Анри Верн - Семь свинцовых крестов

Он находился в широком, но низком помещении, похожем на трюм корабля. На полу растянулось с десяток человек, из которых некоторые слабо шевелились, другие же казались погруженными в глубокий сон.

Моран попытался встать, но не смог: ноги и руки у него были связаны. Во рту был какой-то странный вкус, как будто от горького лекарства.

Кто-то проговорил рядом с ним:

— Что это мы здесь делаем, командан, перевязанные, как окорока?

Француз повернул голову и заметил Баллантайна, лежащего, рядом с ним.

— Что делаем, Билл?.. Если бы я знал… Все, что могу сказать с уверенностью, не боясь ошибиться, — мы находимся на какой-то посудине, прущей куда-то полным ходом, судя по звуку моторов…

— Посудина?!.. Ну и зачем она нам?.. Если память мне не изменяет, мы должны быть в Сингапуре…

И тут, при этих словах друга, Моран все вспомнил.

— Забегаловка Хи! Золтан!

Одно слово тащило другое.

— Нам подсыпали наркотик! — в свою очередь воскликнул Баллантайн.

— Теперь-то ясно… Но зачем?..

— Чтобы похитить нас, может быть…

— Ну, если я хорошо помню, — заметил Моран, — денег у нас с собой было не так уж много. К тому же коли уж нас собирались обокрасть, то и оставили бы полумертвых на какой-нибудь пустынной улочке… Так что это не объясняет, почему мы на борту неизвестного судна.

— Пожалуй, ты прав, командан… Может, нас похитили, чтобы получить выкуп?

— Может быть…

Моран помолчал, потом добавил:

— Эх, знать бы нам заранее, что это за капитан Золтан, мы бы не попались на это виски с наркотиком…

У Баллантайна вырвался смешок.

— Да, чистая работа… Впрочем, чего строить догадки. Есть вопросы, на которые нет ответа… по крайней мере на данный момент… Лучше попытаемся освободиться…

— Боюсь, что это нам так быстро не удастся, — заметил Боб, пытаясь ослабить путы. — Должно быть, те, кто нас связал, в юности были хорошими бойскаутами.

— Это было бы удивительно, — проворчал Баллантайн. — Но все же интересно, кто их учил вязать эти узлы…

Теперь помещение наполнял смутный гул голосов других людей, лежащих здесь. Раздавались проклятия, сыпались вопросы по-английски, по-китайски, но больше всего на морском жаргоне.

— Не мы одни недовольны своим положением, — заметил Билл. — Однако если судить по тому, как здесь народ выражается, то мы явно не среди лучших представителей человечества…

— Да, скорее всего, их похитили, как и нас, на берегу Акульего порта…

— Точно, командан. С нашей привычкой болтаться по всяким заразным местам, да еще для того, чтобы отыскать какое-нибудь старье…

— Ну да, — продолжил в том же тоне Моран, — и еще с твоим бездонным желудком, нас, конечно, потянуло зайти в эту отравиловку Хи… Когда-нибудь твоя любовь к виски нас погубит.

— Не задевай, командан, мои патриотические чувства…

— Я тебе уже сказал: перестань называть меня команданом. Я абсолютно ничем сейчас не командую.

Они прекратили препираться и нервно захохотали, когда Билл, как всегда, ответил:

— Хорошо, командан…

Но смех застыл у них на губах, так как дверь в дальнем конце помещения открылась. Вошло шестеро мужчин с отвратительными лицами, одетых как каторжники и до зубов вооруженных. Двое держали наготове автоматы, встав по обе стороны двери так, чтобы простреливалось все помещение.

Один из них прокричал:

— Первый, кто попытается бежать или сделает малейший враждебный жест, будет безжалостно уничтожен. Так что советуем вести себя спокойно…

Вьетнамец, который помогал Золтану и Дейвиду поднимать Боба Морана и Билла Баллантайна на борт «Тайпея», скользя между пленниками, разрезал веревки у них на ногах. По мере того как узники освобождались, двое других бандитов помогали им встать.

Потом всех под стволами автоматов вывели из помещения.

Все эти операции выводили из себя Билла Баллантайна, но Боб велел ему заткнуться.

Все еще со связанными руками группа поднялась по деревянной лестнице и вышла на палубу корабля рядом с мостиком, на котором, скрестив руки на груди, стоял широкоплечий человек.

При свете нарождающегося дня Боб и Билл сразу же узнали капитана Золтана.

Шестеро вооруженных окружили связанных людей. Золтан, рядом с которым появился Дейвид Фарнлей, с удовлетворением разглядывал пленников.

Боб тоже с интересом рассматривал тех, кто находился рядом с ним. Как изволил недавно выразиться Билл, это были не лучшие образчики человеческой породы. Эти типы с грубыми и туповатыми лицами — европейцы, азиаты и полукровки — без сомнения, являлись представителями дна всех портов Дальнего Востока.

«Теплая компания, — подумал Боб, — но какова же наша-то роль в этом сборище?»

Впрочем, у него не было времени для размышлений, ибо Золтан заговорил:

— Товарищи, — начал он по-английски.

И тут же замолчал, так как поднялся шум.

— Он еще называет нас товарищами…

— Сначала усыпил, потом похитил…

— Да и руки у нас связаны…

— А еще «товарищами» зовет. С какой стати, хотелось бы знать.

Золтан классическим жестом ораторов вскинул руки, чтобы восстановить тишину. Шум понемногу стих.

— Вы хотите знать? — прорычал он. — Немного терпения… Я как раз и собирался вам объяснить…

Наступила тишина, и капитан решительно продолжал:

— Мне нужны люди вроде вас, чтобы помочь в экспедиции, которая всем нам принесет большие деньги. На одном из островов, недалеко от побережья Новой Гвинеи, нас ждут сказочные сокровища. Чтобы заполучить их, возможно, придется сражаться. Вот для чего вы нужны. А похитил я вас, чтобы никто в Сингапуре не пронюхал об этом дельце. Если вы согласны следовать за мной, то, возможно, кое-кто и погибнет, но зато оставшиеся в живых будут богаты.

Капитан Золтан смолк, и наступила гробовая тишина. Затем пленники начали вполголоса обмениваться впечатлениями.

— Ну и шуточки, командан, а? — тихо сказал Билл. — Нас усыпили, похитили, а теперь предлагают сокровища…

— Подождем продолжения, Билл…

Шумели долго. Наконец голос из рядов пленников спросил:

— А где доказательства, что вы сказали правду, капитан?

— Я не дам вам никаких доказательств. Но в любом случае вы выигрываете и ничего не теряете. Выступая со мной, вы имеете шансы разбогатеть. Выступая против, вы рискуете оказаться среди акул с грузом на ногах…

Этот язык был хорошо понятен людям, стоящим рядом с Мораном и Биллом. О мешках и веревках они все знали хорошо. Поэтому через некоторое время раздался голос одного из пленников: