Генри Джеймс - Европейцы

- Вы находите, что это великий дар? - спросил старый джентльмен.

Евгения, глядя ему в глаза, задумалась.

- А вы находите, что от нее можно устать?

- Я не убежден, что хотел сказать именно это, - ответил мистер Уэнтуорт.

- Давайте тогда скажем так: хотя другие могут от этого уставать, быть жизнерадостным - счастье. А поскольку принято, как вы знаете, считать, что муж женщины - это ее второе я, то жизнерадостность будет у Гертруды и Феликса их общим достоянием.

- Гертруда всегда была очень жизнерадостна, - сказал мистер Уэнтуорт, пытаясь попасть в тон своей племяннице.

Вынув из карманов руки, Роберт Эктон придвинулся на шаг к баронессе.

- Вы сказали, что при близком знакомстве выигрываете, а я утверждаю, что от знакомства с вами выигрываешь - и немало.

- Что же выиграли вы? - спросила Евгения.

- Стал в сто раз умнее.

- Сомнительное благо, когда человек и без того так умен.

Эктон покачал головой.

- Не скажите, я был страшно глуп до того, как с вами познакомился.

- Настолько, что имели глупость со мной познакомиться? Как это лестно!

- Я хотел бы с вашего разрешения это знакомство продолжить, - сказал, смеясь, Эктон. - Надеюсь, предстоящая свадьба вашего брата задержит вас здесь нам на радость.

- Почему меня должна задержать свадьба брата, если меня не задержала бы и моя собственная? - спросила баронесса.

- Почему бы вам во всех случаях не задержаться здесь, когда, по вашим словам, вы расторгли теперь формальные узы, которые связывали вас с Европой?

Баронесса на него посмотрела.

- По моим словам? Вы позволяете себе в этом усомниться?

- А! - сказал, встретившись с ней глазами и не дрогнув, Эктон. - Это остатки моего былого безумия. Между прочим, у нас есть приятный сюрприз, добавил он. - Нам предстоит еще одна свадьба.

Но баронесса как будто его и не слышала; она все так же на него смотрела.

- Мои слова никто никогда не брал под сомнение, - сказала она.

- Нам предстоит еще одна свадьба, - повторил, улыбаясь, Эктон.

- Еще одна свадьба? - наконец-то баронесса, по-видимому, поняла и огляделась по сторонам: Феликс болтал с Гертрудой, Шарлотта наблюдала за ними издали, а в противоположном углу комнаты, повернувшись ко всем спиной, заложив руки под фалды, склонив набок голову, стоял мистер Брэнд и смотрел на тонкий, нежный серп молодой луны.

- Наверное, это Шарлотта и мистер Брэнд, хотя, глядя на них, этого не скажешь.

- В этом случае, - возразил Эктон, - не следует верить своим глазам. Хотя, глядя на Шарлотту и мистера Брэнда, этого и не скажешь, здесь много чего кроется. Я не сомневаюсь, что со временем они соединятся. Но я говорил не о них.

- Мне не всегда удается разгадать моих собственных поклонников, сказала баронесса, - где уж мне разгадать чужих.

Эктон громко рассмеялся и собрался было что-то ответить, но в этот момент к племяннице снова подошел мистер Уэнтуорт.

- Вероятно, вам интересно будет услышать, - сказал в порыве низошедшей на него вдруг шутливости старый джентльмен, - о еще одной паре смельчаков, отваживающихся вступить в брак.

- Я как раз начал об этом баронессе рассказывать, - заметил Роберт Эктон.

- Очевидно, мистер Эктон хотел объявить о своей собственной помолвке, сказала Евгения.

Шутливость мистера Уэнтуорта возросла:

- Вы почти угадали; речь идет о его семье. Клиффорд, услыхав нынче утром, что мистер Брэнд выразил готовность связать узами брака его сестру, возымел вдруг желание, чтобы наш добрый друг проделал бы заодно то же самое с ним и Лиззи Эктон.

Откинув назад голову, баронесса улыбнулась дяде; потом с еще более ослепительной улыбкой она повернулась к Роберту Эктону.

- Как глупо с моей стороны, что я сразу об этом не подумала, - сказала она. Опустив глаза, Эктон разглядывал носки ботинок, словно понимая, что в своих экспериментах дошел до предела дозволенного; Евгения какое-то время молчала. По правде говоря, это был сильный удар, от него надо было оправиться. Однако ей это быстро удалось.

- Где же молодая пара? - спросила она.

- Они решили провести нынешний вечер с моей матушкой.

- Как будто, это несколько неожиданно?

Эктон поднял глаза.

- Совершенно неожиданно. Все знали, что это рано или поздно произойдет; но в последние дни по какой-то таинственной причине Клиффорд решил вдруг ускорить события.

