Сергей Гаврилов - Закон О.М.а

- Каких взбрыкиваний? – Седловицкая опустошила стаканчик. – Никаких взбрыкиваний не было, – занюхала хлебом. - Я этим пидорам ответила за слова… вот и всё…

- По поводу твоей драки в ресторане. Оплатить материал на сайте…

- Сколько?

- Восемь тысяч.

- Ты, Игорёня, наверное, с ума сошёл, – Седловицкая сама плеснула в свой стаканчик. – Думаешь, что я деревенская и можно меня вот так запросто нагреть? Да я девять лет в Москве жила и знаю…

- Подожди, - Бряцалов выпил, - ты всё делаешь для того, чтобы превратиться из матери-страдалицы в жадную алкоголичку. Ведь тебе больше денег никто никогда не пришлёт. Люди второй раз не поверят. Ты врубись! Кстати, сколько там у нас скопилось? Я хочу получить свою долю…

- Долю? – Седловицкая потушила сигарету. – Смотри внимательно, прямо сейчас получишь долю, – она подняла руку, поглядела на растопыренную ладонь, затем медленно собрала три пальца в дулю и сунула под нос собеседнику. – Вот твоя доля! Хочешь на моей девочке-покойнице заработать, гадёныш?! Не получится, не на ту напал, пацанишка! Она горела не для того, чтобы всякая мразь её деньгами пользовалась. Всё! Пошёл на хрен… Я тебя уволила… Надоел, сука!

Ну вот и всё, дрянь баба! Бряцалов выдержал паузу и открытой ладонью ударил пьяное лицо. Женщина грохнулась вместе со стулом на грязный пол. Несколько секунд лежала неподвижно, затем встала на четвереньки, попыталась подняться и опять упала. Бряцалов взял дамскую сумочку, вытряхнул содержимое на стол, достал из кошелька все деньги.

- Это я беру за моральный ущерб, сука, – швырнул сумку на пол. – Чтоб ты сдохла! – повернулся и вышел из пивной.

Татьяна с трудом встала, в голове звенело. Собрала рассыпанную косметику, уселась за стол. Слава Богу, слинял. Ещё дёшево отделалась. Седловицкая открыла пудреницу с маленьким зеркалом, поправилаприческу и вытерла салфеткой размазанную помаду. Молодняк никудышний пошёл. Сколько ему? Тридцатник? Нет, поболее будет. Интересно, сколько он бабок у меня из сумки вынул? Кажется, гривен триста было. Ничего, недорого, чтобы избавиться от такого урода. До денег прилипчивый, а мужик никакой. Она инстинктивно потрогала грудь, нащупала успокоительный рельеф банковской упаковки. Хватит торговать тут мордой. Надо начинать ходить в приличные места…

Седловицкая собрала в полиэтиленовый пакет курицу, захватила бутылку с недопитой водкой и побрела в сторону Херсонского шоссе. Через сто метров увидела магазин с баром. Допила там принесённую водку и заказала ещё. Попсовая музыка из динамиков под потолком навеяла светлые грезы.

Всё, кончились мои мытарства. Найду Володьку, приведу мужика в новую квартиру. Хватит ему на морозе с флагами торчать. Куплю парикмахерскую, спокойно заживём на старости. Нет, зачем парикмахерскую? Возни с ней много. Лучше кафе, нет – ресторан. Ресторан – хороший бизнес. Ходят уважаемые люди…

- Ещё сто граммов и лимон, – Седловицкая повернулась к барменше.

- Нет, женщина, спиртного я вам наливать больше не буду, – девушка за стойкой забрала стакан.

- Как это не будешь?

- Вот так, не буду.

- Не поняла! Я тебе деньги плачу!..

- Я имею право не наливать пьяным клиентам, – молодое лицо вмиг стало жёстким. – Идите домой, уважаемая…

- Я тебе… я тебе… - Седловицкая набрала воздуха и заорала. – Где хозяин? Зови его сюда! Я тебе покажу сейчас уважаемую… последний день работаешь, сучка! – схватила пепельницу и замахнулась - Да я завтра куплю эту бодегу с потрохами!

- Успокойтесь, барышня, - железная мужская рука перехватила запястье, - не нужно нервничать. Что вы хотите?

Высокий молодой человек спокойно смотрел ей прямо в глаза.

- На ...й пошёл! Мне хозяина!

- Я хозяин. Что вызвало ваш гнев? – мужчина медленно разжал пальцы, забрал пепельницу и поставил на стойку.

- Эта сучка…

- Тихо, тихо… Её зовут Лариса. Она вас чем-то обидела? - Она… Я ей плачу, а она мне не наливает…

- Правильно делает. Я ей запретил наливать нетрезвым клиентам. Вам лучше пойти домой и отдохнуть. Завтра придёте, вас здесь обязательно обслужат…

- Да ноги больше моей здесь не будет! Пусть козлы водопойские сюда ходят!

