Михаил Кириллов - Врач парашютно-десантного полка (г.Рязань, 1956–1962 годы)

Но где-то в душе затаилась боль. Я представил себе, как в это же время медленно, как краб, по тротуару передвигается горбун, как ему трудно поднять голову, чтобы увидеть небо и людей, сошедших с ума от радости. Возможно, он прижимается к водосточной трубе, чтобы его ненароком не сшибли, но и в его душе светится радость от услышанного и заставляет забыть о себе…

Таким был этот день – 12 апреля 1961 года – для меня и для многих людей на Земле.

Вскоре я возвратился в Рязань, в полк, влился в работу и сделал тем летом 14 прыжков с парашютом. Жизнь вошла в привычное русло. И также уныло стучали колеса поездов за окнами медпункта…

Осенью 1961 года я получил первую в моей жизни собственную однокомнатную квартиру в центре Рязани. Через двор располагалась квартира родителей. Можно было жить.

Я попытался поступить в заочную аспирантуру по терапии в Рязанский медицинский институт. Беседовал тогда со мной доцент Н.А.Ардаматский (позже мы с ним заведовали кафедрами в Саратове). А тогда он отказал мне, справедливо заметив, что с военным человеком в гражданском Вузе возникнут сложности.

А в феврале следующего года мне по вертушке вдруг позвонили из штаба. Кадровик сквозь телефонный треск проорал: «Пришла из дивизии телефонограмма о клинической ординатуре в ВМА им. С.М.Кирова. Это не для тебя?» «Для меня, для меня!» – заорал я в ответ и побежал в штаб умолять начальство, чтобы отпустили. Документы отослали в Ленинград. Стали ждать.

В феврале-марте у нас прошли окружные учения. На лыжах через рязанскую, тульскую и белгородскую области. Я и личный состав медпункта двигались на санитарной машине. Подбирали обессиливших солдат и давали им отдохнуть. Помню, чтобы шофер не заснул за рулем, я громко пел песни, которые знал. На какой-то дороге проехали мимо стоявшего на пригорке генерала Маргелова, бывшего в десантной куртке. Он наблюдал за ходом учений. Развертывали медпункт в лесу, рыли окопы на случай «обороны». Спали в палатке на еловых ветках. Топилась печка-«буржуйка». Возвратились в Рязань к концу февраля без потерь.

Во время учений в полку произошел случай самострела. Солдат выстрелил себе из автомата в стопу прямо через сапог. Дело было в лесу. Сапог сняли, обработали рану и туго перевязали. Особиста долго не было, и пока я ждал возле раненого, мой медпункт уехал. Передав солдата прибывшему офицеру особого отдела, я ушел догонять своих. Пришлось выходить из леса на шоссе самостоятельно. По дороге шла боевая техника, и меня подобрали гвардейцы, ехавшие на танке. Довезли до железнодорожной станции, и я, наконец, соединился с товарищами по медпункту. Погрузились в теплушку и поехали в Рязань.

К маю стало известно, что я зачислен в клиническую ординатуру. А позже пришел и сам приказ о моем зачислении. Стал готовиться к отъезду в Ленинград.

Я был направлен именно в клинику академика Н.С.Молчанова. За три года учебы здесь из меня сделали такого доктора, что этой школы мне хватило на всю мою жизнь.

В полку меня провожал старший врач полка Василий Михайлович Головин.

Незадолго до отъезда, 29 мая 1962 года, у нас родился сын – Сергей. Когда в 5 утра у Люси начались схватки, она меня разбудила, и я побежал искать такси. Такси нигде не было. Ни на 1-ой Рязани, ни на Рязани-второй. И я бросился бежать к родителям, вспомнив, что у них есть телефон. В целом я пробежал километров 5–6. Приехала машина, но по дороге, когда до роддома оставалось всего 500 метров, у машины спустило колесо. Схватки у Люси стали длительнее и больнее, но она терпела и успокаивала шофера. Наконец, мы приехали. Отвел я жену под руки в роддом. Долго стучали в дверь. Наконец, жену приняли. А я вернулся к такси и узнал у шофера, как его зовут. Оказалось, Петр. Это нам не подходило. Мы ждали Сережку. И спустя час он родился. Блондин с карими глазами. Через 5 дней они с мамой уже были дома. Нам помогала дочка Машенька.

1-го сентября 1962 г. Машенька пошла в 1 класс.

Таким выдалось это мое последнее рязанское лето. Оно было летом перемен, летом движения к будущему. Но ведь мы были молоды, и будущее нас не страшило.

Служба в полку дала мне много. Я сблизился с народом, соразмерил себя с другими людьми, вдоволь «поел солдатской каши», воспитал себя и как врач, и как человек. Вступил в партию, в которой с 1928 года состоял мой отец, сын рабочего – участника Обуховской обороны. Династия продолжилась. Я познал силу коллективного товарищества и прислонился к армейскому мужеству, подготовил себя к дальнейшему профессиональному росту. Родина дала мне много, наступило время отдавать.

