Джон Стейнбек - Неведомому Богу. Луна зашла

Прекл встал.

— Благодарю вас, сэр.

— А что касается вашей девушки, — продолжал Лансер, — то эту девушку, лейтенант, вы можете изнасиловать, вы можете стать ее защитником или ее мужем — это не имеет никакого значения, лишь бы вы не отказались расстрелять ее, когда вам это прикажут.

Прекл устало сказал:

— Да, сэр, благодарю вас, сэр.

— Уверяю вас, лучше знать все. Уверяю вас, лейтенант. Лучше знать все. Теперь ступайте, и если Корелл все еще ждет там, пошлите его сюда, — и он взглядом проводил лейтенанта Прекла до двери.

В приемную вошел мистер Корелл — сильно изменившийся мистер Корелл. Левая рука у него была в лубке, и от прежнего веселого, дружелюбного, улыбающегося Корелла в нем не осталось и следа. Лицо похудевшее и злое, глаза прищуренные, как у дохлой свиньи.

— Мне бы следовало придти к вам раньше, полковник, — сказал он, — но я не решался, ведь вы не захотели сотрудничать со мной.

Лансер сказал:

— Насколько я помню, вы ждали ответа на свой рапорт?

— Я ждал не только этого. Вы отказались поставить меня у власти. Вы говорили, что я здесь не нужен. Вы не отдавали себе отчета в том, что я появился в этом городе задолго до вас. Вы оставили мэра на его посту вопреки моим советам.

Лансер сказал:

— Без него нам, вероятно, пришлось бы иметь дело с еще большими беспорядками.

— Как сказать, — ответил Корелл. — Этот человек возглавляет бунтовщиков.

— Вздор, — сказал Лансер, — он простой, скромный человек.

Здоровой рукой Корелл вынул из правого кармана черную записную книжку и перелистал ее.

— Вы забываете, полковник, что у меня есть некоторые источники информации, вы забываете, что я появился здесь задолго до вас. Разрешите вам доложить: мэр Оурден самым тесным образом связан со всем, что происходит в этом городе. В ту ночь, когда был убит лейтенант Тондер, он заходил в тот дом, где произошло убийство. Эта женщина убежала в горы, но предварительно она отсиживалась у одного его родственника. Пока я выследил ее, она успела скрыться. О каждом из беглецов мэр Оурден знал и каждому оказывал помощь. И я сильно подозреваю, что за всей этой историей с парашютами тоже стоит мэр Оурден.

Лансер живо спросил:

— Но доказать это вы не сможете?

— Нет, — сказал Корелл, — доказать не смогу. Предыдущее мне известно, а после я только подозреваю. Может быть, теперь вы захотите выслушать меня?

Лансер тихо спросил:

— Что вы предлагаете?

— Мои предложения, полковник, несколько серьезнее, чем простые предложения. Оурдена надо взять заложником, его жизнь должна зависеть от того, как будет вести себя население. Его жизнь должна зависеть от первого запала, зажженного на первом динамитном патроне.

Он снова сунул руку в карман, достал оттуда маленький бумажник, открыл его и положил перед полковником.

— Вот, сэр, ответ штаба на мой рапорт. Обратите внимание, что он дает мне некоторые права.

Лансер заглянул в книжку и негромко сказал:

— Значит, вы все-таки действовали через мою голову? — он с откровенной неприязнью посмотрел на Корелла. — Я слышал, что вы получили увечье? Как это произошло?

Корелл сказал:

— В ту ночь, когда был убит ваш лейтенант, на меня устроили засаду. Спасся я благодаря патрулю. В ту же ночь двое здешних жителей ушли в море на моей лодке. Что вы теперь скажете, полковник? Нужны ли вам более сильные доводы для задержания мэра Оурдена?

Лансер сказал:

— Он здесь, он еще никуда не скрылся. Мы и так держим его заложником.

И вдруг где-то вдали раздался взрыв, и они оба повернулись в ту сторону, откуда донесся этот звук. Корелл сказал:

— Вот оно, полковник! И вы прекрасно знаете, что если этот опыт удастся, динамит появится в каждой завоеванной стране.

Лансер негромко повторил:

— Что вы предлагаете?

— То, что я уже сказал. Оурден должен служить гарантией против беспорядков.

— А если беспорядки будут продолжаться, и мы расстреляем Оурдена?

— Тогда следующим будет этот маленький доктор. Правда, он не занимает никакого официального положения. Но его авторитет в городе уступает только авторитету мэра.

— Но доктор не должностное лицо.

— Народ ему доверяет.

— А если мы расстреляем и его, что тогда?

— Тогда власть будет в наших руках. Тогда сопротивление будет подавлено. Когда мы уничтожим главарей, сопротивление будет подавлено.

