Сергей Наумов - Время талых снегов

И еще Горанин понял, что ему не догнать нарушителей. Он медленно в тяжело переставлял ноги. Пот заливал глаза. Александр Васильевич брал в пригоршню снег и прикладывал к лицу. Туман, стоящий перед глазами, не уходил. Горанин поднял голову и увидел летящий мрамор высокого неба.

Александр Васильевич упал с тропы на склон и, распластав руки, лежал так минуту или две. Вспомнив о бинокле, он достал его из футляра и увидел нарушителей крупно, в профиль. Экипированы по-альпинистски. У каждого альпеншток. Двое были восточными людьми, третий европеец с тонким, жестоким лицом.

Он оглянулся, и Горанин успел заметить на его груди автомат. И вдруг бинокль вздрогнул в руке старого пограничника. Там, где тропа делала поворот, на самом пологом месте ее пересекали две широкие полосы. Ночью здесь прошуршали маленькие лавинки. Сошел снег с ближних склонов. А дальше... На одной из вершин собралось много снега, слишком много для этой гладкой коварной горы. Образовался снежный карниз, чудом держащийся на краю. Два часа хорошего солнца, и он рухнет вниз, сметая на своем пути вековые деревья, сшибая многотонные валуны, как спичечные коробки.

Он видел лавину не однажды. И всякий раз это было незабываемое зрелище. Срыв лавины Горанин мог предсказать с точностью до десяти минут.

Два часа хорошего солнца. Или... выстрел.

Александр Васильевич сам не раз вызывал лавины, разряжая в воздух карабин. Иногда этого требовали ученые, приезжавшие на станцию. Чаще же он обрушивал лавину в целях собственной безопасности. Когда снег «дозревает» для движения, его лучше расстрелять заранее.

Горанин опустил бинокль и посмотрел вниз. Склон обрывался пропастью. Именно сюда устремятся потоки снега и камней.

Только лавина может настичь уходящих за кордон нарушителей. Что они несут с собой? Он не знает этого. Но если столько лет держали в резерве забытую всеми тропу и теперь воспользовались ею, значит, дело случилось исключительной важности. И такой эскорт для европейца. Охрана, готовая принять на себя пограничный поиск, бой, что угодно, лишь бы человек с тонким, жестоким лицом проскользнул за гребень, за полосатый столб с Гербом Советского Союза.

Александр Васильевич достал из-за спины карабин, поднял его над головой и медленно двинулся вверх по склону.

Грохот двух выстрелов расколол тишину гор. Они обрели эхо. Вздрогнувший воздух незримо коснулся белой шапки большой, нелепо сложенной горы. И этого было достаточно, чтобы родилось движение. Оно нарастало с каждой секундой.

Над болотом вставал туман. Чмокала в тишине топь от чьей-то поступи. Два человека шли по черной воде. Перед ними на уровне глаз вставали ветви кустарников.

Шедший впереди высокий, сильный мужчина в брезентовом плаще осторожно раздвигал по-осеннему хрусткие костлявые ветки. Иногда он нагибался и рассматривал встретившуюся кочку.

Следом за высоким шел сухощавый угрюмый человек в ватнике. В правой вытянутой руке тускло поблескивал пистолет, левая рука держала длинный шест.

Передний вдруг остановился, прислушался: совсем близко кричала сойка.

— Проклятая птица, — пробормотал высокий.

— Что? — шепотом спросил спутник, не опуская руки с пистолетом.

— Уберите пистолет, Гуго, — спокойно сказал высокий, — это всего лишь сойка.

— Мы прошли границу? — все так же шепотом спросил Гуго, опуская вооруженную руку.

— Туман и вода — вот что нам надо, — пробормотал высокий. — И слава богу, что они есть.

Он взглянул на карту, вложенную в планшет. На его лице мелькнула улыбка.

— А граница? Вы стоите на ней, Гуго.

Черная вода блестела у кочек. Она тускло отсвечивала серебром.

— Теперь будьте внимательны, — предупредил высокий, — держитесь ко мне ближе.

Он поднял шест и шагнул вперед. Ледяная вода заплескалась выше колен. Зашумели сбоку серые кусты.

Двое спешили. Разбрызгивая темную болотную жижу, задыхаясь, они шли в самую топь. Космы тумана плыли низко над водой.

Высокий вонзил шест впереди себя и не достал дна. Он шагнул вправо, и снова шест утонул по самую рукоятку.

— Оставайтесь на месте, — хриплым шепотом произнес проводник. — Я пойду вперед. Где-то здесь проход есть. Столько лет прошло...

И, тяжело прыгая по кочкам, пошел в сторону обугленных стволов, торчащих из воды, словно воздетые к небу руки.

Сгоревшие когда-то деревья встречали человека растопыренными корнями и мертвыми, облизанными огнем ветками. Кочки редели. Человек прыгал, опираясь на шест, как это делают спортсмены. Он промерял дно и прыгал дальше.

В один из прыжков шест ушел в глубину, и человек рухнул в трясину.

Горелый лес был недалеко. Проводник сделал несколько шагов и провалился по пояс.

— Эй! — приглушенно крикнул высокий.

Распластав руки, проводник с трудом держался на поверхности. Он напрягался всем телом, но трясина была сильнее. Тогда, закинув руки за спину, человек попытался отстегнуть лямки рюкзака. Ему это не удалось.

Узколицый Гуго вынырнул из белой мглы и, увидев перекошенное лицо проводника, отпрянул назад.

Проводник опустил правую руку в воду и снял с пояса топорик.

— Ближе, — прохрипел он и, размахнувшись, бросил спутнику топорик, который упал в топь.

Проводник скрипнул зубами.

— Шест брось, шест, Гуго, — вскрикнул он зло.

Гуго бросил ему длинную суковатую палку. Проводник дотянулся до нее и, перехватив правой рукой, оперся на шест. Замер. Тяжелое дыхание со свистом вырывалось из груди.

Гуго достал из кармана сложенную в жгут капроновую веревку и бросил ее проводнику.

Тот криво усмехнулся, увидев, как конец упал близко от кочки, на которой стоял Гуго.

— Возьмите себя в руки, черт возьми, — прохрипел проводник, — вам одному отсюда не выбраться.

— Что я должен делать? — спокойно и холодно спросил Гуго.

— Мне бы снять сапоги, — пробормотал проводник.

Он рванулся, пытаясь вытащить ноги из трясины, и провалился по грудь.

Гуго шагнул вперед. Его остановил крик проводника.

— Стой! — прохрипел тот. — Брось мне нож. — И он вскинул над хлюпающей жижей руку.

Гуго отстегнул от пояса финский нож в чехле.

Проводник поймал его на лету, тут же выдернул его из чехла, закинул руку за спину и освободил одну лямку рюкзака.

Проводник повел плечами, и рюкзак, глухо булькнув, ушел на дно. Но вода по-прежнему доходила ему до груди.

Запрокинув голову, человек делал отчаянные усилия, словно вел борьбу с кем-то там, внизу. Проводник пытался вытащить ноги из резиновых сапог.

Космы тумана скрывали от него спутника. Слышалось только всхлипывание шагов. Гуго уходил назад к спасительным кочкам.