Майн Рид - Охотники за медведями

В то же время разъяренные насекомые жужжат, жалят ему лоб, лицо; шею, руки, которые у него бывают обнажены; но он не обращает на это внимания, и, окончив свое дело, спускается вниз, часто с распухшей головой.

Грустно ремесло пчеловода на острове Борнео!

Продолжая свой путь, путешественники видели много других тапангов с лестницами, и у одного из самых больших проводник остановился.

Бросив на землю свой крисс — туземный охотничий нож — и топор, он начал всходить по лестнице на тапанг. С какой целью? Очевидно, не за воском или медом. Даяк объяснил, что он просто хотел взглянуть на лес, а для этого не было другого способа.

Невозможно было без ужаса смотреть на этого человека, когда он поднимался на такую высоту и вверял себя такой ненадежной воздушной опоре.

Даяк скоро взошел на верх лестницы и постоял там минут десять, поворачиваясь и осматривая лес со всех сторон. Наконец он застыл неподвижно, а взор его, казалось, устремился в одну точку. Он находился слишком высоко, чтобы можно было судить о выражении его лица, но поза означала, что он сделал какое-то открытие. Немедленно он сошел вниз и произнес только: «Бруанг, я его видел!».

Охотники знали, что бруанг — малайское название медведя.

Затем они пошли вперед и, пройдя быстро несколько минут, даяк начал продвигаться с большой осторожностью, внимательно осматривая ствол каждого тапанга.

Вдруг он остановился перед одним из деревьев и взглянул вверх. Охотники сразу заметили на коре царапины, по всей вероятности, оставленные когтями какого-то животного.

Едва они успели сделать это замечание, как и само животное представилось их глазам.

Высоко, на вершине тапанга, там, где первые ветви отделяются от ствола, можно было заметить черное тело. На таком расстоянии оно казалось не больше белки; но это было не что иное, как борнейский медведь, настоящий бруанг. Близ его морды висела на ветвях какая-то беловатая масса. Это было гнездо пчел, а легким облаком, видневшимся над ним, вероятно, были пчелы, отчаянно боровшиеся с грабителем.

Медведь слишком увлекся своим угощением, чтобы взглянуть вниз, и в продолжение нескольких минут наши охотники могли свободно рассматривать его, не делая, впрочем, никаких движений.

Налюбовавшись, они приготовились стрелять, но были остановлены проводником, сделавшим знак немного отступить и стоять спокойно. Когда они отошли настолько, что медведь не мог их видеть, даяк довольно справедливо заметил им, что на такой высоте они могут промахнуться, и что если бы даже они и попали в медведя, то маловероятно, чтобы пуля свалила его. В том или другом случае медведь взобрался бы выше, и, защищенный листьями и ветвями, не боялся бы их выстрела. Он мог сидеть там, пока голод не принудил бы его спуститься; а так как в настоящее время он успел перекусить, то, по всей вероятности, продолжал бы свое пребывание на дереве довольно долго для того, чтобы вывести их из терпения.

В таком случае можно было бы дерево срубить. У них был топор, а так как тапанг дерево нежное, то это и нетрудно было бы сделать; но даяк заметил им, что в подобном случае бруанг почти всегда находит способ спастись. Тапанг редко сразу падает на землю; он задерживается на вершинах окружающих деревьев, и так как медведь острова Борнео взбирается и держится на деревьях, как обезьяна, то, значит, он тем более не упадет; он прыгает с ветки на ветку, прячется в густой листве и спускается на землю только тогда, когда его бегству по земле не грозит опасность.

Поэтому проводник советовал тихо ожидать, спрятавшись за деревьями, пока медведь кончит свой обед и вздумает сойти на землю. Он будет спускаться по лестнице спиной, и если они поступят осторожно, то могут стрелять в него почти в упор.

Вся эта осторожность противоречила нетерпеливому характеру Ивана, но из уважения к мнению брата он сдался.

Все трое стали за деревья, которые составляли что-то вроде треугольника, центр которого занимал тапанг, а проводник, не имевший ружья, стоял возле дерева со своим криссом в руке, готовый нанести медведю последний удар, в случае, если бы тот был только ранен.

Для охотников, впрочем, не было никакой опасности. Небольшой медведь на Борнео опасен только для пчел, белых муравьев и других насекомых, которых он собирает языком. Он, однако же, царапается и кусается, если слишком приблизиться к нему; но в сущности он так же безопасен, как робкая лань.

Все произошло совершенно так, как объяснил даяк. Медведь, окончив свой обед, спустился вниз спиной, и, без сомнения, сошел бы на землю, но, прежде, чем он был на половине дороги, Иван, не в силах удержать своего нетерпения, выстрелил и промахнулся. Он повторил выстрел дробью и также неудачно.

Естественным следствием его выстрелов был испуг медведя; он начал снова подниматься, что делал почти также ловко, как кошка, и на одну минуту казалось, что он скроется. Но Алексей, подстерегавший движения брата, был наготове, и когда медведь остановился, он выстрелил в свою очередь, целясь в голову. Вероятно, пуля достигла цели, потому что животное вместо того, чтобы подняться выше, осталось на ветке и, казалось, с трудом держалось на ней.

В эту минуту раздался выстрел Пушкина и вдруг медведь, выпустив ветку, свалился безжизненной массой к ногам охотников. Случись это на несколько сантиметров ближе, Пушкину бы не устоять. К счастью, как ни было мало расстояние, оно спасло жизнь старого гренадера.

Если бы тело животного упало на гренадера с такой высоты, оно убило бы его, и смерть солдата была бы такой же мгновенной, как и смерть медведя.

Потому, оценив опасность, от которой он только что избавился, бедный Пушкин не мог преодолеть волнения и взгляд его на минуту затуманился, но скоро к нему опять возвратилось хорошее расположение духа.

Наши путешественники, считая свое дело на Борнео законченным, готовились отправиться на Суматру, где живет медведь, известный под именем ursus malayanus; но перед выездом из Самбаса их уверили, что он находится также и на Борнео.

Этот вид медведя встречается реже, чем медведь с оранжевой грудью; туземцы, отличные проводники, но весьма неважные анатомы, когда дело идет о классификации и породах, утверждали, что оба эти вида существуют на их острове, а даяк, которого Гродоновы щедро вознаградили за услуги, обещал, что если они пожелают пойти с ним в одно известное ему место, то он покажет им бруанга крупной породы. По сделанному проводником описанию Алексей легко узнал ursus malayanus; тот, которого он убил, был ursus euryspilus.

Раз можно было найти этого медведя там где они были, зачем же отправляться за ним на Суматру? Нашим молодым людям и без того еще оставалось путешествовать довольно много, и они начали уже утомляться. И, притом, было вполне естественно, что после такого долгого отсутствия, перенеся такую усталость и вытерпев столько опасностей, им хотелось поскорее домой — насладиться всеми удовольствиями комфортабельной жизни в своем красивом дворце на берегах Невы. Потому они решились последовать за проводником в эту новую экспедицию.