Виктор Бурцев - Гималайский зигзаг

— И все же, Перси, я бы просил вас не бросать этих ребят. Они тоже выучатся, вот увидите! И кроме того…

Его взгляд помолодел, на щеках появились маленькие ямочки.

— И кроме того. Перси… В июле 19-го под Ахтыркой пал смертью храбрых поручик Дроздовского полка Марк Гурфинкель. А в феврале 20-го большевики сбросили живым под лед полкового священника отца Николая Покровского… Понимаете?

— Понимаю… — чуть подумав, ответил мистер Перси Мочалка Лоуренс.

Где-то через полгода после этих бурных событий профессор Алекс Енски работал в своем кабинете. Только что он закончил очередную статью, посвященную разоблачению «черных» археологов — лютых врагов науки и всего человечества, и теперь просматривал почту. На столе ждали своей очереди письмо и небольшая бандероль.

Профессор задумчиво выдрал волосок из бороды, немного поразмышлял и решил начать с письма. Прочитав первую же строчку, он сердито нахмурился. И было от чего. Нечто подобное он уже читал. «Достопочтенный сэр!..»

…Археолог уже много раз задумывался над тем, что все его индийские безумства — не случайность. В тот вечер он прочитал письмо, и в сознании словно что-то включилось — или, наоборот, выключилось… Профессор тайком от сына даже сходил к психиатру. Тот долго качал головой и прописал кучу лекарств, которые Енски-старший пить не стал. Мало ли? И вот — опять.

— Дья… — Енски сглотнул. — То есть доколе?

Достопочтенный сэр!

Восхищен мужеством, проявленным Вами и Вашим достойным сыном в борьбе с известной Вам Элизабет МакДугал — воплощением всех бед, которые претерпевают в наши дни Наука и Цивилизация. Сожалею вместе с Вами, что Ваши усилия не увенчались полным успехом. Однако намекну, что в ближайшее время Судьба может предоставить Вам возможность реванша.

С неизменным уважением,

Голос Прогрессивного Человечества.

— Какой же ты Голос? — скривился профессор. — Ты не Голос, ты Задница! Каждый идиот считает себя вправе судить меня или указывать что делать! Трубы… Дудки Иерихонские! Отныне я сам себе хозяин!

И Алекс Енски отбросил письмо. Отбросил — и забыл о нем. Начисто! Словно кто-то невидимый стер мокрой губкой меловую крошку с черной доски.

И некому было задуматься об этой странности.

Оставалась бандероль. Енски подозрительно поглядел на адрес, написанный знакомым почерком. А вот и обратный… Святые угодники! Бетси МакДугал!

Профессор отчего-то поежился и взрезал плотную обертку. Сверху лежал сложенный вдвое лист бумаги. Алекс Енски покрутил его перед носом, нерешительно развернул…

Дорогой учитель…

— Хорошенькое начало! — проворчал Енски-старший, но на душе неожиданно потеплело. — Ну, ну…

…если Вы не возражаете, я буду называть Вас именно так. Когда-то Вы многому научили меня, и я Вам очень за это признательна. Мне кажется, что наши ссоры вызваны исключительно недоразумением, что подтвердила памятная и Вам и мне поездка в Сринагар. Вы смелый и благородный человек, к тому же, как я имела честь убедиться, истинный рыцарь науки. Я бы очень хотела, чтобы все недоразумения между нами остались в прошлом. Вы во многом правы, мои приключения не могут принести большой пользы науке. Это всего лишь приключения тела, а не разума. Поэтому я решила внять вашим советам и в подтверждение сего высылаю Вам свою новую монографию. Надеюсь на благосклонный ответ.

Ваша ученица — Бетси МакДугал.

P.S. Передайте привет Гору. Надеюсь в скором времени с ним увидеться.

— Да… Дьявол его раздери!.. — пробормотал профессор, позабыв свой зарок. — Вообще-то говоря…

Он вспомнил мисс МакДугал, вздохнул и внезапно подумал, что давно пора заменить вставную челюсть, начать бриться лезвием вместо дрянной электробритвы, а волосы на висках можно и покрасить…

…А еще у него есть замысел — давний замысел. Экспедиция, его экспедиция. Экспедиция Мечты! Гор, увы, не потянет, какой из него археолог? А вот если пригласить мисс МакДугал… Палатки можно будет поставить рядом, а вечерами они станут вместе пить чай…

…Разве полвека — это возраст?

Профессор вытащил из пакета свежую, пахнущую типографией книгу, открыл первую страницу…

Гималайский зигзаг. Посвящается милым моему сердцу Алексу и Гору Енски.

— Что-о-о? — взревел профессор. — Она что, издевается? Да я ее, нахалку, в порошок сотру! Да я ее!.. Тр-р-рубы Иер-р-рихонские!

«…Опять!» — устало подумал Гор, слушая знакомые крики из кабинета.

Бетси взяла в руки Бивень, легко провела ладонью по старой, чуть потрескавшейся кости.

Красивая вещица! Но стоила ли она стольких нервов, здоровья? И ведь не похвастаешься никому! Ладно, пусть себе лежит в сейфе, спрятанном за портретом самого знаменитого из ее предков сэра Роберта МакДугала — того самого, которого, увы, до сих пор не забыли в Индии. Лежит среди таких же артефактов, ожидая очередного пополнения. Только когда оно будет, да и будет ли вообще? И не пора ли, как советуют многочисленные родственники, угомониться? Осесть в этом уютном пертском имении? Выйти замуж? Повысить жалованье Сэдрику, наконец?

А может быть, позвонить Гору? Поинтересоваться, понравилась ли ему ее новая книга?..

Амоде она написала три письма. Потом послала телеграмму. Увы…

Знакомые шаги за спиной заставили обернуться.

— Что случилось, Сэдрик?

Ответ не требовался. Серебряный поднос, на нем письмо. Единственное.

…Почерк на конверте почему-то показался знакомым. — Сердце дрогнуло, неистово заколотилось. Нет, нет, только не это! Хватит! Только не он, не Ветер Странствий!

Ваша почта, миледи.

Харьков — Брянск — Таллинн, 2001