Михаил Март - Запекшаяся кровь. Этап третий. Остаться в живых

Он встал из-за стола и, прихрамывая, вышел из комнаты. Лиза глянула на мать, но не нашла в ее глазах одобрения.

— Ах, дочка, дочка!

Анна Емельяновна ринулась за мужем.

— Идем отсюда, Алексей! — решительно сказала Лиза. — Идем в твое общежитие. Сюда я больше не вернусь.

— Так нельзя, Лиза! — остановил ее Алексей.

— Мямля, тюфяк! — крикнула девушка и выскочила из квартиры, хлопнув дверью. Жениху так и не удалось ее нагнать, ему казалось, что он потерял свою невесту навсегда.

Лиза вернулась домой глубокой ночью. Отец уже спал, а мать сидела на кухне и плакала. На столе стояла недопитая бутылка массандровского портвейна.

— Замерзла? — спросила Анна Емельяновна, стараясь скрыть слезы.

— Замерзла.

— Посиди со мной, я хочу тебе кое-что рассказать.

Вспыльчивая Лиза быстро остывала, а прогулка по ночному городу в апреле в одном свитерочке очень помогла этому. Вот только извиняться за свои выходки строптивая девчонка не умела.

— Грядут большие перемены, дочка, и я хочу, чтобы ты это понимала. Отцу сейчас очень трудно. Его посылают в Париж для переговоров с немцами. Предварительных переговоров. Павильон Германии построен напротив нашего.

— Какие могут быть переговоры с фашистами?

— Германия теперь самая мощная держава в Европе. Гитлер готовится к войне, а мы к ней не готовы. И тише, Лиза, нас не должны слышать.

— Кто нас может слышать?

— В нашем доме всех подслушивают. Тех, кто громко говорит, увозят ночью семьями, и они больше не возвращаются. Сама знаешь. Врагов вокруг нас очень много. Чтобы подготовиться к войне, мы в первую очередь должны избавиться от сорняков в своей стране. Война неизбежна. Наша задача — оттянуть ее. Это возможно только в одном случае — если мы станем союзниками Германии. И здесь нужна настоящая дипломатия, на самом высоком уровне.

— Почему же Литвинов не поедет к Гитлеру и не подпишет договор?

— Официально мы осуждаем фашизм, как и вся Европа. Мы не можем вести легальные переговоры. Что касается Литвинова, то он даже в Париж не едет. Немцы с ним разговаривать не станут, он еврей. Настоящая его фамилия Финкельштейн, и зовут его Моисей Моисеевич, а не Максим Максимович. Гитлера раздражает тот факт, что во главе Наркомата иностранных дел СССР стоит еврей. Помяни мое слово, его скоро сменит русский. Предварительные переговоры в Париже будет вести твой отец. Ты понимаешь, какая на нем лежит ответственность? За ним и его семьей строго наблюдают. У нас не должно быть резких перемен. Ты студентка, отличница, активистка. Твое замужество могут неправильно расценить.

— Алешка порядочный парень. Самый порядочный. Он честный и тоже отличник. А его брат — майор милиции, работает в отделе по борьбе с бандитизмом в московском УГРО.

— Ты не понимаешь. Став нашим родственником, он автоматически попадет во все анкеты.

— И что? Ты меня не убедила. Ради карьеры отца я не буду ломать свою личную жизнь.

Лиза ушла в гостиную, легла на свой диван, но так и не смогла заснуть. В отличие от матери, дочь никогда не плакала.

На следующее утро Лиза пошла к Алексею в общежитие, чего никогда не делала за все время их знакомства. Алеша тоже не спал ночь. Оба переживали, но сейчас говорила Лиза, жених кивал головой, со всем соглашался.

— Свадьбу сыграем в мае, когда отец уедет в командировку. Двадцатого числа. Я так решила. И это должна быть настоящая свадьба. Объяви о ней всем своим друзьям, а я позову подруг.

— У нас в общежитии есть актовый зал, там все поместятся, если вынести стулья.

— Отлично! Наконец-то мы нашли общий язык.

— Твой отец в этом сомневался.

— Он отстал от жизни. Когда они с мамой поженились, шел 19-й год, а сейчас на дворе тридцать седьмой. Мы живем в другое время в другой стране.

В этом Лиза не ошиблась.