- Причина эта, - сказала баронесса, - очарование вашей прелестной сестры.

- Очарование моей сестры для него не новость: они с детства неразлучны, - опять начал экспериментировать Эктон. Однако ясно было, что баронесса на сей раз не намерена ему помогать.

- А! Здесь никогда ничего не знаешь. Клиффорд очень молод. Но он славный мальчик.

- Он на редкость приятный мальчик и со временем будет очень богат. Это был последний эксперимент Эктона; мадам Мюнстер отвернулась.

Визит ее был недолгим, вскоре она вместе с Феликсом отправилась домой. В маленькой гостиной она сразу же подошла к висевшему над камином зеркалу и, подняв над головой свечу, стояла, глядя на собственное отражение.

- Я не останусь на твою свадьбу, - сказала она. - Я велю Августине завтра же сложить вещи.

- Дорогая сестра! - воскликнул Феликс. - Свадьба вот-вот. Мистеру Брэнду не терпится нас обвенчать.

Евгения, все так же держа над головой свечу, обернулась и молча окинула взглядом маленькую гостиную со всей ее мишурой, портьерами и подушечками.

- Я велю Августине завтра же сложить вещи, - повторила она. - Bonte divine [боже милостивый (фр.)], какое убожество! Я чувствую себя совсем как бродячая актриса. А это мой "реквизит".

- Представление окончено, Евгения? - спросил Феликс.

Она пристально на него посмотрела.

- Я доиграла свою роль, произнесла последнюю реплику.

- Под гром аплодисментов, - сказал ее брат.

- Ах, аплодисменты... аплодисменты, - прошептала она и, кружа по комнате, подхватила на ходу кое-что из разбросанных повсюду украшений. Глядя на великолепную парчу, она сказала:

- Не понимаю, как я могла все это вытерпеть!

- Потерпи еще немного. Останься на мою свадьбу.

- Благодарю; это твое дело. Мне здесь делать нечего.

- Куда ты едешь?

- В Германию - первым же пароходом.

- Ты решила не выходить замуж за Эктона?

- Я ему отказала.

Брат молча на нее смотрел.

- Мне жаль, - сказал он наконец. - Но я, как ты и просила, вел себя очень осторожно. Хранил молчание.

- Пожалуйста, и впредь не упоминай об этом ни словом. - Феликс в знак повиновения склонил голову.

- Ваше желание для меня закон. Но каково твое положение в Германии? продолжал он.

- Пожалуйста, избавь меня от разговоров на эту тему.

- Я только хотел сказать, что, по-видимому, оно изменилось.

- Ты ошибаешься.

- Но я думал, ты подписала...

- Я ничего не подписала! - сказала баронесса.

Феликс перестал докучать ей вопросами, и они решили, что он немедленно займется ее отъездом.

Мистеру Брэнду в самом деле не терпелось довершить свое самопожертвование, благородно увенчав его обрядом бракосочетания; но Евгении еще больше не терпелось покинуть страну, в которой она, приехав искать счастья, его не нашла. Правда, нельзя сказать, что Евгения приложила много усилий, и тем не менее она считала себя вправе обобщать, делать окончательные выводы, что обстановка на этом провинциальном континенте не благоприятствует процветанию блестящих в полном смысле этого слова женщин. Старый Свет - вот истинные их подмостки. То, как она прямо и открыто стала, исходя из этих разумных выводов, действовать, казалось изображенному в повести маленькому кружку зрителей не чем иным, как высшим проявлением характера, которому жизненный опыт придал несравненную гибкость. Это, безусловно, произвело очень сильное впечатление на Роберта Эктона, и два дня, остававшиеся до ее отъезда, он все время был не в духе, не находил себе места. Последний вечер баронесса провела в доме дяди, где еще раз всех очаровала; прощаясь с невестой Клиффорда Уэнтуорта, она сняла с собственной руки изящное старинное кольцо и преподнесла его ей, сопроводив это любезными словами и поцелуем. Гертруда, которая в качестве невесты тоже удостоилась ее милостей, пришла от этой маленькой сценки в восторг. Роберт Эктон подумал было, уж не в праве ли он, как опекун и старший брат Лиззи, в свою очередь, сделать баронессе щедрый подарок. Он был бы бесконечно счастлив, если бы мог сделать баронессе щедрый подарок; но он воздержался от подобного проявления чувств и потому так и был до последней минуты, до конца безутешен. Он простился с ней чуть ли не в последнюю минуту - поздно ночью накануне ее отъезда в Бостон.

- Себе я желал бы, чтобы вы остались, - сказал он. - Вам я этого не желаю.

- Я не так противоречива, как вы, - сказала баронесса. - Мне просто жаль, что я уезжаю.