Анатоль Франс - 2. Валтасар. Таис. Харчевня Королевы Гусиные Лапы. Суждения господина Жерома Куаньяра. Перламутровый ларец

166

Пиндар (522 или 518 — ок. 422 до н. э.) — древнегреческий поэт, автор торжественных од.

И помните, что случилось с аббатом Вилларом… — Аббат Виллар (аббат де Монфокон, 1635–1673) — французский проповедник и литератор; он действительно был убит по дороге в Лион, как и герой романа, аббат Куаньяр. В романе Франса использованы некоторые детали из книги Виллара «Граф де Кабали, или Беседы о тайных и чудесных науках по принципам древних магов и мудрых кабалистов».

Галан Антуан (1646–1715) — французский ученый-ориенталист, переводчик сказок «1001 ночи».

Амфион — по древнегреческому мифу, поэт, под звуки лиры которого будто бы камни сами сложились в стену, окружавшую город Фивы.

Апокалипсис (греч. «Откровение») — часть Нового Завета, в которой рисуется страшная картина бедствий, предстоящих миру перед пришествием Антихриста.

Оплот наш — имя господне… Господи, услышь молитву мою… (лат.).

Мир дому сему (лат.).

И всем обитателям его (лат.).

Се агнец божий, что принял на себя грехи человеческие (лат.).

Шапель Клод-Эмманюэль (1626–1686) — французский поэт.

Крамуази — французские типографы XVII в.

Ги Патен — французский писатель и медик XVII в.

Французский Коллеж — высшее учебное заведение, учрежденное в Париже в 1530 г.

Жан де Мен — французский поэт, один из авторов аллегорического «Романа о Розе» (XIII в.).

Жак Турнеброш не знал, что на улице св. Иакова, возле монастыря св. Бенедикта, в доме, получившем прозвище «Дом с зелеными воротами», проживал Франсуа Вийон — крупнейший поэт средневековья во Франции, связанный с городскими низами (XV в.). Ученик г-на Жерома Куаньяра, без сомнения, с охотой упомянул бы о старинном поэте, который, как и сам он, знавал множество разных людей. (Прим. издателя.).

Тильемон Себастьен (1637–1698) — французский ученый, автор трудов по истории церкви.

Бурдалу Луи (1632–1704) — иезуит, придворный проповедник Людовика XIII.

«Суждения господина Жерома Куаньяра» были впервые опубликованы в газете «Echo de Paris» в виде серии фельетонов в период с 15 марта по 19 июля 1893 г. (за исключением трех глав, напечатанных в газете «Temps»). Отдельное издание вышло у Кальман-Леви в октябре 1893 г.

Книга «Суждения господин Жерома Куаньяра» бессюжетна; это серия диалогов в повествовательном обрамлении, из которых выясняются взгляды героя на государственное устройство, армию, войну, на мораль и право, на науку вообще и историческую науку в частности. Собеседования на эти темы происходят в характерных уголках старого Парижа: то в книжной лавке, то в кабачке или на церковной паперти, то на Новом мосту перед ларьками букинистов. Это придает произведению исторический колорит.

Каждая беседа составляет законченный эпизод книги и имеет тенденцию обособиться в самостоятельную новеллу; но все новеллы-диалоги связаны общим героем и единством его отношения к жизни.

Аббат Куаньяр решительно осуждает колониальную политику европейцев, «путем усовершенствованной дикости» истребляющих цветные расы, как «позор для человечества», утверждает благородство крестьян и ремесленников, ежедневно рискующих умереть от усталости и голода, ибо пули и ядра убивают не так метко, как нищета; считает, «что все, чем мы владеем, приобретено насильем и хитростью», что судьи одобряют грабеж, «если нас грабит могущественный грабитель»; он возмущен казнью молодой служанки советницы Жосс за кражу куска алансонских кружев.

