Альбина Севенкова - Отражение ночи

— Вы не имеете права и полномочий, — испуганно заверещал аитлонец.

— А вот тут вы ошибаетесь, — равнодушно бросил Артур. — Всё это у нас есть.

Ворвавшаяся стража быстро скрутила гостей и стала выводить по порядку. Когда очередь дошла до министра Эдвард вдруг спросил у него:

— Герцог, мой «глупый» король никогда не оставил бы меня в таком положении, а как поступит ваш мудрый монарх?

Услышав это, министр попытался было улыбнуться, но у него не вышло. Кабинет он покинул в полном молчании.

— Александр Аитлонский пойдёт на попятную и уверит нас, что ничего не знал о кознях своих приближённых, — задумчиво произнёс Медведь.

— К гадалке не ходи, — мрачно подтвердил Сокол.

— А что с принцессой? — спросил Буслай. — Она имеет к этому отношение.

— Нет, к счастью она глупа, — тяжёло ответил целитель. — Поэтому сегодня же отправляется домой.

— А аитлонцы не поднимут тему «поруганной чести» наследницы? — включился Ратмир.

— Это не в их интересах, — усмехнулся Артур. — Им её ещё замуж надо выдать. К тому же сейчас, когда у нас эта бумажка, — он кивнул на свиток, оставленный на полу. — Александр надолго забудет об Адении.

— И как вы только тут живёте? — с горечью спросил Буслай.

— Не всем повезло устроиться так же хорошо, как тебе, — проворчал Артур.

Услышав это, Ратмир хмыкнул и спросил:

— Ты лучше скажи, что там с нашим флотом?

— Там лучше, чем во дворце, — ответил Медведь. — Всё улажено, можете ехать домой.

— В твоём голосе я слышу неприкрытую зависть, — снова улыбнулся Оденский.

— А к чему мне её прикрывать? — сыронизировал лорд Керн. — Я тебе не кокетка.

— Ладно, я задержусь ещё на день и помогу вам разгрести эту кучу.

— Мы тоже, — вздохнули Ронские.

В этот раз Артур не стал скрывать радости.

Выпив ещё один глоток зелья, Ворон сел в плетёное кресло перед окном и сделал глубокий вдох. Солнце клонилось к закату. Он вспоминал то свой сон, то возможное будущее, показанное Анеей. Робин знал многих, кто не страдал от того, что не мог иметь детей, но сам не относился к ним и мечтал о сыне. Он знал, что те, кто был с ним одной крови, предпринимали немало попыток, стремясь продлить свой род, и все терпели фиаско. В совсем юном возрасте у него не было времени думать об этом, нужно было бороться за жизнь и власть, а потом ему доводилось переживать минуты отчаяния. Получиться ли у него создать семью? Сомнения не оставляли его. Он сжал пальцами кулон, подаренный Анной, и снова вспомнил взгляд мальчишек из виденья. Глаза старшего были один в один, как у него. Погрузившись в тяжёлые размышления, он не заметил, как сгустились сумерки. Из забытья его вырвали крики сыновей Анеи, возвращавшихся с игрищ. Они смеялись и в шутку толкали друг друга, вскакивая на крыльцо.

Повертев кулон в руках, Робин спрятал его за одеждой. Почти невесомое обручальное кольцо сверкнуло в свете свечей. Быстро собравшись, юноша решительно открыл дверь и покинул дом ведуньи. Уже издали он заметил, что окно в спальне Анны светилось. Она ждала его. Юноша ускорил шаг, позади остались благоухающие розовые кусты и шепчущие что-то дубы. Он толкнул входную дверь и без промедления вошёл в дом, чуть задержавшись у входа в спальню.

Анна стояла у окна спиной к нему. Едва переступив порог, Ворон остановился и замер. Девушка медленно обернулась. Просторный скромный пеньюар делал её ещё младше. Сердце юного короля забилось сильнее. Если за порогом он боялся проклятия, то увидев любимую, напрочь забыл о нём, поражаясь её хрупкости.

От пристального взгляда Робина, Анна дрогнула и опустила голову.

Он осторожно подошёл к ней, мягко обнял, почувствовал, как она дрожит и спросил:

— Ты боишься?

— Да, — тихо сказала она и робко ответила ему, потянувшись ладонями к плечам.

Ворон улыбнулся. Почему-то несмелость Анны придала ему уверенности в себе.

— Я буду беречь тебя и нашего сына, — прошептал он, целуя её в висок. — А ты обещай слушаться меня.

— Я обещаю, — пролепетала девушка и скользнула руками выше, сначала к его шее, а потом к волосам на затылке.

Ощутив, как нежные пальчики коснулись прядей, Ворон замер, удерживая Анну за талию, и наклонился к её губам.

В этот раз девушка не уклонилась от поцелуя. Это прикосновение затуманило рассудок Робина. Он забыл о месте, в котором находится и о том, что с ним было раньше. Тело охватила сладостная дрожь.

