Икста Мюррей - Королева нефритов

— Мама, попробуй сесть — я хочу на тебя посмотреть.

— Как видишь, я это нашла. — Когда она села, я увидела, что покрытое синяками лицо выглядит неважно. Насчет ее ноги я оказалась права. Она была как-то странно изогнута; мама повредила ее несколько дней назад, а с тех пор травма, вероятно, стала еще серьезнее. — Нашла то, что он хотел, но здесь уже все было раскопано.

— Я думаю, тебе не стоит сейчас разговаривать, — сказала я. — Мы должны вывести тебя отсюда…

Но она меня не слушала.

— Тут уже все было расчищено. Вскрыто. Кто-то побывал здесь раньше меня. Не очень давно. Но они ничего не украли.

— Кто же здесь мог побывать? — удивился Мануэль.

— Не знаю, да это и не важно. Потому что все равно я это нашла. Весьма забавно, ведь нашла совсем не то, о чем мы все думали.

— А что же? — вмешалась Иоланда.

— Это… ты, Иоланда? Ты прошла весь этот путь?

Иоланда шагнула на свет, ее шляпа отбросила на стену громадную тень, напоминающую птицу.

— Да, Хуана.

— Ну, тебе это будет интересно, не так ли?

— Думаю, что да.

— И потом… нет, только не говорите мне, что за Лолой стоит Гомара!

Я рассмеялась.

— Это он.

— Ну, теперь меня больше ничем не удивить.

— Здравствуйте, миссис Санчес! — сказал Эрик.

— Да, здравствуйте, Гомара! Не беспокойтесь, я обязательно поблагодарю вас со всем красноречием, на которое только способна, но попозже.

— С нетерпением буду ждать этого момента, профессор.

Присев на корточки возле мамы, Мануэль принялся осматривать ее ногу.

— А я-то думала, что ты боишься джунглей, — сказала она ему.

— Кое-что испугало меня гораздо больше.

— Ну да, конечно, мне не стоило сюда идти одной. Хотя на самом деле все испортил этот отвратительный ураган. И потом мне не хотелось поворачивать назад, когда я уже была так близка к цели. В результате поскользнулась, повредила ногу, а со временем она стала донимать меня все больше и больше. Я здесь три дня. — Она помолчала. — Вы что, все сошли с ума?

— Я не сошел.

— Как же вы сюда попали?

Мануэль описал, как я нашла в Антигуа ее дневник с расшифровкой стелы.

— Ах вот оно что! — протянула мама. — Мой дневник… этого я не ожидала. — Она посмотрела на меня: — Ты там все прочитала?

— Этот твой дневник очень сильно намок. — Мануэль попытался отделаться полуправдой. — Там едва ли удастся что-нибудь разобрать.

— Но ты все равно знал, почему я сюда пришла! — обращаясь к нему, резко сказала она.

— Знал. — Он поколебался. — Потому что он умер.

Она прикоснулась к его лицу.

— Я не знала, что еще сделать.

— Все в порядке.

— Но ты знаешь, что я тебя люблю?

— Да.

— Значит, она тоже знает? Мне кажется, да…

Мануэль коротко взглянул на меня, затем снова перевел взгляд на маму.

— Думаю, что да.

— Что знает? — спросила Иоланда.

Ее лицо сияло в свете фонаря; из-под края шляпы блестели темные глаза.

— Что знает? — снова повторила она.

Я посмотрела на маму; она коротко кивнула в ответ.

— Что Томас был и моим отцом, Иоланда, — ответила я.

— Что ты имеешь в виду?

Я повторила.

До Иоланды дошло не сразу. Секунду она смотрела вниз, а потом на мою мать, которая взглядом подтвердила мои слова. Моя сестра тяжело вздохнула.

— Твоим отцом он был только в определенном смысле, Лола, — сказал вдруг Мануэль. Его непривычно резкий голос был полон любви и страдания.

Каково же ему было смотреть на меня и видеть во мне черты того наглеца, которого он так долго ненавидел!

— Ты — мой папа, — просто сказала я.

— Конечно же, он! — проворчала мама. — На этот счет никогда не было никаких сомнений.

Взглянув на пляшущие голубые тени, Иоланда стиснула зубы.

— Иоланда!

— Отец тогда предал мою мать, — спустя мгновение сказала она.

— Да, это так, — сказала мама. — Здесь я тоже сыграла определенную роль.

— Так вот почему ты не хотела, чтобы Лола мне писала! — с болью произнесла Иоланда. — Или виделась со мной. Не хотела вспоминать о своей ошибке…

— Боже мой! — сказала я.

Тем не менее мама утвердительно кивнула:

— Да.

Мы с Мануэлем и Эриком хранили глубокое молчание. Иоланда попыталась откашляться, но лишь испустила слабый судорожный звук. По лицу ее текли слезы.

В течение минуты она была не в силах заговорить. Глядя на нее, все молча ждали.

— По правде говоря, все мы представляем собой одно сплошное несчастье, — наконец сказала она.

Мама закрыла глаза.

— Боюсь, что так.

Все с тем же свирепым выражением лица Иоланда долго стояла, уставившись на стену, но потом словно пришла к какому-то решению.

— Мне не стоит больше злиться. Мне это не поможет.

— Ну, так не злись, — предложила мама.

— До того, как стала тебе помогать, я действительно хотела тебе отомстить, — повернувшись ко мне, сказала Иоланда.

— Иоланда!

Она прикрыла глаза рукой.

— Но я… просто вспомнила старые добрые времена.

Тут я начала плакать.

— А все остальное меня не волнует, — договорила она.

— Иоланда… Иоланда, — стараясь держать себя в руках, сказала я. — Нравится тебе это или нет, но мы одна семья.

Она молчала. Слышался лишь шум воды и какой-то плеск; на наших лицах дрожал синий свет.

— Я не против, — наконец кивнула она, изо всех сил пытаясь справиться с волнением.

Пододвинувшись, я взяла сестру за руку. В ответ Иоланда крепко стиснула мою вторую руку. И хотя она всегда была достаточно сдержанной, сейчас вся тряслась и тщетно пыталась улыбнуться.

Пока мы обнимались, Эрик не находил себе места. Откашлявшись, он отвел фонарик в сторону. Луч света скользнул по комнате и остановился на голубом камне-контейнере с его странным содержимым.

— О Боже! — сказал он. — Вы только посмотрите!

— Я же говорила вам, Гомара, — хриплым голосом сказала мама, отвернувшись от нас с Иоландой. — Это совсем не то, что мы себе представляли. Такого вообще никто себе не мог вообразить. Но если хорошенько поразмыслить, то получается, что это все же имеет смысл.

— Что имеет смысл?

— Ответ на все наши вопросы относительно стелы.

— Да что же это такое?! — вскричали мы хором.

— Дайте мне секунду, и я вам все объясню.

Мы с Иоландой и Мануэлем дружно повернулись к маме, и она с удовольствием начала раскрывать нам тайны «Королевы нефритов».

Как известно, у древних майя пещеры считались священными местами, в которых и живые, и мертвые могли общаться с потусторонним миром. Захоронения нередко устраивали именно в этих подземных пространствах, заполняя их мумиями, мощами и костями — с тем, чтобы духи предков могли легко перемещаться.