Андрэ Нортон - На острие меча

Квинн взглянул на осколки керамики. И сразу подумал о троянском коне, который, возможно, изменит его жизнь. Но сдержал своё воображение и сосредоточился на рассказе.

— Он писал, как только появлялась возможность. Старк занимался такими делами, что ему приходилось исчезать на месяцы, но мы всё понимали. И он никогда не говорил о том, что делал. Очевидно, когда интересуешься такими вещами, нужно больше молчать…

— Конечно, иначе не сможешь заниматься этим, — подтвердил ван Норрис.

— Ну вот, во время болезни я много читал, а потом начал работать с отцом, проводил для него некоторые поиски, печатал, редактировал. И продолжал учиться. В конце прошлого года я закончил колледж. Но мне всего девятнадцать лет, преподаванием заниматься рано. В армию меня не берут, так как у меня всё ещё слабые ноги. Поэтому я решил закончить книгу отца. Я написал Старку о том, что хочу отправиться в Европу для поиска кое-каких материалов. Он ответил, что у него вскоре отпуск, он возьмёт машину, и мы поездим вместе. Мы должны были встретиться с ним в Дордрехте, потом отправиться к Лимбургу и пересечь границу в том месте, где начинается герцогство Стернсберг и где уцелела часть замка, построенного Одокаром.

— Значит, Старк ни над чем не работал, когда его убили?

Квинн подобрал один из глиняных осколков и медленно крутил его двумя пальцами.

— Официально нет. По крайней мере, по заявлению его отдела в Вашингтоне. Получив телеграмму о смерти брата, я сразу отправился туда. Там есть полковник Трастон, которого как-то упомянул Старк. Мне пришлось три дня дожидаться встречи с ним. Но он сказал мне только, что Старк был в отпуске, когда это произошло…

— Но вы считаете, что его смерть не случайна?

— Да. Ну, может, только в самом начале… и после встречи с полковником я так не думал. Но сейчас — нет, с тех пор как прочёл письмо. И это кажется мне доказательством, — он показал пальцем на рыцаря. — Во-первых, письмо. Не думаю, чтобы Старк вводил меня в дело, если бы оно касалось армии. С другой стороны, он явно в одиночку занимался чем-то и…

— Предчувствовал, что для него это может плохо кончиться? — вставил ван Норрис. — Да, возможно, это правда. В нашем деле привыкаешь верить предчувствиям. Развивается шестое чувство, которое предупреждает, когда игра близится к концу. Я сам видел, как это бывает — несколько раз. Думаю, соглашусь с вами в обоих пунктах: что дело, которым он занимался, не связано с его обычной работой и что он почувствовал, как нуждается в помощи. Видимо, наткнулся на что-то значительное, гораздо большее, чем ожидал сначала. Может быть, он считал, что справится один. Я помню, он всегда любил играть в одиночку…

— Да. И мог вкопаться слишком глубоко, прежде чем понял это. На него похоже. Но я намерен узнать, зачем кто-то сбил его на улице с названием, которое я и произнести не могу…

— Вы уверены, что он мёртв? Человек его занятий может умереть несколько раз — и по многим вполне основательным причинам.

Квинн покачал головой.

— Я это знаю. Но мне подтвердили в Вашингтоне. Я разговаривал с начальником его отдела, — он перевел взгляд с ван Норриса на крышку стола. — На этот раз правда.

— Вы хотели продолжить с того места, где он остановился? — ван Норрис взмахом руки отогнал от глаз сигаретный дым.

— Да.

— А подумали ли вы, что у вашего брата был многолетний опыт такой работы, и тем не менее…

— Кто-то встретил его в Маастрихте и может поджидать и меня? — продолжил Квинн. — Конечно. Я думал обо всем, что только мог предположить. С другой стороны, у меня превосходная легенда, очень основательный повод, чтобы появиться там. И ещё одно преимущество: я знаю эту местность и её историю.

Квинн посмотрел на рыцаря. Ему очень хотелось добавить: «Я подхожу вам». Но это могло показаться слишком нахальным.

Ван Норрис принёс карту Низинных государств [Low Countries — название Голландии, Бельгии и Люксембурга] и с треском развернул её.

— Маастрихт, — он показал пальцем на карте. — А где старая граница Стернсбергов?

— До неё меньше десяти миль, — Квинн провёл линию. — С нынешней границы можно разглядеть башню Одокара…

— А что стало с семейством Стернлитц?

— Последний герцог потерял власть после франко-прусской войны, когда герцогство было присоединено к Бельгии. Не думаю, чтобы он сильно из-за этого расстраивался. Он был одним из исследователей девятнадцатого века, как Стенли, Ливингстон и Бертон, только его интересовали Маньчжурия и Гоби. Единственное, что удалось установить о нём моему отцу, — что он предположительно был убит туземцами в начале девятисотых годов. У него не было детей, и он был последним представителем мужского пола своего рода.

— Это прибавляет ещё одну небольшую проблему. Кому будет принадлежать сокровище епископа, если его когда-нибудь найдут? В убежище нацистов — в соляных шахтах — его не нашли…

Опять раздался звонок телефона. Ван Норрис поднял трубку и, слушая, придвинул к себе блокнот, быстро что-то записал.

— Прекрасная работа, Сэм. Я у тебя в долгу. Можешь приехать сюда завтра утром? Треснувшая лодыжка вычеркнула меня из списка, поэтому мне придётся обратиться к тебе… Что-то «горячее»? Да, несомненно, насколько я могу перевести на обычный язык. Не просто горячее, обжигающее! Ну, в десять? Очень хорошо. Доброй ночи!

Он перечитал свои записи, потом впервые за всё время встречи улыбнулся Квинну.

— У меня есть все основания поблагодарить вас, мистер Андерс. Не впервые дом Норрисов даёт консультации относительно сокровища епископа. Мы даже можем отчасти претендовать на владение им.

В конце восемнадцатого столетия эта коллекция была осмотрена и вычищена моим предком, после чего герцог Людвиг получил определённую сумму взаймы, а коллекция послужила закладом. Когда коллекцию затребовал сын герцога, он выплатил только часть долга. Возможно, за остальные деньги была оказана некая политическая услуга, о которой не сохранилось упоминаний в документах. Во всяком случае, у нас до сих пор хранится закладная на коллекцию. И если бы сокровище было найдено, мы могли бы претендовать на него, поскольку род Стернлитцев прекратился. Если сокровище ещё существует, очень хотелось бы взглянуть на него. Мне необходимо знать, где Старк обнаружил статуэтку и почему предложил вам встретиться со мной…

— Значит, вы мне поможете?

Но, к удивлению Квинна, ван Норрис покачал головой.

— Не могу ничего обещать. Вы слишком молоды, слишком неопытны, чтобы ступить на эту тропу с моего благословения. Вначале я должен обдумать множество проблем.