— Робин, — позвала его Анна. Сколько наслаждения доставило ему звучание собственного имени.

Он расцеловал её лицо и произнёс необычайно низким голосом:

— Повтори ещё раз.

— Робин, любый мой, — задыхаясь от поцелуев и, касаясь его губами в ответ, прошептала Анна.

В благодарность Ворон снова поцеловал её, осторожно поднял на руки и поднёс к кровати. Девушка уже не отдавал себе отчёта в том, что происходит, реальность для неё исчезла. Она трепетала от каждого прикосновения и, не скупясь, дарила ему ласки, целуя ладони, плечи и лицо. Робин переплёл её пальцы со своими, нежно сжимая, и внимал её словам, ставшим для него чудесной музыкой. Она восхищённо смотрела на него, слушала его дыхание и биение сердца. Жар нарастал, прекрасный и сладостный сон охватил их и растворил в своей неге.

Нехотя Анна, лежавшая на плече Робина, проснулась от первого луча солнца, скользнувшего по лицу. Несколько мгновений она любовалась его лицом, потом тихонько отодвинула несколько прядей с его лба и, осторожно, чтобы не разбудить, выбралась из его объятий. Вот только уйти ей не удалось. На краю постели Ворон крепко схватил её и вернул на место.

— Куда ты уходишь так рано? — спросил он.

Под его взглядом Анна смутилась и вспыхнула. Увидев это, он улыбнулся и прижал её к своей груди, целуя и играя волосами. Она прильнула к нему и сказала:

— Я хотела что-нибудь приготовить нам на завтрак и тихо встала, чтобы тебя не будить.

— Не надо, я сам сегодня всё приготовлю.

— Правда? — улыбнулась она.

— Да, — подтвердил Ворон, вскочил с постели, не выпуская её из рук, и закружил по комнате.

Анна звонко смеялась. Он снова вернулся на кровать, обнимая её и перебирая волосы, и неожиданно напряжённо спросил:

— Скажи, ты ненавидела меня тогда, за то, что я сделал в замке?

С этими словами он взял её за плечи и испытывающее посмотрел в лицо.

— Такого чувства к тебе я не испытывала никогда, — серьёзно произнесла Анна, ласково прикасаясь к его щеке.

Ворон с облегчением закрыл глаза и поцеловал её ладонь.

— Я не собирался заставлять тебя… — начал он и смутился.

— Я знаю, — улыбнулась она.

В порыве благодарности он снова сильно прижал её к себе и нехотя протянул:

— Я давно собирался тебя спросить и боялся это сделать… Боюсь и сейчас…

— Спрашивай, — подбодрила его Анна, погладив по голове.

— Этот мальчишка, которого ты любила и который погиб, защищая тебя… — он почувствовал как Анна вздрогнула, но нашёл в себе силы продолжить. — Я заставил рассказать об этом Анею. Скажи мне правду, ты до сих пор любишь его?

Она отстранилась, чтобы смотреть ему в глаза и произнесла:

— Я никогда не переставала любить его…

Услышав это, Ворон горько усмехнулся и закрыл глаза.

— Люблю и сейчас, — продолжила Анна. — В тебе душа того мальчишки…

Робин очнулся и увидел, что она плачет.

— Прости, что не сразу это поняла.

Он молчал и почему-то не находил никаких возражений. Так продолжалось несколько мгновений, после чего Ворон коснулся ладонями её лица и вытер слезинки.

— Мне было очень плохо без тебя, — продолжала Анна, обнимая его. — Я не знаю, как выжила.

Он утешал её и сосредоточенно смотрел в окно на колышущуюся листву деревьев.

— Теперь мы всегда будем вместе.

— Всегда? Правда, всегда? — всхлипнула Анна.

— Да, — уверил он.

Робин щёлкнул пальцами и развёл огонь в глиняной печи, чтобы поставить туда овсянку. Раньше ему никогда не доводилось готовить, но сейчас он летал от счастья и был уверен, что справится. Попив свежей холодной воды, он нашёл на столе творог, добавил в него сливки, мёд и даже порезал персик. Попробовав получившееся блюдо, он подумал, что этот творог не сможет испортить даже такой начинающий кулинар, как он.

Анна пошла за овощами, значит, можно будет сделать ещё и салат. Он случайно взглянул в окно и увидел очаровательные румяные яблоки, которые так и подзывали к себе. Он улыбнулся и ринулся к плодам.

Переступив порог, держа тяжёлые ароматные плоды, Ворон замер. За столом по-хозяйски расположились Артур и Эдвард, многозначительно уставившись на творог.

— Здравствуй, Робин, — произнёс Медведь, насмешливо его разглядывая. Эдвард кивнул. — Я понимаю, что тебе сейчас не до нас. Но мы честно предупреждали, что через через три дня припрёмся.