Ян Ларри - Необыкновенные приключения Карика и Вали

– Неужели опять пешком? Ох и надоело мне! – вздохнула Валя.

– Ничего, Валя, потерпи, – сказал Иван Гермогенович, – когда-нибудь, надеюсь, наше путешествие все-таки кончится. Мне и самому хотелось бы поскорее домой попасть. Меня же студенты в университете ждут!

Профессор вдруг захохотал:

– Вот если бы мои студенты увидели меня на этом кораблике из дубового листа, под парусами из мушиных крыльев, что бы они сказали?! Ведь меня сейчас любой из них мог бы в жилетный карман посадить, за пояс заткнуть! Ха-ха-ха!

…Был полуденный час.

Царапая днищем камни, «Карабус» тихо подошел к берегу и остановился, лениво покачиваясь на легкой зыби.

Путешественники вышли на берег.

За ближним лесом торчала черная мачта-маяк. Казалось, она находится совсем рядом, стоит только пройти через этот лесок – и вот она.

Карик оглянулся. Посмотрев грустно на славный «Карабус», он помахал на прощание рукой и тяжело вздохнул:

– Прощай, «Карабус»! Не забывай своего капитана!

– А я думала, мы до самого маяка доедем! – сказала Валя.

– Напрасно думала! – пожал плечами профессор.

– Тогда зачем же мы нагрузили на корабль столько продуктов?

– Как это зачем? – возмутился Карик. – А если бы началась буря? А если бы нас выбросило на какой-нибудь необитаемый водяной лист? Что бы ты стала есть?

– Верно, – сказал Иван Гермогенович, – надо быть предусмотрительным, когда отправляешься в путь. Лучше потом выбросить лишнее, чем умереть с голоду.

Через два-три часа профессор и ребята расположились на опушке леса и плотно позавтракали.

Иван Гермогенович встал, вытер лепестком усы, бороду, руки и сказал:

– Ну а сейчас мы с ва…

Профессор не договорил. Отбросив прочь лепесток, он проворно, как мальчик, взбежал на ближайший пригорок.

– Так, – сказал он, глядя вверх, – очень хорошо! Прекрасно! Просто замечательно!

Ребята тоже подняли головы.

Над лесом мчались на широких, точно стеклянных, крыльях какие-то тяжелые мохнатые чудовища.

Не их ли разглядывал Иван Гермогенович?

– Осы! – сказал Карик.

– Не осы, а шмели! – поправил профессор.

Темные, с золотом, шмели кружились над густыми зарослями травяного леса, кружились и опускались на странные деревья, у которых вместо кроны были огромные лилово-красные шапки. Шмели садились на эти шапки, копошились в них, а потом, взмыв вверх, летели в сторону маяка и там исчезали, – должно быть, садились на землю.

Профессор схватил ребят за руки и, пристально посмотрев на них, сказал:

– Вот что, друзья мои, мне пришел в голову очень смелый план… Дальше мы полетим на шмелях.

Ребята испуганно попятились.

– На шмелях?.. Я… я не хочу на шмелях! – сказала Валя. – Я боюсь.

Профессор обнял Валю за плечи:

– Не бойся, голубчик! Это совсем безопасно. Ведь летают же личинки жука-майки на пчелах, и пчелы их не трогают.

– Может быть, лучше на пчелах полететь? – спросил Карик.

Профессор покачал головой:

– Нет, на пчелах нельзя! Пчелы утащат к себе в улей, и там нам конец будет. А шмели понесут нас прямо к маяку. Наверное, у них там гнезда. Видите, куда они летят? Значит, нам больше подходит шмель, а не пчела.

– Нет, я все-таки боюсь! – замотала головой Валя. – Я…

– Да ты постой, – перебил ее Иван Гермогенович, – я расскажу тебе подробно, как путешествуют на пчелах личинки жука-майки, и, надеюсь, после этого ты перестанешь бояться.

Профессор сел на пригорок, усадил ребят рядом с собой и начал:

– Очень прошу вас, друзья мои, не смешивать жука-майку с майским жуком. Это далеко не одно и то же. У жука-майки есть одна удивительная особенность… Почти как правило, у всех насекомых бывает три превращения: из яйца выходит личинка, потом личинка становится куколкой, и, наконец, куколка превращается в совершенное насекомое. Ну а вот у жука-майки целых четыре превращения: яйцо, личинка-триунгулина, потом просто личинка, куколка и, наконец, взрослый жук-майка. Запомните: триунгулина. Так вот, эта триунгулина питается только пчелиным медом… А как найти ей соты?.. Кто покажет ей дорогу к пчелам? Кто отнесет ее в улей?

– Ее мама! – сказала Валя.

