Алекс фон Берн - База-500. Смертельная схватка

Фактически, в августе — сентябре 1942 года с юго — запада на северо — восток Белоруссии протянулась сплошная полоса переходящих одна в другую карательных операций, целью которых было по возможности уничтожить максимальное количество активно действующих партизанских отрядов и лишить их перед наступлением зимы снабжения и базирования за счет местного населения.

Всего за время оккупации Белоруссии немецкие власти провели на ее территории свыше 140 карательных операций.

26 августа 1942 года, Вайсрутении,

урочище Волчьи норы

Вечером Петерсон со своими людьми вместе с Федор- цовым, Земелиным и двумя неразговорчивыми парнями из группы дяди Вовы покинул базу отряда имени Щорса;

— Какой у нас маршрут? — спросил Петерсон у Федор- цова.

— Простой у нас маршрут, — коротко ответил Федорцов. — На запад, в Беловежскую пущу.

— Да, но немцы блокируют район, нам трудно будет пробиться, — поделился сомнениями Петерсон.

— Нам главное вырваться за кольцо блокады, — пояснил Федорцов. — А там уже будет легче. В любом случае другие направления нам сейчас закрыты: немцы проводят широкомасштабную операцию от пинских болот до Налибок, и мы не сможем пробиться к базе. Поэтому воспользуемся случаем и разведаем Беловежскую пущу.

— И насколько глубоко мы ее будем разведывать? — осведомился Петерсон.

— Ну, хотя бы до тех минных заграждений, которые вы обнаружили, — предложил Федорцов. — Интересно, что за объект там спрятали немцы?

— Немцы там организовали плотную охрану, — заметил Петерсон.

— Вот эту охрану мы и разведаем, — невозмутимо отозвался Федорцов.

Уловив недоверчивый взгляд Петерсона, Федорцов счел необходимым добавить:

— Ты не сомневайся, майор, я на тот свет не тороплюсь. Земелин немцев шкурой чует, — так что пройдем, как шило сквозь кожу.

— А я сомневаться разучился, — усмехнулся Петерсон. — Мы по лезвию с начала войны ходим, привыкли. Веди нас, товарищ лейтенант госбезопасности!

И Федорцов повел. На удивление быстро и ни разу не наткнувшись на немцев, группа покинула район Волчьих нор, блокированный противником. Лишь на вторую ночь пути Федорцов сказал Петерсону:

— Самый ответственный момент нашего путешествия: пересечение дороги Пружаны — Ружаны. Немцы ее охраняют очень плотно.

— Участок ответственный, — согласился Петерсон, но тут же добавил:

— Но это ерунда по сравнению с Поднятой Трибой. Шесть километров по дамбе среди болот… Это может стать отличной ловушкой для нас!

— Ерунда, что — нибудь придумаем, — спокойно ответил Федорцов.

Дорогу Пружаны — Ружаны без всяких происшествий пересекли ночью. И Поднятую Трибу, находившуюся под неусыпным контролем немцев, переходить не стали: Земе- лин нашел путь в обход через болото. Выбравшись на сушу из топи, Петерсон не удержался от вопроса:

— Земелин! И как вы находите дорогу? Вы тут уже бывали?

— Нет, никогда не был, — признался Земелин. — А дорогу я просто чую… ну, как зверь лесной. Просто чувствую, куда можно идти, а куда нет. Такой у меня сызмальства дар. А вы не верите?

— Почему же… Верю! — немедленно отозвался Петерсон. Он явно хотел что — то добавить в тему, но замолк и вместо этого сказал:

— Если дальше этим путем пойдем, то будет последняя перед Беловежской пущей дорога на Волковыск. От нее и отходит ответвление, где по обе стороны мины стоят.

— Вы сможете найти? — живо спросил Федорцов.

— Найти просто: там стоял указатель с надписью «Stupunkt 500», — ответил Петерсон. — Надеюсь, что его не убрали.

Все оказалось до неправдоподобия ожидаемо: пустынная дорога на Волковыск и обнаруженный через час поиска в северо — западном направлении указатель.

— Странно, почему нет немцев? — пробормотал Петерсон.

— Мы вышли за пределы зоны карательной операции, потому их и не видно, — пояснил Федорцов. — Вообще ближе к вечеру они по проселочным дорогам предпочитают не ездить. Боятся!

— Что будем делать дальше? — спросил Петерсон. — Если вы хотите идти по этой дороге, то это чистое самоубийство: обе стороны заминированы, — если судить по немецким табличкам «Ahtung! Minen!» Возможно, что это дезинформация, но мне не хотелось бы убедиться в обратном, — предпочту поверить на слово. Но нарваться на моторизованный патруль на дороге, с которой невозможно свернуть, — это верная смерть. Или у вас иное мнение?

— Предпочту оставить свое мнение при себе, — ответил Федорцов. — Лучше скажите: вот там действительно подъем в горку или это мне кажется?

— Да, там есть небольшая горка и дуб на ее вершине, — ответил Петерсон. — Мы имели неосторожность задневать возле этого дуба, и я его хорошо запомнил. Но если вы думаете обозреть окрестности с верхушки этого дуба, то должен вас разочаровать: вы увидите лишь зелень пущи.

— Дуб высотой метров пятнадцать? — вместо ответа осведомился Федорцов. — Небось еще со времен Ягайлы стоит. Это то, что нужно.

Он быстро направился к дубу.

— Земелин, подсади!

Земелин помог ему добраться до нижних ветвей, и Федорцов быстро скрылся в густой кроне лесного ветерана. Минут через десять он спустился и удовлетворенно сообщил:

— Все! Больше нам здесь делать нечего. Уходим!

От первого лица: Генрих Герлиак, Вайсрутекия

Честно говоря, я был несколько огорошен столь стремительным решением Федорцова. Разумеется, я не рассчитывал, что он примет решение атаковать базу силами нашего крошечного отряда; но он вполне мог задержаться для более тщательного исследования подходов к объекту, выяснению его режима охраны и прочих важных для подготовки нападения на объект деталей. Но он предпочел немедленно уходить, и я терялся в догадках о причинах его решения. Впрочем, в любом случае я был вынужден сопровождать его: ведь Федорцов и его трое людей не были самостоятельной силой, а всего лишь представляли загадочный отряд «дяди Вовы».

Против ожиданий, Федорцов не пошел с нами.

— Старшим теперь Земелин, — сказал он. — Идите на резервную базу. Земелина слушаться беспрекословно: немцы по всей Белоруссии карательные операции начали, так что наткнуться на них легче легкого, а Земелин их чует лучше любой собаки. На базе ждите связных из отряда. Все!

Земелин повел нас не в сторону Поднятой Трибы, а взял значительно южнее. Я уже подумал было, что он идет к Бресту, но мы внезапно изменили маршрут и пошли точно на восток. Похоже, что Земелин просто обходил местности, непосредственно затронутые карательной операцией. И тут я всерьез задумался о той фразе, что шепнул мне на ухо Рудаков: «Павличенко уверен, что у этого самого дяди Вовы есть свой человек в гестапо».