Эмиль Золя - Западня

Жервеза стирала цветные вещи в оставшейся горячей мыльной воде. Кончив, она пододвинула козлы и бросила на них выстиранное белье, с которого по полу растекались голубоватые лужицы. Затем взялась за полосканье. Позади нее из крана лилась холодная вода, наполняя привинченный к полу большой бак, внутри которого были укреплены две деревянные перекладины. Над ним проходили еще две планки, на которые вешали белье, чтобы с него сбегала вода.

— Ну вот, скоро и делу конец, быстро управились, — сказала г-жа Бош. — А теперь я помогу вам выжимать.

— Что вы, не стоит, большое спасибо! — ответила Жервеза. Она тискала кулаками цветное белье, а затем прополаскивала его в чистой воде. — Вот если б я принесла простыни, тогда другое дело.

Но привратница настаивала, и Жервезе пришлось принять ее помощь. Они начали выжимать с двух концов линючую шерстяную юбку, с которой стекали коричневые струйки, как вдруг г-жа Бош закричала:

— Ишь ты! Вон дылда Виржини!.. А этой чего надо? Притащила свои лохмотья в носовом платке?

Жервеза, вздрогнув, подняла голову. Виржини, ее ровесница, темноволосая девушка, ростом повыше Жервезы, была довольно красива, несмотря на чересчур Длинное лицо. На ней было старое черное платье с воланами, шею она повязала красной косынкой, а волосы тщательно уложила узлом и забрала в синюю сеточку из синели. Она на минутку задержалась в среднем проходе и прищурила глаза, как будто искала кого-то, затем, увидев Жервезу, прошла мимо нее, вздернув голову, нахально покачивая бедрами, и устроилась в том же ряду, человек через пять.

— И что это ей на ум взбрело! — говорила г-жа Бош, понизив голос. — Она никогда и воротничка не постирает. Лентяйка, каких свет не видал! Швея, а не заштопает себе даже пары чулок. Точь-в-точь как ее сестра, полировщица Адель: эта бездельница тоже день работает, а два гуляет. Никто не знает, кто их родители, живут они неизвестно на что, да уж если порассказать… Что она там трет? Ишь ты, никак юбку? Экая грязища! Уж эта юбка, наверно, видала виды!

Госпоже Бош, должно быть, хотелось доставить Жервезе удовольствие. Сказать по правде, она частенько пила с девушками кофе, когда у них водились деньги. Жервеза не отвечала, она торопилась, и руки у нее дрожали. Теперь она развела синьку в маленьком ушате на трех ножках. Она опускала в него белье, прополаскивала в голубоватой, словно перламутровой воде и, слегка отжав, вешала на верхние перекладины. Все это время она нарочно стояла, повернувшись к Виржини спиной. Но она слышала, как та хихикает, и чувствовала на себе ее косые взгляды. Казалось, Виржини пришла лишь затем, чтобы ей насолить. И когда Жервеза случайно обернулась, они уставились друг на друга в упор.

Не связывайтесь с ней! — прошептала г-жа Бош. — Не хватает еще, чтоб вы вцепились друг дружке в волосы… Ей-богу, у нее с Лантье ничего не было. Ведь я говорила о ее сестре.

В ту минуту, когда Жервеза вешала последнюю рубашку, у двери прачечной послышался смех.

— Тут двое ребятишек спрашивают маму! — крякнул Шарль.

Все женщины обернулись. Жервеза увидела Клода и Этьена. Как только дети заметили мать, они побежали к ней прямо по лужам, щелкая каблуками незашнурованных башмаков. Старший, Клод, вел за руку младшего брата. Глядя на испуганные, но улыбающиеся мордочки малышей, прачки подбадривали их ласковыми словами. Дети остановились возле матери и, все еще держась за руки, подняли к ней белокурые головки.

— Вас папа прислал? — спросила Жервеза.

Она присела на корточки, чтобы зашнуровать Этьену ботинки, и тут заметила, что у Клода на пальце болтается ключ от комнаты с медным номерком.

— Как, ты принес мне ключ?! — удивилась она. — Зачем это?

Мальчик, взглянув на ключ, о котором уже успел позабыть, казалось, сразу все вспомнил и крикнул звонким голоском:

— Папа уехал!

— Он пошел купить чего-нибудь к завтраку, а вас послал сюда за мной?

Клод опешил и, взглянув на брата, немного помедлил. Вдруг он выпалил:

— Папа уехал… Он спрыгнул с кровати, сложил все вещи в сундук и отнес сундук в экипаж… Он уехал!

Жервеза, вся побелев, медленно выпрямилась и сжала руками виски, словно голова у нее раскалывалась. Она не находила слов и без конца твердила:

— Ах, боже мой!.. Боже мой!.. Боже мой!..

Тем временем г-жа Бош, в упоении оттого, что стала свидетельницей этой истории, выпытывала у мальчика:

— А ну, малыш, расскажи-ка все толком. Папа запер дверь, а потом велел вам отнести сюда ключ, так? — И, понизив голос, она прошептала ему на ухо: — А в коляске сидела дама, ты не видел?