Во второй книге о Куаньяре критика обращена прямо в сторону современности. Франс прибегает к эзопову языку: его Куаньяр, жизнь которого отнесена к последней четверти XVII и первой четверти XVIII в., оперирует материалами из жизни Третьей республики; дело Миссисипи — это Панама, госпожа де ла Моранжер (в газетной редакции книги — госпожа Коддю) имеет прототипом жену барона Коттю, администратора Панамского канала; лицемерный ревнитель морали Никомед списан с сенатора Третьей республики Беранже, в Рокстронге есть черты французского буржуазного политического деятеля Анри Рошфора, автора памфлетов против Второй империи, и т. д. В книгу врывалось живое дыхание современной Франсу политической жизни. Фактически писатель провел своего героя через опыт буржуазной революции и заставил не только полемизировать с нею и теми просветителями, которые подготовляли ее идеологически, но и ополчиться против ее результатов, против уродств буржуазного общества.

Иногда герой Франса приходит в социальном вопросе к смелым обобщениям, считая, например, что восстания рождаются от крайней нищеты народа и зачастую являются единственным выходом для людей, которые «могут добыть себе таким путем лучшие условия жизни, а иногда и участие в верховной власти». Следует, однако, помнить, что воззрения аббата Жерома Куаньяра крайне непоследовательны и противоречивы; так, из других его высказываний следует, что в плодотворность революционных переворотов он не верит; в притче о принце Земире история человечества сводится Куаньяром к формуле: «Люди рождались, страдали и умирали». История, по его мнению, движется по замкнутому кругу, и время не вносит в жизнь народов существенных изменений. Мудрость старухи из Сиракуз, которая ежедневно молится за здоровье тирана, — в том, что новый тиран может оказаться еще хуже. К правительствам, возникшим в результате заговора и мятежа, Куаньяр относится с недоверием, и одновременно пафос его высказываний — в обличении монархического принципа. Весьма вероятно, говорит он, что небо послало монархов народам в виде наказания. Признаваясь в том, что склонен любить народные правительства, Куаньяр тем не менее критически относится к народовластию; он заявляет, что народное собрание не способно к широким и глубоким политическим взглядам, что правители, назначенные демосом, слабы, посредственны, коварны. Взгляд Куаньяра на историю несомненно разделялся в период создания книг и самим автором.

Скептик-созерцатель Куаньяр считает себя неспособным к каким бы то ни было действиям и думает, что действовать можно только при близорукости и узости кругозора. Речь, разумеется, идет не о действиях в сфере частной жизни, а об активности в сфере общественной. И все же скала куаньяровского созерцательного скептицизма в конце концов дает трещину: книга венчается репликой Куаньяра о необходимости, для служения людям, отбросить всякие рассуждения и подняться ввысь «на крыльях воодушевления». Таким образом, герой делает шаг вперед, когда признает необходимость действия и энтузиазма, но он впадает в другую крайность, жертвуя ради действия мыслью. Герой Франса так и не смог снять искусственного противопоставления мысли действию, решение проблемы остается односторонним.

В ряде франсовских героев-гуманистов Куаньяр, при всей противоречивости и непоследовательности его взглядов, является первым, кто выступил с развернутой критикой социальной действительности. И в этом непреходящее значение его образа на творческом пути Франса. Куаньяр предвещает появление своих преемников в лице Бержере («Современная история») и Ланжелье («На белом камне»).

Царская цензура неоднократно налагала запрет на книги Франса о Куаньяре. В докладе Центральному комитету иностранной цензуры, ведению которого подлежали вопросы о допущения заграничных изданий к обращению внутри страны, царский цензор в 1893 г. обрушился на «антирелигиозную болтовню» в «Харчевне королевы Гусиные Лапы» и, имея в виду Куаньяра, писал, что «одно из таких лиц, принятое владельцем помещения в наставники к сыну своему, в прениях своих по предмету религии не стеснялось в выражениях о святых, о творце и такими суждениями повлияло и на воспитанника своего». В оценке «Суждений» цензор делает упор на «неудобные к дозволению» антимонархические идеи книги. В обоих случаях резолюция председателя Центрального комитета иностранной цензуры А. Н. Майкова была краткой и категоричной: «Запретить».

В 1907 г., в связи с манифестом 17 октября 1905 г., Центральный комитет иностранной цензуры вновь обратился к «изучению» романов Франса о Куаньяре и, надо сказать, с прежним успехом: запрет был подтвержден.

«Харчевня королевы Гусиные Лапы» и «Суждения господина Жерома Куаньяра» вместе с рядом других произведений Франса были впервые опубликованы на русском языке после Великой Октябрьской социалистической революции.