Седловицкая вырвала руку и вышла, хлопнув дверью. На улице огляделась по сторонам. Теплый апрельский вечер опустился на город. Первая листва тополей и молодая трава на газонах требовали праздника. Татьяне не хотелось коротать этот день в унылой съёмной квартире на ЮТЗ. Зашла в магазин, долго смотрела на полки, выбрала виски «Jack Daniel’s». Завтра брошу бухать, а сегодня выпью американской водки.

Нетвердыми шагами пересекла Херсонское шоссе и упёрлась в решётку зоопарка. Увидела погнутый железный прут забора. Протиснулась в дыру и оказалась на зелёной поляне среди молодых деревьев. Отлично, лучше всякого бара…

Прошла вглубь, подальше от дороги, уселась на скамейку рядом с детской площадкой. Американский напиток погрузил пьяную женщину в цветные грезы.

Ей всего пятнадцать. Из армии пришёл Мишка, устроился на автобазу и забрал её в большоепутешествие на «КамАЗе». Светлое время. Молдавия, Прибалтика, Белоруссия… серпантин горной дороги в Карпатах. Узкий матрац в кабине, но им хватает на двоих. Тяжёлое мужское кряхтение и звёзды в глазах. Утренний кофе из термоса, бутерброды с сыром, беременность и первый токсикоз. Она блюет на обочине дороги… Седловицкая сделала большой глоток из бутылки и прислушалась к себе. Блевать почему-то не хотелось… совсем не хотелось.

Зря сделала тогда аборт, сейчас мальчишке было бы уже двадцать шесть... Эх, Леська, Леська, куда ты торопилась, дура… зачем с молодятами связалась? Пропала ни за грош... Говорила тебе много раз: мужика нужно брать серьёзного, самостоятельного… Хотя вот, Жорка, самостоятельный был, машины из-за бугра гонял, мог любую тачку подмарафетить. И что? Прямо в доме залез на самую лучшую подругу. Козёл! Зато, Нелька, твою подряпанную морду никто теперь не поправит… ни один доктор. Я тебе, сучка, тюрьму не прощу… никогда. Она заплакала и выпила.

Кроме Володьки, не было у меня мужика настоящего… не было. Все кандидаты – бандерлоги… полное говно. Мама ныла: стерпится – слюбится… Пьяная женщина подняла глаза и ударила по локтевому сгибу ладонью, показывая кулаком в небо. Вот тебе, мама! В-о-о-т тебе! Ты меня слышишь? В-о-о-о-т тебе! Не стерпится и не слюбится… Неприличный жест осветила всплывшая луна.

Тёплый вечер быстро перетекал в прохладную ночь. Седловицкая запахнула лёгкую куртку и отхлебнула полный глоток. Закурила. Сигарета вернула похмельную реальность. В зоопарке воцарилась ночная жизнь. Тигровые рыки, хохот гиен и уханье филина превратили городскую территорию в джунгли. Татьяна попала в волшебную страну. Размахивая бутылкой, женщина отправилась в таинственное путешествие.

Сонные приматы устраивались отдыхать, вытаскивая последних блох из шерсти детенышей, зебры доедали корм в яслях, антилопы тревожно шевелили ушами в ответ на звуки львиного прайда. Татьяна вдруг почувствовала рождение незнакомого счастья. Оно начало робко шевелиться где-то в первобытных файлах позвоночника и постепенно заполнило весь мир.

Кабаны, хрустящие свекольной ботвой, гордая шея гуанако и тёмные гривы бизонов были великолепны, лебеди на пруду переместили её в партер театра. Лебеди танцуют… кто-то опять умер?

Седловицкая подошла к большому тёмному вольеру. Громадный бассейн был пуст. Кто здесь? Белая табличка в свете луны пространно сообщала: «Ursus maritimus. Белый медведь - млекопитающее семейства медвежьих, близкий родственник бурого медведя. Обитает на дрейфующих морских льдах. Охотится на кольчатую нерпу и морского зайца...».

Морской заяц… Был у меня как-то морской заяц, проплыл три дня в моей койке. Где ты, морской заяц… Ау-у, заяц!.. Обещал в Ленинград увезти… подонок. Она сделала большой глоток, встала на цыпочки и попыталась дочитать: «…густая, плотная шерсть защищает тело медведя от холода и намокания в ледяной воде. Важную приспособительную роль играет мощный слой подкожного жира до 10 сантиметров толщиной...».

Жирная тварь… Седловицкая подняла вверх бутылку и посмотрела сквозь неё на свет луны. Спиртного осталось много. Нормально, можно еще посидеть… Сейчас я подкормлю тебя, Миша. Курочка у меня тут…

Ниже таблички блестела мемориальная доска. Седловицкая достала сигарету и прикурила. Пламя зажигалки высветлило текст: «Борей. Родился в зоопарке г. Вена. Доставлен в Николаев на средства мецената – С. Г. Мамута, управляющего Николаевским филиалом «АКТИВ-банка».