Зона обетованная - Александр Федорович Косенков

P.S. А любовь у тебя еще обязательно будет. Не случайная и, извини, немного мальчишеская, а настоящая, на всю жизнь. Целую тебя. Еще раз прощай».

Письмо от Ольги Львовны и Арсения я получил из Москвы, куда они вместе улетели почти сразу. Арсений на операцию, а Ольга по каким-то своим, очень непростым делам. Ведь ее все эти минувшие годы считали пропавшей без вести, даже погибшей. Операция у Арсения, как мне недавно сообщили из нашего института, прошла на пять с плюсом. Нелегкие скитания Ольги Львовны по запутанным бюрократическим процедурам продолжаются, но, как сообщил в своей приписке Арсений, свет в конце тоннеля благодаря Пугачеву и его конторе все-таки обозначился, и уже можно надеяться на благополучный исход.

«Пусть это не покажется тебе, Леша, странным после того, что случилось со мной и со всеми нами, но я действительно благодарна жизни за тот тяжелейший урок и те невероятные события, через которые мне пришлось пройти. Когда-нибудь я попытаюсь написать об этом (все-таки по профессии я человек пишущий и обязанный писать). Но это при условии, что все точки над i в этой весьма запутанной и по всем параметрам почти фантазийной истории будут расставлены хотя бы приблизительно справедливо и, желательно, поточнее. Сейчас я очень скучаю по вечерним закатам за далекими сопками и нашим „местам силы“. Как бы они мне сейчас пригодились в этом бюрократическом бедламе и местной, какой-то всеобщей, жизненной неопределенности».

«Держись, Алексей, – приписал ниже Арсений. – Держись и изо всех сил выздоравливай. Мы с тобой еще обязательно обойдем и постараемся изучить эти места, которые я про себя называю „зоной обетованной“. Потому что зона эта из тех, которую многие ищут и надеются найти. Она способна научить и обязательно научит нас жить ради цели и смысла, а не просто прозябать абы как. Доберемся и до таинственного плато, и до укрытых сокровищ, и до „мест силы“, которые помогут нам осознать наше существование. А еще очень даже возможное существование Бога, в Которого я пока не очень верю, но в Которого веришь ты. Скорее всего, именно Он спас тебя. Обнимаю. Держись!»

Пугачев заглянул ко мне в палату самолично.

– Писать в состоянии? – с места в карьер поинтересовался он, с неудовольствием поглядывая на мою забинтованную голову.

– Только этим и занимаюсь, – улыбнулся я, показав на блокнот, лежавший рядом на тумбочке. – Восстанавливаю события.

– Это хорошо, – явно обрадовался майор. – Досконально восстановить события половина, если не больше в этом запутанном деле. Память не подводит?

– Пока не жаловался.

– Это хорошо, – снова повторил майор. – Особенно важно то, что Серов нам рассказывал. Многие не верят. Постарайся поточнее. Ты и Дед наши, можно считать, главные свидетели. Извини за Деда. Отец! Просто здорово, что так все у вас обозначилось. Руководству вашего института выдал полноценную справочку. Насчет, почему пришлось прервать научные исследования. У них никаких претензий. В общем – выздоравливай. От всех участников и соучастников большой привет и пожелания. От Кошкина персонально… – Он достал из кармана и протянул мне сложенный вчетверо листок бумаги. – По секрету: делом заинтересовались на самом… – показал глазами на потолок. – Не исключены масштабные мероприятия. Так что будь здоров и будь готов. Понял?

Он крепко пожал мне руку, подмигнул и вышел. А я развернул послание Рыжего – Кошкина и весьма удивился четкому и даже красивому почерку, каким оно было написано. Возможно, он писал его не сам, попросил кого-нибудь? Но прочитав до конца, понял, что все загадки моего бывшего подсобного рабочего мне еще придется разгадывать и разгадывать, хотя докопаться до настоящего Валентина Николаевича удастся еще не скоро. Если вообще удастся.

«Большой привет из весьма отдаленного, но хорошо теперь вам известного нашего месторасположения. У вас там, конечно, все умнее, но у нас зато веселее. Народ, судя по всему, ничего из происходящего толком не понял, зато нафантазировал вагон и маленькую тележку. Мало никакому Каляде не покажется – чернухи и мата до следующего Нового года не прочихаться. Плетут такое, что и пьяному ежику не приснится. Но недаром говорят, что дурь не зараза, а состояние организма. Лично мое состояние требует в недалеком будущем значительного улучшения как личной, так и всей остальной окружающей жизни. Осознал на собственном трудовом и творческом опыте, что „так больше жить нельзя“. С помощью нашего общего товарища Пугачева Б.Б. и небезызвестного вам поэта и егеря Птицына в настоящее время временно возглавляю в ДК драматический кружок. Начинаем репетиции великого Александра Вампилова. Пьесу еще не выбрали, но на главную роль предлагаю себя самого из-за отсутствия у всех остальных серьезного театрального образования. Лично я с ролью подсобного рабочего в вашем, ставшем уже знаменитым на всю страну стационаре, кажется, справился. А вот с ролью шестерки у пиратов – на троечку. Прыгать в реку был явный перебор. Режиссер бы не одобрил. Хотя, смотря какой. Режиссеры, по моему выстраданному убеждению, почти все, как правило, полные дураки. Литературу не читают, авторский замысел игнорируют. Им интересен только собственный выпендреж – заставить актера правой ногой левое ухо чесать или сделать шедевр из голой задницы главной героини. Именно по этой причине пришлось в давно прошедшем времени с театром завязать. Но, как теперь оказалось, только временно.

Извините, шеф, отвлекся на посторонние темы. Теперь по главной тематике. Омонную шпану нашу с прииска, куда Донатос их благополучно доставил, также благополучно доставили в наше месторасположение. Одно только непонятно – что с ними по дороге произошло. Глаза у всех пустые, глядеть невозможно. Орут все, как один: „Мы ошибка жизни. Понимать ничего не умеем и не хотим. Жизнь умнее нас всех, вместе взятых, включая даже наше общее омонное руководство“. А то мы и без них этого не знали. В общем, полный абзац, как я говорил, изображая полупьяного бомжа. А что было делать? Как говорил великий Вильям Шекспир – весь мир театр, а мы все в нем актеры. Одни хреновые, другие получшей. Хорошо, если у тебя одна роль, а когда несколько? А ты, вдобавок, не народный и даже не заслуженный. Очень надеюсь, Алексей Юрьевич, что вы все боле-мене поняли, поэтому от дальнейших излияний вас избавляю. Желаю, чтобы вы как можно скорее вошли в нормальное состояние и посетили наш будущий спектакль. С большим и искренним уважением. Пока.

Кстати. Нашел в