Лансер насмешливо спросил:

— Вы на самом деле так думаете?

— Так должно быть.

Лансер медленно покачал головой и потом крикнул:

— Дежурный! — дверь распахнулась, и на пороге появился солдат.

— Сержант, — сказал Лансер, — мэр Оурден находится под арестом, доктор Уинтер тоже находится под арестом. Распорядитесь приставить стражу к Оурдену и немедленно доставьте сюда Уинтера.

Сержант сказал:

— Слушаю, сэр.

Лансер посмотрел на Корелла и сказал:

— Надеюсь, что вы отдаете себе отчет в своих действиях. Я очень хочу надеяться, что вы отдаете себе отчет в своих действиях.

В маленьком городке вести распространились быстро. Их передавали друг другу шепотом в дверях, передавали беглыми многозначительными взглядами: «Мэр арестован» — и город охватило тихое ликование, яростное тихое ликование, и люди тихо переговаривались между собой и расходились в разные стороны, и, забегая за покупками, они наклонялись над прилавком и обменивались словечком с продавцами.

Люди уходили в поисках динамита за город, в леса. И дети, игравшие на снежных полях, находили свертки с динамитом и знали, как надо поступать с ним. Они разворачивали сверток, съедали шоколад и закапывали динамит в снег, а потом бежали сказать родителям, где он припрятан.

Далеко за городом один человек подобрал динамитный патрон, прочел инструкцию и сказал самому себе:

— Любопытно посмотреть, действует ли? — потом воткнул патрон в снег, поджег запал и отбежал подальше. Но он считал слишком быстро — по его счету динамит взорвался только через шестьдесят восемь секунд. Человек сказал: — Действует, — и пошел разыскивать другие патроны.

Словно по какому-то сигналу люди разошлись по домам, и двери за ними закрылись, и улицы опустели. Солдаты на шахте по несколько раз тщательно обыскивали каждого шахтера, спускающегося в шахту, и солдаты были встревоженные и злые, и они грубо обращались с шахтерами. Шахтеры смотрели на солдат холодно, и в глазах у них чуть заметно горело яростное ликование.

Стол в дворцовой приемной был прибран, и у двери в спальню мэра Оурдена стоял часовой. Энни, опустившись на колени перед камином, подкладывала маленькие кусочки угля в огонь. Она посмотрела на часового, стоявшего у дверей спальни мэра Оурдена, и свирепо спросила:

— Ну, что же вы с ним теперь сделаете? — солдат молчал.

Дверь открылась, и в приемную вошел еще один солдат и доктор Уинтер. Солдат держал доктора за локоть. Он прикрыл за ним дверь и стал у косяка. Доктор Уинтер сказал:

— Хэлло, Энни, как себя чувствует его превосходительство?

И Энни показала на дверь в спальню и ответила:

— Они там.

— Разве он болен? — спросил доктор Уинтер.

— По-моему, нет, — сказала Энни. — Сейчас попробую доложить им, что вы здесь. — Она подошла к часовому и сказала властным тоном: — Доложите его превосходительству, что пришел доктор Уинтер, слышите?

Часовой ничего не ответил ей и даже не шелохнулся, но в эту минуту дверь спальни открылась, и на пороге появился мэр Оурден. Не обращая внимания на часового, он прошел мимо него в приемную. Часовой хотел было вернуть мэра назад, но передумал и снова стал на свое место у двери. Оурден сказал:

— Благодарю вас, Энни. Не уходите отсюда. Вы можете мне понадобиться.

Энни сказала:

— Нет, сэр, я никуда не уйду. Как себя чувствует мадам?

— Она причесывается. Вы хотите ее видеть, Энни?

— Да, сэр, — сказала Энни, и она тоже протиснулась мимо часового, вошла в спальню и закрыла за собой дверь.

Оурден спросил:

— Вы пришли по делу, доктор?

Уинтер иронически усмехнулся и показал через плечо на часового:

— Я, кажется, арестован. Мой друг привел меня сюда.

Оурден сказал:

— Что ж, этого следовало ждать. Любопытно, как будет дальше? — и они обменялись долгим взглядом, и каждый из них чувствовал, о чем думает другой.

И Оурден сказал, продолжая свои мысли вслух:

— Вы знаете, теперь уже при всем желании этого не остановить.

— Я-то знаю, — сказал Уинтер, — а вот они не знают. — И он тоже продолжил вслух одну свою давнишнюю мысль: — Пунктуальные люди — считаются со временем, — сказал доктор Уинтер, — а время почти на исходе. Они думают, что если у них один Предводитель и одна голова, значит, и у всех прочих так же. Они знают, что десять отрубленных голов равносильны для них гибели, но ведь мы свободный народ, у нас столько же голов, сколько людей в стране, и в нужную минуту руководители растут в народе, как грибы.