Клод снова смешался. Но, подумав, повторил с торжествующим видом:

— Он спрыгнул с кровати, сложил все вещи в сундук… и уехал!

Тогда г-жа Бош оставила мальчика в покое, а тот потащил брата к крану, и оба стали забавляться, пуская струи холодной воды.

Жервеза не могла плакать. Она задыхалась, прислонившись спиной к лохани, по-прежнему закрыв руками лицо. Ее трясло как в лихорадке. Порой у нее вырывался тяжкий вздох, и она сильней прижимала руки к глазам, как будто старалась погрузиться во тьму, забыть о своем одиночестве. Ей казалось, что она падает на дно глубокой пропасти.

— Полно, душенька, плюньте вы на него! — шептала г-жа Бош.

— Если б вы знали! Если б вы только знали! — тихонько заговорила наконец Жервеза. — Он послал меня утром в ломбард заложить мои рубашки и шаль, чтобы заплатить за этот экипаж…

Она заплакала. Вспомнив, как Лантье отправил ее в ломбард, она поняла тайный смысл утренней ссоры и не могла сдержать рыданий, рвавшихся из груди. Этот обман, это гнусное предательство больше всего терзало ей сердце. Слезы текли по ее мокрому лицу и капали с подбородка, а она и не думала их утирать.

— Возьмите же себя в руки, перестаньте, на вас смотрят, — твердила г-жа Бош, хлопоча возле нее. — Ну можно ли так убиваться из-за мужчины! Значит, вы все еще любите его, бедняжка? Ведь вы только что готовы были его растерзать. А теперь льете слезы, надрываете себе сердце… Господи, какие же все мы дуры!

Затем она заговорила с материнским участием:

— Бросить такую хорошенькую женщину… ну как не стыдно! Теперь вам, пожалуй, пора все узнать, ведь правда? Так вот, когда я пришла к вам под окно, я уже подозревала… Представьте, вчера вечером, когда Адель возвращалась домой, я услышала за ней мужские шаги и, конечно, выглянула на лестницу: хотела посмотреть, кто это. Они уже поднимались на третий этаж, однако я сразу признала пиджак господина Лантье. Сегодня утром Бош подкарауливал его и видел, как Лантье спокойно сошел вниз… Он спутался с Аделью, можете мне поверить. У Виржини есть любовник, она ходит к нему два раза в неделю. Однако все это изрядная пакость, ведь у них одна комната и одна кровать, — где уж там спала Виржини — ума не приложу.

Она на минутку замолчала, затем оглянулась и продолжала, сдерживая свой зычный голос:

— Она смеется над вашими слезами, эта бессердечная тварь. Голову даю на отсечение, она затеяла стирку только для отвода глаз… Проводила ту парочку, а сама пришла сюда, чтобы рассказать им, как вы встретите эту новость.

Жервеза отняла руки от лица и оглянулась. Увидев, что Виржини стоит в кучке женщин и, уставившись на нее, что-то тихонько рассказывает, она пришла в бешенство. Вытянув руки, она нагнулась и принялась шарить по полу, кружась на месте и дрожа всем телом; затем сделала два-три шага, наткнулась на полное ведро, схватила его обеими руками и с маху выплеснула на Виржини.

— Вот стерва! — закричала дылда Виржини.

Она успела отскочить назад, и вода попала ей только на ноги. Прачки, взбудораженные слезами Жервезы, уже толпились вокруг, предвкушая драку. Дожевывая хлеб, женщины взбирались на лохани. А те, что были подальше, сбегались, размахивая мыльными руками. Образовался круг.

— Ну и стерва! — повторила Виржини. — Взбесилась она, что ли?

Жервеза, выставив подбородок, застыла с искаженным лицом и не отвечала: она еще не переняла ни бойкости, ни острого языка парижанок. Виржини продолжала кричать:

— Ишь ты! Этой дряни надоело таскаться по захолустьям! С двенадцати лет она была там солдатской подстилкой, там и ногу себе сгноила… Скоро она совсем отвалится, твоя нога!

В толпе пробежал смешок. Долговязая Виржини, ободренная успехом, выпрямилась и, наступая на Жервезу, заорала пуще прежнего:

— А ну-ка подойди поближе — ты у меня получишь! И не вздумай ко мне приставать… Знаю я эту шкуру! Посмей она меня облить, уж я бы задрала ей подол! Пусть скажет, что я ей сделала… Говори, образина, что я тебе сделала?

— Не болтайте лишнего, — пробормотала Жервеза, — вы сами знаете… Моего мужа видели вчера вечером… Замолчите, не то я вас задушу!

— Ее мужа! Ну и насмешила! Мужа этой дамы!.. Как будто у таких потаскух бывают мужья!.. Не моя вина, если он тебя бросил. Ты, может, думаешь, я его украла? Пускай меня обыщут! Если хочешь знать, ты ему осточертела! Он слишком хорош для тебя. Скажи, а был ли на нем хоть ошейник? Эй, кто нашел мужа этой дамы? Обещано хорошее вознаграждение…