Светлана Таскаева - Сказка о хитром жреце и глупом короле

Он поклонился и пошел прочь от костра. Телохранитель последовал за ним.

— Странный тип. Зачем он приходил? — задумчиво спросил Альвион. — Ему что-то было нужно от нас, но ничего плохого он не хотел…

Арундэль, нахмурившись, повернулся к Альвиону:

— Он ни словом не солгал нам… Но лишь потому, что не сказал нам о себе ничего определенного.

— Почему же? Он же сказал, что едет с обозом из Умбара!

— В том-то и дело, что он этого не говорил. Даже имени своего не назвал.

Альвион недоуменно замолчал.

Тут Амети, который некоторое время пялился вслед пришлецам, протер кулаками глаза и обратился к своим спутникам:

— Я, должно быть, на радостях малость перебрал — на пустой-то желудок недолго: мне почудилось, будто у второго, длинного, руки по локоть в золоте.

— Да, Амети, у тебя, видно, как у Дхарина — черепицу сорвало!

Жрец воззрился на Нимрихиля как на пророка:

— Точно, на нем были королевские золотые наручи… До локтя…

Следопыт посмотрел на южанина с жалостью и состраданием, как на убогого.

— Везде тебе, уважаемый, золото чудится… — сказал Альвион и, зевнув, покровительственно похлопал жреца по плечу. — Ложись-ка лучше спать, Амети. А то еще придет волчок, ухватит за бочок…

Арундэль обратил к жрецу серьезное лицо:

— Тебе ничего не грозит, Амети, — сказал он. — Спи спокойно.

Тэннах Халдар оказался неплохим пророком: по возвращении в Умбар Нимрихиля ожидали чин роквэна за успешно проведенную спасательно-разведывательную операцию и домашний арест за уход без разрешения начальства — три недели, во время которых он отсыпался, отъедался и отмывался. Последнее, впрочем, без особого успеха — как выяснилось, краска, которую он использовал, въедается в кожу намертво и сходит как загар — лишь с течением времени.

Арундэль, составив Нимрихилю компанию по части отъедания и отсыпания, за эти же три недели написал докладную записку лорду Рингору относительно военной, политической и экономической ситуации в Дальнем Хараде, а также «Заметки по этнографии харадрим вкупе со словарем редких, архаичных и малоупотребительных слов языка харадрим» для лорда Эгнора — умбарского советника по культуре, и для Виньялондской Школы Следопытов.

Амети после аудиенции у лорда Рингора получил дарственную на небольшую усадьбу на севере Умбара — несомненно, подальше от злосчастного короля Дальнего Харада. Поселившись там, он женился и занялся сельским хозяйством и торговлей — чему немало способствовали не только склонности его натуры, но и покровительство Наместника Умбара, а также дружба с Арундэлем и Нимрихилем, которые время от времени навещали бывшего жреца — когда дела приводили роквэнов в Умбар.

После 2210 года В.Э. следы Амети теряются, но, судя по всему, бывший жрец закончил жизнь мирно, в своей постели, окруженный многочисленными детьми и внуками. Род его несколько веков процветал в северных окрестностях Умбара: еще в составленной вскоре после Акаллабэт так называемой «Переписи леди Бэрут» значится некто «Арет из рода Амета Адунаимзира, со чады и домочадцы». На этом кончаются известные нам сведения о судьбе Амети и его потомков.

Через несколько лет после описываемых событий Храм Скарабея пришел в полный упадок, а Храм Змеи, пользуясь покровительством Сына Зари, напротив, возвысился.

О Кхамуле и его тэннахе рассказывается в повести «Подлинная история Защитника Юга».

Амети последовал совету таинственного незнакомца написать о событиях, перевернувших его жизнь.

Оригинал «Сказки…» хранился в его семье, и известно, что с него еще при жизни автора было сделано несколько копий. Утраченная рукопись из Архива Наместников Умбара некогда послужила основой для списков, которые, в свою очередь, дали начало многочисленным фольклорным вариантам легенды, бытующим в Умбаре и по сей день. В Виньялондэ хранился весьма ценный экземпляр — рукопись, привезенная в Новую Гавань, скорее всего, самими Арундэлем и Альвионом, «с пометками, могущими, судя по их стилю, принадлежать только руке Айрэнаро Нимрихиля», как сообщает доступная нам рукопись из собрания Имладриса — список с виньялондской рукописи, сделанный Анборном Последним Стражем, где-то через шестьсот лет после описываемых событий. Таким образом, мы, к сожалению, лишены возможности установить, что именно в данной рукописи принадлежит перу Амети, а что — Альвиона и Анборна Мэтирно.

Поэтому данное произведение представляет собой скорее попытку реконструкции событий, а не текста Амети, о неудобочитаемом стиле которого читатель легко может получить представление из заглавия, воспроизведенного в одной из древних умбарских рукописей: «Удивительное и пречудное Сказание о страданиях и приключениях, павших на долю Амети, Жреца Храма Скарабея, а также роквэна Арунзира и вэтта Нимрэхиля в землях Дальнего и Ближнего Харада, а также о посрамлении и злобе короля Дальнего Харада, она же забавная и поучительная Повесть о подлинных и всамаделишных событиях и случаях, произошедших в царствование Тар-Атанамира, Государя Людей Запада, иначе именуемых Морским Народом, а также в годы наместничества Благородного Лорда Ринкора, сын Ривиона, наместника Заморского владения Умбар, каковая повесть записана Амети, прозванным Адунаимзир, бывшим Жрецом Скарабея в стране Дальний Харад, что сам участвовал в изложенных событиях и сим удостоверяет их подлинность, кратко же сию повесть именуй СКАЗКОЙ О ХИТРОМ ЖРЕЦЕ И ГЛУПОМ КОРОЛЕ».

Из иных произведений, послуживших источниками данной реконструкции, необходимо назвать другие хранившиеся в Имладрисе так называемые «большие» рукописи «виньялондского цикла»: дневник Халдара, записки Бэльтира из Эльдалондэ, Архив Стражей. Из «малых» рукописей, относящихся к этому циклу, укажем также на повествование «Отсроченная жертва». Также использовались материалы Сводной Летописи Имладриса за 1702–2507 годы В.Э., южные летописи Второй Эпохи, сборники фольклора Харада, Умбара и окрестностей.

Составитель выражает огромную благодарность лорду Глорфиндэлю из Имладриса за неоценимую помощь в работе над рукописями и устные рассказы о событиях Второй Эпохи, послуживших фоном «Сказки…».

Анариэль Ровэн

(17 июня 1998 г. — 24 апреля 2000 г.)

Слышишь меня? Сгинула тьма, Тинвэндиль, и свет возвратился! (квэнья)