7 лет службы в парашютно-десантном полку, участие в серьезных войсковых учениях, позволили мне убедиться в реальном могуществе Советской армии того времени, впитавшей фронтовой опыт, накормленной, хорошо оснащенной и дисциплинированной, подчиненной основной задаче – защите нашей Родины. Известное тогдашнее заявление Хрущева о том, что мы им покажем «кузькину мать», голословным не было.

В конце июня, полюбовавшись на своего сыночка лишь один месяц, уехал я в Ленинград, учиться в клинической ординатуре. Дома остались родители, брат Володя и Люся с двумя ребятишками.

В Учебном отделе Академии оказалось, что я прибыл рано. Кроме приказа о зачислении, должен был прийти непосредственный вызов. В полку не разобрались. Что делать? Определили меня временно в отдел кадров, где я добросовестно отработал 2 месяца. В сентябре 1962-го года меня, наконец, направили на кафедру, к Н.С.Молчанову.

В полку же продолжалась своя напряженная жизнь. Но время брало свое. Через год уволился старший врач В.М.Головин, еще через год старшина А.Берков, уволились офицеры-фельдшеры Н.Е.Кузьмин и А.С.Афанасьев, их заменили фельдшеры срочной службы. Ваню Полушкина перевели в другую часть. Дольше всех работал зубной врач майор м/с Мальковский Петр Егорович.

Уволившиеся офицеры устроились на работу в городе, так как на военную пенсию было не прожить. Головин и Кузьмин стали работать в городской санэпидстанции, Афанасьев стал заведовать аптечным складом.

Я редко потом бывал в самом полку, но проезжая на поезде (а поезда и сейчас идут мимо полка), всякий раз с болью в сердце всматривался в проплывавшие мимо дорогие силуэты зданий казарм, столовой и медпункта, где я прожил целых 7 лет.

С тех пор прошло полвека, и в полку, да и в Рязани, не осталось уже почти никого, кому бы я мог послать эту книгу.

В девяностые годы, после моего увольнения в запас, стали чаще переписываться с моим бывшим старшим врачом Василием Михайловичем Головиным. Вот одно из его писем ко мне.

«Прожили уже год в «демократическом государстве», и что показал этот год борьбы за власть? Пока что, есть власть коррумпированных структур, мафиозных монополий и сплошная спекуляция, именуемая «демократами» коммерцией. В результате вся торговля оказалась в руках «коммерсантов-молодцов», продающих товары в 5-10 раз дороже. А в магазины стало страшновато заходить, от либерально-свободных цен может хватить «кондрашка». У нас с женой на двоих 7600 руб., а продукты стоят: масло сливочное – до 600 руб. кг, колбаса – от 200 до 600, сахар и подсолнечное масло 170 руб. и т. п. Но это сегодня, а завтра цены вновь повысятся. Все идет к тому, что придется испытывать голод (колхозы и совхозы распадаются, а фермеры скоро останутся с лопатами и граблями). Да что ожидать, если идет борьба только за должности в Совете министров. Где уж тут до «блага народа». А среди чиновничества – сплошное взяточничество. Возрождают церкви и храмы, а больницы и школы разрушаются.

Вот моя исповедь на закате жизни после «счастливого» детства, войны от первого до последнего дня и «спокойной и обеспеченной» старости. 10 октября (1992 г.) окончил трудиться, не позволяет здоровье. С однополчанами личные встречи редки, больные все больше сидят дома из-за разных хвороб, а так – связь телефонная. Фронтовики – комбат Гвоздев и майор Куприков умерли. Когда это случилось, во дворе им на гробы всем миром собирали. На 1993 год газет не выписал, не на что».

Подполковник Головин, старший врач полка, воевавший у озера Балатон в Венгрии в 1945-м году и пославший меня на учебу в клиническую ординатуру Академии 30 лет тому назад, скончался накануне расстрела Белого дома.

Кабульский дневник военного врача. Саратов. 1996. 67 с.

Армянская трагедия. Дневник врача. Саратов. 1996. 60 с.

Мои учителя. Саратов. 1997. 40 с.

Незабываемое. Рассказы. Саратов. 1997, 113 с.

Перерождение. Выпуски 1,2,3,4,5. 1999–2006. Саратов.

Учитель и его время. Саратов. 2000, 2005. 150 с.

Спутница. Журнал «Приокские зори». Тула.№ 2. 2008.

Мальчики войны. Саратов. 2009. 58 с.

Врачебные уроки. Саратов. 2009. 52 с.

После войны (школа). Саратов. 2010, 48 с.

Мальчики войны. 2-е, дополненное, издание. Саратов 2010. 63 с.

Моя академия. Саратов. 2011, 84 с.

Иисус Христос (очерк). Проза Ру. и статья в сборнике «Рязанский Кремль». Рязань. 2012. 10 с.