Олег Колмаков - Иные, или Дом, с которым мне «жутко повезло». Часть 1

— Уж, не за нашим ли заводом, тебе нужно следить?.. — всплеснула руками женщина. — …Давно пора!.. Они ж, сволочи, наш оборонный завод до последнего винтика хотят растащить!.. Ты, Олег удели особое внимание бывшему директору!.. У него и за границей недвижимость имеется!.. И здесь он уже третий коттедж за городом строит!.. Спрашивается: откуда такие деньжищи?.. Естественно с завода!.. Он и рабочих-то, якобы, в вынужденные отпуска распустил, чтоб свидетелей разграбления нашего предприятия не было!.. Как будто бы он ушел в отставку с директорской должности!.. На самом же деле, он шурует здесь, как хозяин!

— Обязательно пригляжу!.. — честно сказать, я и не рад был уже тому, что затеял этот тупой разговор. Ведь моя собеседница, принимала весь этот трёп за чистую монету. Потому и решил я поскорее ретироваться. — …Ты главное, Марья, помалкивай!.. А уж я, займусь этими гадами, как следует!.. Мало им, точно не покажется!

Вот такими, до наивности простыми и открытыми всегда были мои бывшие соседи, обычный рабочий люд. Не было никаких сомнений и в том, что уже завтра о нашем секретном разговоре будут знать жильцы всех девяти этажей. Причём, большинство из них, наверняка правильно поймут мою шутку и в очередной раз посмеются над нашей общепризнанной сплетницей…

Интернет, к которому я обратился почти сразу по приходу в офис, в буквальном смысле кишел информацией по интересующей меня теме. Отправной точкой для своего поиска я избрал рубеж между первым и вторым тысячелетиями от самого Рождества Христова. По моему мнению, именно тогда в Средневековой Европе и начало зарождаться рыцарство. И именно с того смутного времени и следовало мне искать ответы на свои поднакопившиеся вопросы.

Изучая многочисленные сайты, относящиеся к 1000 году, я с удивлением ловил себя на мысли, что читаю отнюдь не повествования о дремучих временах тысячелетней давности, а просматриваю передовицы относительно свежих газет, датированных примерно 2000 годом. Уж слишком много общего с нынешними временами я в них обнаружил. Судите сами…

«…1000-й год от Рождества Христова, действительно был определённой вехой в истории западной цивилизации; причём корни этого лежат не в каких— либо политических событиях или технологических достижениях, а в самой толще общественной психологии. Христианская идеология, помноженная на страх перед мистикой и суевериям многих, создало уникальное явление. Бытовало мнение, подкрепляемое католическим духовенством, о том, что 1000-й год станет Последним годом, годом конца света, Страшного Суда и Второго Пришествия Христа…

…Европа замерла в ожидании 25 декабря 1000 года…

…И вот наступил этот, ничем в других отношениях не примечательный, зимний день. И… ничего не случилось. Когда осознание этого пришло к людям — вслед за понятной волной небывалой радости — явилось и понимание простой вещи: надо жить дальше. Рожать и кормить детей, строить дома, обрабатывать землю, а кому-то — и воевать. Все вроде бы вернулось на круги своя. Однако это было и так, и не так…»

«…Прекратились междоусобные войны. Уже не надо было никого защищать, Европа начала объединяться…

…Даже малообразованный крестьянин мог теперь задуматься: а от кого обороняют меня, наши доблестные защитники сейчас, когда нет ни норманнов, ни венгров, ни какой-то другой внешней угрозы?.. Получается, что от самих себя — точнее, от таких же, как они. От таких крестьянских мыслей, всего один шаг до вывода: если этих вояк разогнать — и войн не будет, и налоги, глядишь, уменьшатся…

…Былое единство войска и народа, начало давать серьёзную трещину. Требовалась новая, объединительная идея, надо было создавать нового общего врага, что бы оправдать перед людьми само существование класса имущих…»

«…Пришло время окинуть взглядом другую часть обитаемого мира, а именно ту, которую принято называть миром ислама. В каком же состоянии находилась вторая сторона противостояния двух цивилизаций?..

…Мир приверженцев пророка Мухаммеда, к 1000-му году расширился до гигантских размеров — в исламский мир входило не менее половины Евразии. Он включил в свою орбиту сотни народов, тысячи городов и общин, десятки миллионов людей, объединенных в восприятии и понимании сущего простой и яркой формулой: нет Бога, кроме Бога и Мухаммеда — пророка Бога. Эта шахида (исповедание веры) и была тем, что обеспечивало духовное единство всех мусульман…

…К началу одиннадцатого века исламский мир являл собой неординарную, но величественную картину, в которой сочетались упадок и подъём, достижение великих духовных высот и нравственного одичания, высокое внутреннее единство и чудовищный калейдоскоп из мелких и мельчайших политических и религиозных образований…

…Стоит ещё раз сказать, что и, казалось бы, непримиримые религиозные разногласия, и политическая раздробленность — по большому счёту, не поколебали его глубинного внутреннего единства. Это шло от признания всеми мусульманами Корана. Духовный раскол не мешал шиитам и суннитам быть добрыми соседями в исламских городах. Персидские радикалы-исмаилиты скорее считали себя единым народом с суннитами-ортодоксами Средней Азии, чем с говорящими с ними на одном языке и живущими рядом персами-язычниками. Ислам был един и непримирим по отношению к иноверцам…

…Историческая ситуация вдохнула новую жизнь в идеологию исламского джихада — борьбы за веру. Автором первичной концепции джихада был сам пророк Мухаммед — собственно, иначе и быть не могло, ведь для любого мусульманина вся сущность бытия содержится в Коране. Алимы — учителя веры — лишь объясняют верующим, как понимать ту или иную суру…

…Сильная группа Алимов из числа сторонников „джихада до победного конца“ осела в Дамаске, а также в суннитских областях Халеба и Масуле. Именно из Халеба вышло наиболее полное, энциклопедическое описание учения и правил джихада…

…Слово „ассасины“ представляет собой европейскую транскрипцию арабского выражения „хашишины“ — „потребители гашиша“. Так называли последователей Хасана ибн Саббаха (более известного как „Горный Старец“) мусульмане Передней Азии. Сами же сторонники нового имама предпочитали именовать себя федаями — смертниками во имя веры. Учение „Горного Старца“ было, по существу, простым и от этого ещё более страшным. Беспрекословное подчинение имаму его федаев, вплоть до выполнения приказа по-кончить жизнь самоубийством, и безжалостное физическое устранение всех противников имама и вообще любого человека, на которого он укажет — вот два столпа, на которых держалось это чудовищное течение…