– Ну, на маму не приходится надеяться, – усмехнулся Иван Гермогенович. – Когда личинка вылезет из яйца, ее мамы часто уж и на свете нет… Чтобы попасть в пчелиное гнездо на полное иждивение, триунгулина должна забраться на цветок и, притаившись, ждать пчелы. Лишь только пчела опустится на цветок, триунгулина хватает ее лапками за мохнатую шубу и держится до тех пор, пока пчела не перенесет ее к себе… Поняла, Валя? А теперь ты подумай: какая-нибудь глупая триунгулина и та не боится воздушных полетов; так неужели же ты испугаешься?

– Так то триунгулина, – вздохнула Валя, – она же глупая!

– Да брось ты трусить, Валя, – сказал Карик. – Если мы не полетим на шмелях, нам придется идти пешком, может быть, целых три недели, а может быть, и месяц. Да еще неизвестно, что с нами случится. В пути мы можем встретить тысячи опасностей. Какой-нибудь жук слопает нас, или гусеница раздавит, или бабочка смахнет в пропасть. Уж лучше на шмелях! И… и вообще пионеры не должны трусить.

– Ладно, поехали на шмелях! – сказала Валя дрожащим голосом. – На какой цветок нужно лезть?

– Вот на этот! На красный огромный шар, который качается наверху. Это красный клевер. Любимый цветок шмеля.

По высокому стволу Иван Гермогенович и ребята вскарабкались на лилово-красную шапку клевера и спрятались между его трубочками, которые таили в себе капли чистого, светлого меда.

– А скоро шмель прилетит? – шепотом спросила Валя.

– Почем я знаю? – также шепотом ответил Карик.

– Тише вы! – зашипел профессор.

Так просидели они больше часа.

Наконец над их головами загудели крылья. Широкая тень заслонила небо, как будто на солнце набежала туча.

Валя прижалась к брату. Сердце ее стучало, руки и ноги тряслись. Она хотела что-то сказать, но губы не слушались.

– Приготовьтесь! – чуть слышно сказал профессор.

Валя украдкой стиснула Карику руку.

Все сильнее и сильнее шумели могучие крылья. Взъерошенный, лохматый шмель, кружась, спускался к цветку. Вот он уже вытягивает лапы и собирается сесть.

Но что было дальше, Карик и Валя не поняли. Огромное волосатое тело опустилось на них, точно тяжелая медвежья шуба.

Ребята услыхали глухой голос профессора:

– Хватайтесь крепче!

Они вцепились руками в шерсть и в ту же минуту взлетели вверх.

Странная земля. Профессор сражается с бабочкой. Приключения Карика и Вали в фанерном ящике. Дорогая экофора. Профессор запакован. На пути в старый мир

От ветра у путешественников перехватило дыхание, земля качнулась и пропала.

– Держитесь крепче! – крикнул профессор.

Ребята едва расслышали его голос. Ровное густое гудение шмелиных крыльев и пронзительный свист ветра заглушали все.

Сначала шмель летел высоко над землей. Но потом ему, как видно, стало тяжело, а может быть, и больно. Три пары рук вцепились в его мохнатую шерсть, три пары ног колотили его по брюху и груди при каждом резком повороте.

Шмель стал метаться из стороны в сторону, должно быть, для того, чтобы сбросить непрошеных пассажиров.

Он летел, спускаясь все ниже и ниже, отряхивался на лету, но избавиться от тяжелой ноши не мог. У Вали кружилась голова, сердце так и екало. Профессор со страхом поглядывал на нее. Только бы удержалась, бедняжка, только бы не разжала рук! И вдруг шмель еще сильнее затрещал крыльями. В ушах у путешественников завизжал ветер. Шмель стрелой помчался вниз.

«Эх, жалко будет, если мы сядем раньше времени, – мелькнуло в голове у Карика. – Уж хоть бы дотащил он нас до середины пути!»

Земля приближалась с каждой минутой.

Профессор и ребята поджали ноги, чтобы не стукнуться обо что-нибудь твердое при посадке. Все ближе и ближе верхушки травяных джунглей. И вот – сильные толчки, один, другой, третий…

Еще толчок, и путешественников выбросило из меховых кабин, швырнуло на землю.

Кувыркаясь через головы, ребята и профессор покатились по какому-то синему мягкому полю, покрытому такими же мягкими холмами и буграми. Наконец, перекувырнувшись в последний раз, профессор ухватился руками за край огромного гладкого камня.

Иван Гермогенович встал на ноги. Придерживаясь за края камня рукой, он пошел вокруг него, кряхтя и слегка прихрамывая.

– Странно! – бормотал Иван Гермогенович, ощупывая плоский и гладкий камень, похожий на мельничный жернов, – что же это такое?.. А вон еще точно такой же круглый камень… А вот и третий, и четвертый…