Поль Феваль - Лондонские тайны

— Нет, Мак-Ферлэн, — вскричал Стефан. Вы будете ненавидеть его, но мстить… это мое дело!

— Молчи, племянник, молчи. О, мои дети! Я верю тебе, Стефан. Они были прелестны. О, Стефан! Я хочу мстить, мстить!

Энджус закрыл лицо руками и долго молчал. Потом с грозным спокойствием заговорил:

— Ты прав, Стефан, маркиз Рио-Санто страшный противник. Твое обвинение осталось бы без внимания, но мое поразит его как громом небесным… У тебя есть друзья?

— Один.

— Есть верные люди?

— Я могу найти.

— Мы будем действовать.

— Хорошо. Только не здесь, Мак-Ферлэн. Моей матери нужен покой.

— Хорошо, идем.

Они отправились к Франку Персевалю. Франк только что возвратился домой вне себя от радости. Диана Стюарт сказала ему то, чего недоговорил старый Джек — Мери оживала. Энджус, Стефан и Франк всю ночь провели вместе. Утром Доннор привел человек двадцать. Они получили деньги и приказания.

В пять часов вечера они группами собрались вокруг дома маркиза Рио-Санто. Стефан и Франк встали за углом, Энджус вошел в дом маркиза.

Анна лишилась чувств, когда Энджус оттолкнул ее, приняв за привидение. Анджело принужден был бесчувственную девушку отнести к себе. Анна очнулась у него в комнате и изумленно осмотрелась, сначала испуганно, но скоро на губах у нее заиграла улыбка. Она не замечала Бембо, который сидел в углу. Бедный, он был счастлив. Он спас, берег ее!

Анна пробормотала что-то, опустила голову на подушку и спокойно уснула.

Наступили сумерки. Анна встала, пошла к зеркалу, где увидела Бембо и улыбнулась.

— Я не боюсь вас, вы добрый, — тихо сказала она. — Вы не сделаете мне зла. Теперь я отдохнула. Далеко до Корнгильской улицы?

— Я провожу вас к вашей матери, — Бембо был очень печален.

— У меня нет матери, но меня ждет сестра, бедная тетушка, бедный Стефан. Пойдемте скорее.

— Куда? На Корнгильскую площадь?

— Как? Вы не знаете?

Бембо покраснел.

— Вы говорили, что вас прислал Стефан?

— Я вам солгал. — В голосе Бембо послышались слезы и мольба.

На лице Анны выразилось изумление, но ни капли страха.

— Вы не знаете Стефана? Но откуда вы меня знаете?

Горько было Бембо возвращаться к действительности.

— Я даже не знаю вашего имени, — ответил он.

— Анна… Вы не забудете?

— Никогда! — Бембо печально опустил голову.

— Скажите теперь, как зовут вас? Я часто буду говорить о вас с Кларой и Стефаном.

Анджело едва слышно сказал свое имя.

— Я тоже никогда не забуду, — серьезно сказала Анна. — Оно так же прелестно, как… — Она покраснела.

— Проводите меня. Как вас полюбит Клара! И Стефан! Вы будете часто приходить к нам, не так ли?

Бембо грустно покачал головой и молча пошел к двери.

— Как! Вы не хотите прийти к нам? А, понимаю. Вы добры и потому спасли меня, как спасли бы и всякую другую. Идемте же скорей, я не хочу обременять вас своим присутствием.

Анджело не мог более сдерживать свои чувства.

— Мисс, — заговорил он, взяв ее за руку, — вот уже неделя, как я живу только вами и для вас. Я вас люблю и потому сегодня вижу вас в последний раз.

— Вы меня любите, Анджело! О, как я счастлива!

— Вы не поняли меня, мисс.

— Я не понимаю одного: отчего, если вы меня любите, то не хотите видеть?

— Чтобы перестать любить вас.

— Я начинаю понимать, — шептала Анна. — Да, Анджело, я люблю Стефана и потому могу любить вас только как сестра.

Она говорила рассеянно, будто сомневаясь в чем-то.

— Но нет, я уверена. Я люблю его. Проводите меня.

Всю дорогу они не проронили ни слова. Бембо помог ей выйти из экипажа. У крыльца она остановилась.

— Прощайте, мисс!

— Прощайте.

На глазах у ней выступили слезы и ею опять овладела какая-то нерешительность.

— Прощайте, прощайте! — И она быстро исчезла в дверях.

Было около десяти часов вечера.

Мистрисс Мак-Наб сидела одна. Не будем стараться описать радость их свидания.

Тиррель сидел у Муре в кабинете. Муре писал, а Тиррель пил чай.

— Доктор, — говорил Тиррель, — право я не могу без ужаса глотать то, что приносит Раулей. Так и кажется, что глотаешь яд. Однако вы еще не поделились вашим мнением о моей истории с Ленчестером.

— Придумано ловко, но мне не до того. Что мы будем делать с молодыми девушками?

— Отправим их в Кронский замок, с Мадлен. Через год они возвратятся в Лондон развязными и развеселыми девицами. А ваше свидание с маркизом?

Муре нахмурился.

— Я сделал, что мог.

— Что же вы могли?

— Ничего! Впрочем, к чему смерть этого человека?

Разговор был, очевидно, неприятен доктору.

— Понимаю, доктор, понимаю. Но узнаем же мы когда-нибудь его тайну!

— Его тайну… — заговорил было Муре со сверкающими глазами, но в дверях появился Раулей с письмом.

Муре прочитал письмо и с досадой скомкал его в руках, сердито указав Раулею на дверь.

— Что нового, доктор? — спросил Тиррель.

— Сам черт вмешивается в это дело, — с яростью ответил Муре. — Слушайте. Вы разделите, доктор, нашу радость: ужасная болезнь мисс Мери как будто проходит. Так как вас не было дома, то мы послали за мистером Гартвелем, доктором.

— Гартвель! — вскричал Муре. — Педант! Шарлатан! Невежа!

— Осел! — спокойно проворчал Тиррель.

Оскорбленное самолюбие помешало Муре заметить саркастическую усмешку на губах Тирреля.

— Осел! — бешено возопил Муре. — Но продолжим. На чем я остановился. Да, вот. «Мистером Гартвелем». Нелестная рекомендация ума и вкуса леди Стюарт, что она имеет его домашним доктором… «Он приехал тотчас же»… Еще бы! Когда нет никакого дела. Очень успешно повел лечение. Милая Мери оживает. Господь сжалился над нами, послав нам доброго мистера Гартвеля. Добрый мистер Гартвель! Хорошо пользоваться плодами моего лечения!

— Тут и приписка, — указал Тиррель.

«P.S. Вы понимаете, доктор, что теперь нет нужды отрывать вас от важных ваших занятий: мисс Мери может обойтись без вашей помощи».

Муре с бешенством изорвал письмо.

— Отставка! — проговорил Тиррель.

— Неужели глупая баба могла думать, что я поеду к ней после такого письма? Ужасно просто! Редкая, единственная, полнейшая каталепсия — и кончается как глупейший обморок!

— Кажется, эта девушка невеста маркиза?