Виталий Гладкий - Меч Вайу

Опия вздрогнула, крепко прижала его голову к груди.

– Говори… – тихо попросила она.

– Я возвратился к Борисфену и поселился неподалеку от Атейополиса, в лесах. Хотел встретить тебя, поговорить… Но разве жена вождя, – думал я, – снизойдет выслушать простого воина без роду и племени? Да еще калеку… Так мучился неведением и страхом почти десять лет. И все-таки решился…

– Поздно, мой любимый, поздно…

– Ну почему, почему?! Мы уедем отсюда…

– Не говори так! – Опия вытерла слезы, подня- лась. – Марсагет мой муж, и я должна сопровождать его в царство мертвых. Прости, если сможешь, и… прощай, Авезельмис…

– Ты – в царство мертвых? – Авезельмис вскочил, уставив обезумевший взгляд на заплаканное лицо Опии. – Опомнись! Зачем, ведь я пришел к тебе, ведь ты меня любишь. Любишь, скажи?!

– Люблю, Авезельмис. И всегда любила… – Опия говорила медленно, словно во сне. – Но мой муж Марсагет…

– Боги, услышьте мои молитвы! – снова рухнул на колени Авезельмис. – Опия, Марсагет мертв, а я живой! Не отвергай мою любовь, я не смогу жить без тебя!

– Марсагет мой муж…

– Так знай же – это я, я убил его! Почему я раньше не сделал этого?! О-о-о… – стонал.

Авезельмис, обхватив голову руками. – Будь он проклят… Он похитил тебя, он забрал твою душу…

– Ты… убил Марсагета? – прошептала Опия.

– Убил и не сожалею об этом!

– Как… убил?

Авезельмис рассказал.

Опия слушала молча; слезы на ее щеках высохли, в глазах мелькали искорки; высокая грудь вздымалась порывисто, часто.

Но вот она ступила шаг, другой к коленопреклоненному Авезельмису, положила ладони на его голову и надолго застыла, уставившись невидящим взглядом на полог юрты. Авезельмис содрогался в стенаниях.

Наконец, будто очнувшись от страшного сна, Опия медленно нагнулась, вытащила из-за пояса Авезельмиса нож и коротким взмахом всадила клинок ему в затылок. С протяжным стоном он завалился на бок; кровь хлынула струей, обрызгав белое платье Опии.

Долго стояла она над Авезельмисом, словно пытаясь в сгустившихся сумерках рассмотреть его лицо. Потом присела рядом, положила голову Авезельмиса к себе на колени, подняла оброненный нож, обеими руками крепко сжала костяную рукоять и направила острие в свое сердце…

Прошло полгода со дня смерти Марсагета. Зазеленела степь, покрылись молодой листвой леса у берегов Борисфена – начало месяца фаргелиона[110] радовало обильными грозовыми дождями, предвещающими хороший урожай.

Из главных ворот Атейополиса выехал молодой всадник на резвом скакуне игреневой масти. За ним, высунув длинный розовый язык, бежал огромный лохматый пес.

Воин огляделся, присвистнул, огрел скакуна нагайкой, и тот вихрем понесся по дороге. Это был Лик. Он возмужал, вытянулся, раздался в плечах, и кольчуга, пододетая Ликом под безрукавку, приходилась ему впору. Лик, теперь состоящий в тело-хранителях вождя племени.

Абариса, решил наконец разгадать тайну святилища киммерийских богов. Конечно же, он прихватил с собой и Молчана – сурового и верного друга.

К урочищу каменных идолов Лик добрался после полудня. Ручей на дне урочища полнился дождевой водой, бурлил и пенился – почти всю ночь бушевала гроза. Оставив коня на той поляне, где они с Ававос когда-то собирали ягоды, Лик неторопливо, с оглядкой, держа лук наготове, спустился к пещере. Вход в нее едва проглядывал сквозь плети дикорастущего хмеля, уже укрытые крупным листом.

Поколебавшись немного, Лик решительно шагнул внутрь: Молчан остался сторожить у входа. В пещере было сумрачно, сыро, неуютно; она была пуста. Только черепки битой посуды да несколько наконечников стрел валялись на полу. И неглубокая яма для очага полнилась золой и обглоданными костями.

Лик повздыхал в сожалении, потрогал не без опасения фигурки идолов у жертвенника и поспешил возвратиться к своему скакуну. Теперь он был спокоен – никакой тайны не существовало, просто в пещере таились вражеские лазутчики, вспомнил Лик рыжебородого ольвийского купца. Поохотившись, Лик к вечеру собрался домой. Степь встретила его непривычной тишиной и покоем. Огромный красный диск солнца медленно опускался в степную зелень на горизонте – завтрашний день обещал быть ненастным, ветреным.

Лик еще раз проверил, прочно ли приторочена его добыча и, пригнувшись к крутой шее скакуна, помчал прямо в огненное зарево заката.

Борисфен – р. Днепр

Акинак – короткий скифский меч (40 – 60 см). 

Горит – футляр для лука и стрел. 

Палудамент – плащ военачальника из шерсти или льна. 

Гривна – шейный обруч из драгоценного металла. 

Атей – царь, объединивший скифов в 5 – 4 вв. до н. Э. В единое государство; погиб в войне с македонским царем Филиппом II. 

Меотида – Матерь Понта (греч.); Азовское море.

Гилея – современное Полесье.

Понт Евксинский – Черное море.

Таврика – Крым

Танаис – древний город в устье р. Дон

Сиргис – р. Донец

Папай – верховное божество у скифов; соответствовал греческому Зевсу

Ольвия – древнегреческий город-государство на Бугском лимане.

Траспии, траки, фракийцы – придунайские племена.

Акрополь – укрепленная возвышенность; за стенами А. находился царский дворец.

Скилур – скифский царь 2 в до н.э.

Локоть – древняя мера длины; примерно 40 – 50 см.

Ритон – древний сосуд в виде рога с небольшим отверстием в нижнем узком конце.

 Оксюгала – хмельное питье из перебродившего кобыльего молока.