Иван Черных - Сгоравшие заживо. Хроники дальних бомбардировщиков.

— Располагайтесь. Не завтракали еще? Подкрепляйтесь и отдыхайте. Отправят нас только вечером. Состав с секретной дорогостоящей аппаратурой. Потому и вызвал вас. В Москве, как мне доложили, до сих пор орудует банда «Черной кошки». Что о ней можете доложить?

— Ничего нового, — пожал плечами Гандыбин. — Разрабатываем варианты. Думаю, в скором времени покончим с ней.

— Ну-ну. — Генерал-лейтенант открыл бутылку коньяка, наполнил рюмки.

— За победу. В Берлине мы хорошо отметили. — Выпили. Прибывшие и капитан Сережкин предпочитали слушать начальника, молча закусывали. — Никаких изменений, пока я отсутствовал, в ведомстве не произошло?

— Все тихо и спокойно, — ответил Гандыбин. — Надо прийти в себя после Победы. А работы, конечно, непочатый край. Проблема не только с бандой «Черной кошки». Засланных врагов осталось после войны — пруд пруди. — Но о Пименове-Туманове умолчал — лично займется этим делом…

Специальный поезд из столицы Белоруссии, как и обещал Сурепкин, отправился в 17.30. Гандыбин со своим адъютантом разместились в соседнем купе. Другие купе, как случайно установил Гандыбин, тоже пустовали. Точнее, не имели пассажиров, — были заполнены «секретной аппаратурой»: бытовой техникой, радиоприемниками, стиральными машинами, пылесосами, всевозможными фарфоровыми статуэтками, коробками с посудой, носильными вещами. Победители пересылали родственникам подарки…

В пути сопроводителей «дорогой техники» никто не беспокоил. В городах, на узловых станциях долго не задерживали, и состав катил в советскую столицу без всяких задержек и приключений.

С вечера компания снова отмечала День Победы, изрядно зарядилась коньяком и крепко уснула. Гандыбин проснулся от настойчивого стука в дверь вагона. Светало. Их вагон стоял как раз напротив вокзала. В свете от плафона Гандыбин прочитал: «Вязьма». Совсем близко Москва! Кого же принесло в такую рань в их специальный поезд, сугубо конфиденциальный вагон? Что-то, может, срочное, важное?

Начальника решил не будить. Поднялся и вышел в тамбур. Глянул в стекло. Около двери стояли полковник, майор и лейтенант.

Гандыбин открыл дверь. Спросил строго:

— В чем дело?

— Полковник КГБ Шустров, — представился полковник — Нам срочно приказано прибыть в Москву. Но ближайших пассажирских поездов нет, и нам дежурный порекомендовал ваш. Разрешите? — полковник уже готов был подняться на ступеньки.

— Но, — неуверенно возразил Гандыбин, прикрывая дверь. — Не положено. Не пассажирский вагон.

— Да вы что, не понимаете?! — возмутился полковник. — Срочное задание! Сейчас же откройте дверь!

Гандыбин, наоборот, захлопнул и закрыл замок.

— Сейчас доложу старшему.

Сурепкин долго протирал глаза, никак не соображая, чего от него хотят. Гандыбин повторил настойчивость полковника.

— Полковник КГБ, говоришь? — переспросил Сурепкин.

— Так точно. Ему, видите ли, дежурный по вокзалу рекомендовал. Говорит, по срочному делу вызывают в столицу.

Сурепкин почесал затылок.

— Пусти. Хрен с ним, не помешает, — принял решение генерал-лейтенант. — Определи им место в купе у туалета, там, кажется, пусто.

— Есть!

Гандыбин на всякий случай поверх спортивного костюма, в котором спал, накинул генеральский мундир и пошел открывать дверь.

У кагэбэшников, кроме портфелей, никаких вещей не было, они ловко и быстро вскочили на подножки и молча прошмыгнули мимо генерала, не обратив внимания ни на его погоны, ни на начальнический вид.

— В последнее купе, — сказал им вдогонку Гандыбин и тут только подумал, что надо было бы проверить документы. Теперь было как-то неловко останавливать их. Махнул рукой — кагэбэшники, лучше с ними не связываться. Закрыл дверь и ушел на свое место. Сосед его издавал громкие рулады, ничего не слыша и во сне не предвидя, какие события развернутся вскоре…

Гандыбин начал было дремать, когда услышал, как открывается дверь купе. Он удивился — на всякий случай он закрыл ее на запор. Как же так? В проеме стоял майор, тот самый коллега полковника КГБ, держа в руках пистолет, направленный на него.

— Тихо! — сказал негромко, но властно. За его спиной, увидел Гандыбин, лейтенант тащил к двери радиоприемник. Понял: ограбление. Не раздумывая, сунул руку под подушки, где лежал ТТ. Но выстрелить не успел — майор опередил.

Гандыбин не сразу потерял сознание. Он видел и слышал, как майор связывал капитана Сережкина, его адъютанта, и обещал оставить в живых, если тот будет «паинькой», как заходили потом полковник и лейтенант, согласовывали, какие вещи брать. «Черная кошка», — только теперь запоздало догадался Гандыбин. Как он просчитался! И Пименов-Туманов останется безнаказанным. Он явственно появился в воображении, на своем самолете, подхватил Гандыбина и понес его в черную бесконечную бездну.

Ирине удалось связаться по телефону с Александром (полк, которым он теперь командовал, базировался в Новозыбкове) и намеками объяснить, что Гандыбин узнал в нем «сына врага народа» и намерен после командировки — в настоящее время уехал в Минск — предпринять разоблачающие действия.

— Хорошо, — сказал Александр. — Я завтра постараюсь быть в Москве.

— Может, мне обратиться к Меньшикову, Омельченко, они в столице, приглашены на Парад Победы, и все им рассказать?

— Не надо. Я сам все расскажу Василию Сталину. Мы познакомились, когда я получал звезду Героя. Разговорились и выяснили, что участвовали вместе не в одном воздушном бою.

— В таком случае жду. Позвони, когда приедешь…

Василий Сталин — это тот, кто поможет восстановить Александру его безупречную фамилию и справедливость, размышляла Ирина. Вот тогда несдобровать самому Гандыбину. Василий, несомненно, доложит отцу, а Сталин и не таких за клевету ставил к стенке. Ежов вон каким монстром был, а не посчитались ни с его высоким положением, ни с прежними заслугами. И все-таки на душе было тревожно. Неопределенность всегда ее волновала, а тут судьба любимого. Без Александра она не представляла себе дальнейшую жизнь.

Разные мысли кружили ей голову, и чтобы успокоиться, она взялась за уборку квартиры. Телефонный звонок прервал ее занятие.

— Ирина Абдулловна Гандыбина, супруга Аркадия Семеновича? — спросил незнакомый мужской голос. Она растерялась и не знала, что ответить. Она уже не считала себя его супругой. Но не объяснять же незнакомому человеку.

— Да, — наконец неуверенно ответила она.

— Знаю, что вы мужественная женщина, и все-таки советую взять себя в руки. — Помолчал. — Я должен сообщить вам печальное известие, ваш супруг генерал Гандыбин погиб. Надо будет подъехать в госпиталь Бурденко, в морг, и опознать… тело.