Чесли Салленбергер - Чудо на Гудзоне

Думаю, если бы хоть один человек с рейса 1549 погиб, я не принял бы ни одного из этих приглашений. Все это происшествие имело бы тогда резкий привкус горечи. Но тот факт, что все мы, летевшие в этом самолете, выжили, вызывал у людей желание радоваться и праздновать, и я видел, что участие в этих празднествах много значит для них – и для меня тоже.

Благополучный исход также дал возможность сделать наш рейс объектом юмора. Комик Стив Мартин выступил в «Вечернем шоу Дэвида Леттермана» с утверждением, будто он был на борту вместе с нами. Затем Леттерман показал якобы сделанную вживую запись, на которой Стив Мартин ходит по крыльям, сталкивая других пассажиров в Гудзон, чтобы добраться до спасательного катера для VIP-персон. Его маленькое выступление было очень забавным, даже тем из нас, кто все это пережил.

Меня веселило и то, как бизнес воспользовался преимуществами шумихи, поднятой вокруг нашего рейса. Несколько предпринимателей выпустили бейсболки с надписями «Салли – мой любимый летчик» и футболки «Салли – моя вторая половинка», и один из них объяснил свои действия так: «Этот рейс стал символом того, что в мире по-прежнему есть место для добра». Я немного стеснялся этих футболок, но не протестовал. И моя настоящая вторая половинка, Лорри, не позволяла всему этому вскружить мне голову.

Однажды в Лос-Анджелесе мы вошли в лифт, где попутчики узнали меня. Когда мы выходили, одна молодая женщина вытащила свой сотовый, и было слышно, как она рассказывает подруге: «Это так круто! Я только что столкнулась с тем самым пилотом Салли!»

Когда она взволнованно заговорила по телефону, мы с Лорри шли прямо перед ней и не могли не оглянуться при упоминании моего имени.

Та молодая женщина решила, что Лорри – просто еще одна случайная попутчица по лифту.

– Ну, разве это не круче всего на свете – вот так запросто столкнуться с Салли? – обратилась она к Лорри.

Лорри ответила:

– Ну… дело в том, что я его жена.

Молодая женщина немного смутилась.

– О, прошу прощения! Просто история Салли так поднимает всем настроение! То, что он сделал в том рейсе, – это так впечатляет!

Лорри улыбнулась и уверила ее, что я – самый обычный мужчина и вовсе не всегда такой впечатляющий.

– Слушайте, – прибавила она, – я сегодня видела, как он разгуливает по номеру отеля в одних трусах.

Та женщина пошла дальше, продолжая разговаривать по телефону, и я догадываюсь, что она пересказала подруге весь диалог с Лорри – вместе с подробностями происходящего в нашем гостиничном номере.

Спустя недели, последовавшие за рейсом 1549, я наконец-то получил возможность прочесть некоторые газетные статьи и посмотреть часть телерепортажей. По большей части СМИ отлично справились с работой.

Закралось одно мое неверное описание в одной газетной статье, которое затем растиражировали по всему миру. В нем цитировали слова некоего «полицейского источника», который якобы сказал: «После катастрофы мистер Салленбергер сидел в здании речного вокзала в фуражке, потягивая кофе и ведя себя так, будто ничего не произошло». Один спасатель якобы говорил: «Он выглядел абсолютно безупречно. Он был похож на Дэвида Нивена в летной форме – такой невозмутимый. Его форма была как с иголочки».

Да, я был в форме, но ношение фуражки для пилотов моей компании теперь не обязательно. Этот элемент формы уже не один год как перестал быть обязательным, и я сам не фанат ношения фуражки. В действительности 15 января моя фуражка осталась дома в Калифорнии, в стенном шкафу моей спальни. Я также оспорил бы сравнение с щеголеватым Дэвидом Нивеном. На самом деле я был промокшим, помятым и немного контуженным. (Впрочем, я благодарен за сравнение с Дэвидом Нивеном особенно потому, что во время Второй мировой он служил в армии в период вторжения союзников в Нормандию.)

Из-за огромного интереса журналистов – в неделю, последовавшую за тем рейсом, мы получали по триста пятьдесят запросов от СМИ в день – в конечном счете я согласился дать пару интервью. На ТВ я не ощущал себя комфортно – и до сих пор не ощущаю. Для меня это неестественно. Но чувствую, что у меня понемногу начинает получаться.

Как оказалось, несмотря на мою «дебютную» скованность перед камерами, я неплохо справился. Есть множество вещей, которых я не знаю, но есть и то, в чем твердо уверен, в том числе многие вопросы, связанные с авиацией. Бо́льшая часть вопросов, которые задавали СМИ, была связана с тем, что я знаю, поэтому не всегда попадал в тупик.