День свадьбы выпал на воскресенье. Возле Куйбышевского ЗАГСа собралось много невест, женихов и гостей. Регистрировали в порядке общей очереди, пришлось ждать. Когда новобрачные после регистрации вышли на улицу, Лиза вскрикнула — на пальце не было кольца.

— Кошмарная примета! Не успела надеть, как потеряла.

— Не паникуй, Лиза, сейчас найдем!

— Какая же я дура! Купили на два размера больше, и оно соскользнуло. Что мы теперь найдем в такой толпе?

— Ребята! — крикнул Алеша. — Ищите кольцо! Чужое никто не возьмет. Мы прошли каких-то тридцать метров от зала регистрации, оно где-то под ногами.

Все бросились на поиски. Образовалась куча-мала. Вдруг в толпе крикнули: «Леша!» Все оглянулись. Жених лежал на ступенях без признаков жизни. Какой-то человек растолкал зевак с криком: «Пропустите, я врач!» — Потом Лиза услышала: «Он мертв!» и бросилась к бездыханному телу. Она трясла Алексея, била по щекам и кричала.

— Не смей! Так нечестно! Не имеешь права! Дезертир! Лешенька, очнись, не уходи, мямля! Ну как же с тобой жить, если ты такой ненадежный! Алеша!

Дальше она ничего не помнила, потеряла сознание.

Машина начала чихать и дергаться. Топливная стрелка лежала на нуле. Муратов успел свернуть на проселочную дорогу, идущую через лес, проехал еще сотню метров, и мотор заглох. Вокруг непроглядная темень. Что дальше? Не так уж далеко он отъехал от Красноярска, максимум километров на пятьдесят. Оставаться возле машины нельзя, к утру ее найдут. Они наверняка пустятся за ним в погоню. При выезде из города его видел военный патруль, пронесло. Ребята отдали честь, им и в голову не пришло, что за рулем сидит преступник. Но они видели, в каком направлении уехала машина с пропуском комендатуры.

Выйдя, Василий понял, что едва держится на ногах. Если упадет, то уже не встанет, сил не хватит. Спать на земле нельзя — холодно, в машине оставаться тоже нельзя. Идти по шоссе опасно, местности он не знает. Муратов вернулся к дороге и пошел вдоль опушки.

Итак. Надо занять себя делом и разложить ситуацию на эпизоды. Ему удалось каким-то чудом спрятаться в самолете и улететь из Магадана. Геройский поступок. Впрочем, здесь все складывалось одно к одному. Обстоятельства. Самолет он захватил. Убил штурмана и взял его мундир, убил второго пилота, а подполковника Голованова, летевшего в Хабаровск с секретными документами, вынудил сесть на заброшенный военный аэродром в Тынде. Здесь он отпустил пилота. Зря. Тот попал в Хабаровск раньше, чем Муратов на перекладных добрался до Красноярска. Значит, о его побеге все известно. Сведения о нем отправили во все населенные пункты, города и железнодорожные станции. Теперь им стало еще больше известно о его местонахождении. Первое. У приличной семьи на вокзале в Красноярске украли вещи. Описание вещей запротоколировано. Трупы носильщиков найдены. Что кроме трупов? Китель штурмана, в котором он уехал из Тынды, оставлен в кустах. Значит, убийца носильщиков установлен. Там же в кустах найдут или уже нашли краденые чемоданы. Жертвы опознали свои вещи и знают, что пропало. Муж Нели сбежал с дежурства, воспользовавшись служебной машиной, решил проверить жену. Соседи слышали выстрелы и вызвали милицию. Тут же подключилась военная прокуратура и конечно же органы госбезопасности. Труп Нели, труп капитана — оба убиты из нагана мужа Нели, брошенный костюм из украденного чемодана, золотые побрякушки в кармане. Оружие пропало, машина исчезла. Соседи описали парня, ушедшего из дома в кителе хозяина. Все звенья соединились в одну цепочку. Патруль видел, куда эта цепочка потянулась. Охотники взялись за ружья. Военные, уголовка, чекисты объединили силы в один кулак. К рассвету они найдут брошенную машину и рассчитают, на какое расстояние человек может уйти за определенное время. А могут найти «виллис» не утром, а раньше. Ему перекроют все лазейки, которых не так много. Любое его действие предсказуемо. В тайге человек долго не протянет. Ему нужна теплая одежда, еда и сон. Ближайшие крупные города далеко, а только в них можно как-то затеряться. В населенных пунктах каждую собаку знают в лицо.