Эмиль Золя - Западня

Одностороннее изображение рабочего класса, социальных низов отдаляло Золя от цели, которую он первоначально перед собою ставил: сказать правду о рабочих. Рабочий Франции даже в пору своей политической незрелости проявлял революционный героизм; нравственные устои семьи рабочего всегда были неизмеримо прочнее семьи буржуа; пролетарская солидарность и взаимная выручка возвышали рабочего среди прочих классов буржуазного общества. Все эти высокие моральные качества пролетария с особой силой выявились во время семидесяти двух дней Парижской коммуны, когда рабочий класс поднялся на сознательную борьбу против буржуазных порядков, за новое общественное устройство. Современник Парижской коммуны, Золя не сумел показать в своем романе настоящего пролетария. Такие его персонажи, как Биби Свиной Хрящ, Ненасытная Утроба, Бурдюк, не говоря уже о Лантье и Лорийе, существовали в действительности, но не они были типичны для рабочего люда Парижа.

«Западня» в какой-то мере оказалась сродни тем произведениям, в которых, по словам Энгельса, «рабочий класс фигурирует как пассивная масса, неспособная помочь себе, не делающая даже никаких попыток и усилий к тому, чтобы помочь себе»[4].

Изучая положение рабочего в Англии, Энгельс назвал пролетарские слои населения «оклеветанным классом». Буржуазные деятели своими учеными трудами и буржуазные писатели своими произведениями создали ложное представление о рабочем классе. Золя не развеял их до конца. В какой-то мере он понимал это сам, когда в предисловии к «Западне» писал, что из его романа «не следует, однако, заключать, что весь народ плох: ведь мои персонажи вовсе не плохие люди, они только невежественны, искалечены тяжким трудом и нищетой — средой, в которой живут». Отчасти это же соображение побудило Золя создать образ кузнеца Гуже, столь непохожего на остальных действующих лиц романа. Но Гуже писателю не удался. Среди ярких жизненных персонажей «Западни» Гуже — самая бледная фигура. Произошло это потому, что Золя попытался вложить в образ Гуже порочную идею: ему казалось, что трудолюбие и трезвость могут избавить рабочего от нищеты, обеспечить ему сносное существование.

Но даже при всех указанных недостатках «Западне» принадлежит особое место в истории французского реалистического романа. Впервые во французской литературе появилась книга, в которой обездоленность низших классов общества была показана с суровой прямотой. Перед читателем открывалась жуткая картина вопиющей несправедливости общественных отношений, при которых возможно одичание широких масс трудового народа.

Алкоголизм, побои и драки, половая распущенность, потрясающая нищета — все это невозможно было объяснить законами наследственности или пагубным воздействием среды.

Факты, собранные Золя, вступали в противоречие с наивными лженаучными теориями, с помощью которых он хотел осмыслить жизнь угнетенных классов. Вопреки своему намерению объяснить пристрастие к алкоголю дурной наследственностью, Золя показал алкоголизм как социальное явление. Кабачок вроде «Западни» не только давал хорошие барыши, но и выполнял определенную социальную функцию — отвлекал рабочего от его насущных политических интересов. Нищета приводит к алкоголизму; алкоголизм усугубляет нищету, — эту мысль Золя выразил в своем романе сильно и убедительно.

Роман Золя вызвал настоящую сенсацию в кругах буржуазных читателей. Успех книги, по справедливому замечанию М. Е. Салтыкова-Щедрина, был «успехом испуга». Французский буржуа надолго запомнил дни Коммуны, и его интерес к жизни рабочего класса питался страхом. Новая книга Золя показала «дуракам и лицемерам своего времени низы такими, каковы они есть, а не такими, какими привыкли их воображать себе невежество, глупость или сознание этих глупцов и лицемеров», — писал впоследствии Барбюс.

Русский читатель впервые познакомился с «Западней» по отрывку романа, опубликованному в пятой книге журнала «Вестник Европы» за 1876 год. Позднее, в 1879 году этот же журнал напечатал сцену из драмы «Западня» (в переделке Вильяма Бюснаха и Октава Гастино).

Отдельное издание «Западни» на русском языке вышло в 1880 году.

А. Пузиков

Стихи переведены Валентином Дмитриевым.

Баденге — презрительное прозвище императора Наполеона III. (Прим. ред.).

«Из глубин воззвал» (лат.) — католическая молитва.

К. Маркс, Ф. Энгельс, Избранные письма, Госполитиздат, М. 1953, стр. 405.