Я также с самого начала решил, что мне не следует излишне беспокоиться по поводу СМИ, поскольку вопросы касались главным образом меня самого, и, уж конечно, я о себе знаю больше, чем кто-либо другой. Мне редко задавали специальные технические вопросы, и я взял себе на заметку не увлекаться профессиональным жаргоном.

Многие издания просили разрешения опубликовать первое печатное интервью со мной, и вместо того чтобы выбирать, скажем, между «Уолл-стрит джорнел», «Вашингтон пост» и «Нью-Йорк таймс», я решил, что будет забавнее остановиться на «Уайлдкэт Трибьюн». Это студенческая газета в школе Доэрти Вэлли, в которой учится Кейт. Интервью брал Джега Санмугам, ученик школы и редактор первой страницы. Он подготовился к беседе. Демонстрировал проницательность. Задавал отличные вопросы и не заставил меня нервничать.

Мне также понравилась идея напечатать интервью в газете, которую Кейт действительно читает. Если бы про меня написали в «Уайлдкэт Трибьюн», возможно, она даже решила бы, что я и вправду крут.

Приехав в Нью-Йорк ради нескольких интервью, мы с Лорри и дочерями взяли выходной и пошли смотреть мюзикл «Юг Тихого океана» в Линкольн-центре. Когда мы сидели в зрительном зале, во время аплодисментов исполнительница главной роли Келли О’Хара заговорила о рейсе 1549 и упомянула, что я присутствую на спектакле. Прожекторы скрестились на нас четверых, и последовала полутораминутная овация зрителей, приветствовавших нас стоя, которая заставила Лорри прослезиться. Это была наглядная иллюстрация масштаба влияния, которое оказала история рейса 1549.

Лорри больше всего растрогало ощущение, что эти люди поднялись с мест не только в честь меня и нашего экипажа. Как ей представлялось, они устроили эту овацию, потому что успех рейса 1549 подарил им позитивное ощущение жизненных возможностей, что особенно ценится в трудные времена.

Множество людей теряли работу. Росло количество случаев, когда лишали недвижимости из-за неуплаты кредитов. Сбережения стремительно таяли. Многим казалось, будто их собственную жизнь постигло двойное столкновение с птицами. Но рейс 1549 показал людям, что всегда можно предпринять какие-то действия. Даже в самых сложных ситуациях есть выход. Мы как отдельные личности и общество в целом в состоянии их найти.

Так что на том спектакле «Юга Тихого океана» Лорри казалось, что зрители встают, чтобы воздать должное не только рейсу 1549, но и тому, что он символизирует. А он стал символом надежды.

Я махал людям рукой, пока Лорри промокала глаза. Потом я обнял ее и помахал снова.

Вскоре после посадки на Гудзон Джефф, Дорин, Донна, Шейла и я вновь встретились с десятками пассажиров рейса 1549 и членами их семей на памятной встрече в Шарлотте. Это был, как можно себе представить, весьма эмоциональный день для всех присутствующих – членов экипажа, пассажиров и родственников, которые их сопровождали. «Спасибо вам за то, что не сделали меня вдовой», – сказала мне одна женщина. Другая говорила: «Спасибо, что сохранили моему трехлетнему сыну отца». А молодая женщина, которая была в нашем самолете, подошла ко мне со словами: «Теперь я успею родить детей».

Некоторые пассажиры старались познакомить меня со всеми, кого привезли с собой: «Это моя мать. Это мой отец, мой брат, моя сестра…»

Так продолжалось почти два часа.

Абстрактно говоря, сто пятьдесят пять – это просто число. Но когда я вглядывался в лица всех этих пассажиров – а потом в лица их любимых людей, – до меня дошло, насколько замечательно то, что наш рейс 1549 хорошо закончился.

Под конец я поблагодарил их всех за приезд на нашу встречу.

– Думаю, сегодняшний день значил так же много и принес столько же радости мне и моему экипажу, как и вам, – сказал я. – Мы всегда будем связаны событиями 15 января – в наших сердцах и наших умах.

За несколько дней до этой встречи я получил письмо от пассажира по имени Дэвид Зонтаг. Семидесятичетырехлетний писатель, кинопродюсер и бывший директор киностудии, Дэвид ныне является профессором кафедры исследований коммуникации в университете Северной Каролины в Чепел-Хилл. Он находился на борту рейса 1549, возвращаясь с похорон старшего брата. Со своего места 23F он видел пламя в двигателе. Когда мы снижались, Дэвид решил прочесть молитву: «Господи, избавь моих близких от двух смертей за одну неделю».