Елена Бергман - Мир львинов

Разделкой в стойбище обычно занимались львии и львини, и желания Мраха никто не спрашивал — есть работа, и ее надо делать…Львинок тоскливо вздохнул. Вот пройдет еще несколько лет, он вырастет и тоже станет охотником, будет приходить с гордым видом с равнины, неся на плече жердь со связанным за ноги оленем…Мрах снова споткнулся и растянулся на земле у самого порога пещеры. На него печально глядела отрубленная бычья голова — ее уже успели облепить мухи.

Мрах вспомнил, как всего с седьмицу назад они с другими львинятами бегали смотреть на стадо быков, какими красивыми и сильными были эти животные, как гордо они держали свои рогатые головы, и ему вдруг расхотелось становиться охотником. Поднявшись с земли и потирая ушибленный локоть, он молча взял протянутый матерью скребок и отправился чистить шкуры. Так, молча, он и проработал до самого обеда. И все думал о том, что чувствовал тот бык, кода его убивали.

А после обеда прибежал Эрих, возбужденный, взъерошеный, и потащил на реку — глядеть на плоты…И Мрах решил, что будет рыбаком. Как отец Эриха.

По крайней мере, рыбы не похожи на быков.

Настроение у него сразу улучшилось.

Конечно, они опоздали.

Рыбаки уже закончили разгрузку и теперь, мокрые и усталые, но довольные, собирали последние снасти.

Плоты, пустые, тяжелые, облепленные серебристой чешуей, сохли, вытащенные на берег, и сами напоминали больших чудовищ. Оставлять их в воде было опасно — после недавно выпавших дождей река вздулась и запросто могла унести плоты вниз, а то и вовсе разбить: лови потом по бревнышку, строй заново, да и без рыбы останешься.

А селенье у людей немаленькое, душ пятьсот. Чем кормиться будут? Да и с соседями делиться надо — львины тоже до рыбки охочи.

Рыбалка, надо сказать, в этот раз вышла богатая — две ямы завалили, и не какой-нибудь мелочью, а отборными, крупными осетрами. Да еще сом попался локтей в пятнадцать — здоровый, усатый…Замаялись на шесты насаживать да в поселок таскать — у рыбаков до сих пор плечи ныли. Но зато теперь на ближайшую седьмицу едой обеспечены, и на зиму часть закоптить можно. С львинами тоже поделиться — на мясо сменять. Всем хватит!

Подобрав остроги, мужчины не спеша отправились в стойбище, где их ждал честно заслуженный отдых. Слишком усталые, они не глядели по сторонам — а зачем? Места здесь нахоженые, хищники не шастают, — и не заметили притаившиеся в кустах у тропинки маленькие фигурки. Когда последний из рыбаков скрылся за поворотом, Эрих и Мрах вылезли из убежища и, не таясь, наперегонки бросились к плотам. Но там их ждало разочарование — все более или менее интересное рыбаки унесли с собой.

Полазав по скользким, резко пахнущим рыбой бревнам, мальчики быстро соскучились и устали — солнце жарко припекало. Есть не хотелось — оба недавно обедали, поэтому поиск яиц и моллюсков отменялся, а купаться было сущим безумием — бурная река в миг утащит неосторожного в холодную глубину.

Друзья приуныли. Сидя на теплом песке, они вяло кидали в воду щепочки и от нечего делать следили, как те исчезают в волнах.

Первым не выдержал Мрах.

— Скучно, — мявкнул он, ни к кому не обращаясь, и его хвост нервно задергался. Мягкая кисточка заметалась в воздухе, как большая коричневая бабочка.

— Скучно. — подтвердил Эрих и попытался поймать кисточку. Мрах зашипел.

— И стоило ради этого на реку бегать… — продолжил львинок, и его хвост задергался сильнее. — Сидели бы в стойбище, Рашаня в прятки играть звала…

— В прятки, — ухмыльнулся Эрих, — Мы сейчас играем. Или ваши с охоты утром не вернулись?

— Вернулись, — шерсть на загривке Мраха встала дыбом. — Так ведь и ваши…с рыбалки… Или ты рыбу любишь чистить?

Эрих только плечами пожал — нет, рыбу чистить он любил не больше, чем Мрах — скрести шкуры. И хотя оба прекрасно понимали — надо, от работы увиливать все равно было приятно.

— Мама меня, наверно, уже обыскалась, — продолжал Мрах, чуть более совестливый. — А тебя?

Эрих снова пожал плечами: конечно же, обыскалась. И ругается… Пора возвращаться, а то попадет. Но до чего же не хочется!

— Пойдем по зарослям глянем, может там бревно какое прибило? А потом сразу обратно! — предложил он, пытаясь оттянуть возвращение. К его радости, львинок согласно кивнул: похоже, мысль о куче нескобленых шкур прибавила ему храбрости. К тому же, если они и вправду найдут бревно, то ругать их точно не станут — обоим поселкам вечно не хватало дров.

Только это сказать легко — быстренько поглядим…Заросли представляли собой почти непроходимую стену из камышей, осоки и прочей болотной травы в рост человека, к тому же берега из-за разлива раскисли и превратились в топкое болото. При спокойной реке они легко объезжались на лодке, но лодки у мальчиков не было, да и если б даже была, рисковать они бы не стали — унесет. А по берегу…Едва сделав несколько шагов, ребята увязли чуть ли не по пояс, и отказались от дальнейших поисков. С трудом выбравшись на более или менее твердое место, Мрах и Эрих только разочарованно вздохнули — возвращение, с последующим наказанием, стало неизбежным, как вдруг…

— Эрих, смотри! — вскрикнул львинок, показывая куда-то назад. — Вот это бревно!

Эрих посмотрелм. Дерево и вправду вызывало восхищение: огромный ствол, оплетенный лианами, величаво выплыл из-за поворота и…направился прямиком к любимому месту отдыха друзей. Еще ближе, еще…

— Бежим! — взвыл Эрих не своим голосом. Он вовсе не собирался упускать столь богатую добычу, к том же, плывущую прямо в руки. — За ветки хватай!

Мрах опередил его одним длинным прыжком и намертво вцепился в толстую ветвь проплывавшего мимо дерева.

И тут случилось то, чего никто не ожидал — неизвестно откуда налетевший порыв ветра ударил в ствол и дерево, послушное ему, вместо того, чтобы благополучно причалить, качнулось и решительно устремилось прямо к центру реки. Желтое тело Мраха мелькнуло в воздухе, и его испуганный мяв поглотил рев воды. Львинка спасло только то, что он успел таки крепко ухватиться за ветку, и теперь его, мокрого и нахлебавшегося, вместе с деревом неумолимо тащило вниз по течению. Плавал Мрах плохо, и, отпусти он ветку, сразу же камнем пошел бы ко дну.

Эрих, в отличие от Мраха, плавал великолепно, но даже для него разбушевавшаяся река сейчас была неодолима. Дерево уносило все дальше, Мрах молча и отчаянно цеплялся за сук, и Эрих внезапно понял, что вряд ли когда-нибудь еще увидит своего друга.

И эта мысль едва не разорвала его сердце. Кинув короткий взгляд в сторону стойбища, Эрих пробормотал: