Чак Паланик - Рэнт: Биография Бастера Кейси

Хадсон Бейкер: Мать и отец Эмбер понятия не имели, что мы сбегали каждую ночь. Мы надевали черные парики и мазали лицо белым. Сейчас я думаю, перед настоящими Ночными мы выглядели совершенно по-дурацки. Мы надевали черные колготы и черные платья, которые покупали в комиссионках, а мистер и миссис Най даже не знали, что у нас это все было. Мы вставали на угол и ждали, пока остановится какая-нибудь машина с автосалочниками.

Сейчас об этом тяжело говорить.

Тони Уидлин: Я помню, что все говорили: Рэнт Кейси — отец автосалок и он не погиб. Те же самые ребята скажут вам, что Элвис, Джим Моррисон и Джеймс Дин просто устали от известности и инсценировали собственную смерть, чтобы писать стихи на юге Франции. Когда все лгут, что видели Рэнта и целовались с ним, от их лжи все в выигрыше. Правительство говорит, что Рэнт жив, потому что им нужен козел отпущения. Ребята говорят, что он жив, потому что им нужен герой.

Хадсон Бейкер: Эмбер была так влюблена в Рэнта, что крала с почты плакаты «Разыскивается» с доски, где обычно висят десять разыскиваемых ФБР беглецов. Каждый раз, когда вешали новый плакат, Эмбер его крала. Там была фотография Рэнта с той поры, когда он только перешел на Ночную сторону. Эмбер хотела оклеить этими плакатами свою комнату, но мистер Най дико бы разозлился.

Тони Уидлин: Для молодежи Рэнт и Эхо стали Адамом и Евой новой эры: как Ф. Скотт и Зельда, Джон и Йоко, Сид и Нэнси, Курт и Кортни. Помню, что все, кто прослеживал свою «родословную» до рта Рэнта или Эхо называли себя «детьми Рэнта» или «отпрысками Эхо».

В каждой школе есть свои Ромео и Джульетта, своя трагическая пара. И у каждого поколения тоже.

Хадсон Бейкер: В нашей школе по ночам те же самые парты и классы использовали другие дети. Ночные. У них были свои, Ночные, учителя, вахтеры и так далее. Даже своя медсестра. Ночные сидели за нашими партами, пока мы дома спали, а мы сидели там, пока спали они. Иногда на нижней стороне стола жевательной резинкой была приклеена записка: какой-нибудь Ночной хотел познакомиться, и можно было оставить записку в том же месте. Так мы с Эмбер встретили одного парня, Грегга Денни.

Грегг Денни (старшеклассник): Эти дневные сучки меня нашли, решили расстаться с девственностью. Я мог иметь столько чистых дырок, сколько хотел. Дневнячки только услышат, что я заражен, и сами за мной бегают. А мы их называли «плевательницами». Потому что им слюны хотелось.

Шот Даньян: Каждый долбаный Дневняк, который утверждает, что целовался с Рэнтом Кейси, называл себя «чистокровкой». Жалкое зрелище. Будто они скаковые лошади или вампиры — душераздирающе.

Хадсон Бейкер: Грегг Денни — настоящий хищник, без шуток!

Грин Тейлор Симмс: Как и в случае Зубной феи, у каждого народа есть своя версия Страшилки, таинственной фигуры, которая существует не для вознаграждения детей, а для наказания. Например, голландский Зварте Пит, который помогает святому Николасу тем, что бьет хлыстом тех, кто плохо себя ведет. В Испании есть Эль Коко: бесформенное волосатое чудище, которое пожирает детей, если они не идут спать. В Италии «луомо неро», человек в черном плаще, похищает тех, кто плохо ест. Похожи на Санта Клауса португальский «хомем до сако», болгарский Тор-балан и персидский «лулу-хорхоре», которые ходят с огромными мешками не для того, чтобы дарить детям подарки, а чтобы уносить с собой самых непослушных.

Хадсон Бейкер: Мы с Эмбер поклялись, что никогда не сядем в машину друг без друга. Если в какой-то команде было место только для одной, мы их отправляли и ждали следующей. Или вдвоем, или никак — мы всегда хранили обещание.

Д-р Феба Трюффо (эпидемиолог): Современное общество борется с проблемой суперносителей с тех самых пор, как Мэри Мэллон отказалась изменить свое поведение. Поскольку Тифозная Мэри отказалась бросить работу поварихи, она провела последние двадцать три года жизни в принудительном карантине на острове Норт-Бразер. Если говорить о более близких к современности случаях, в 1999 журнал «Нью-Инглэнд джорнэл оф медсин» сообщал о 9-ти летнем мальчике из Северной Дакоты, с необычными бациллами туберкулёза в лёгких. Он заразил свою семью и 56 школьников, оставаясь сам абсолютно здоровым. В 1996 издание «Энлз оф интенл медсин» сообщило о вспышке стафилококковых инфекций с повышенной сопротивляемостью к антибиотикам, которая произошла в послеоперационной палате. Как выяснилось, инфекция Staphylococcus aureus скрывалась глубоко в синусах на вид здорового студента-медика.

Недди Нельсон (автосалочник): Вы когда-нибудь слышали, что такое Закон о стандарте действий в экстренных ситуациях? Его предложил тогдашний президент сразу после фиаско одиннадцатого сентября, помните? Вы знали, что по этому закону государство имеет право объявить любого угрозой для общественного здоровья и посадить за решетку до конца жизни? Вы часто слышите о надлежащей правовой процедуре? Думаете, ваше дело будут рассматривать с судьей и участием присяжных? Вы что, шутите?

Д-р Феба Трюффо (эпидемиолог): В сельской местности Китая болеть проказой было худшим позором, что заставляло многих зараженных скрывать свое заболевание. В ответ на это правительство предложило денежную награду всякому, кто сообщит о прокаженном, тем самым заставляя зараженных лечиться. Заболевание в стране было искоренено.

В Индии, где более демократическая форма правления не позволяет ввести подобную программу, люди по-прежнему болеют проказой.

Закон о стандарте действий в экстренных ситуациях всего лишь позволяет федеральному правительству приостановить действие всех местных и штатных властных структур, конфисковать собственность и подвергать карантину население, чтобы эффективно справиться с любым возбудителем инфекции.

Хадсон Бейкер: Эмбер думала, что заразиться — лучшее обещание быть вместе. Как будто они с этим парнем обречены оставаться друг с другом. Сейчас мне кажется, она думала, что близкое общение со смертью даст ей по-настоящему наслаждаться жизнью, чувствовать себя как бы более живой. Обычные люди ее бы жалели, кто-то избегал бы или осуждал, но Эмбер была бы рада такому вниманию к своей персоне.

Эмбер сказала, что это не даст ей подключаться к «пикам». Она хотела жить реальной, живой жизнью. Ну, это правда трудно объяснить.

Грин Тейлор Симмс: Английское слово «bogeyman», «Боугимен», страшилка, происходит от слова «Бони», насмешливого прозвища, которым британцы наделили Наполеона Бонапарта. Со временем «Бони» превратилось в «Бонимена», а затем в «Боугимена», которым начали пугать непослушных детей.

Хадсон Бейкер: Эмбер хотела быть в команде с Греггом Денни. В ту ночь я и не села к нему. Отпустила ее одну.

Д-р Феба Трюффо (эпидемиолог): Как скорее всего имело место в случае Бастера Кейси, асимптоматический и заразный переносчик часто имеет иммунные расстройства, связанные с другим заболеванием. Например, один разносчик коронавируса, более известного как атипичная пневмнония, ранее страдал от заболевания почек, что позволило ему инкубировать и передать огромное количество вируса.

Грегг Денни: Одна сучка забеременела и говорит, что хочет родить от меня бешеного ребенка. Хочет посмотреть, сможет ли она его выносить, не леча инфекцию. Не понимаю, к чему это все.

Хадсон Бейкер: Эмбер мне вечно говорила: «Рэнт Кейси — отец моего бешенства...» Будто она с ним встречалась и все такое. Типа их любовь скреплена поцелуем.

Грегг Денни: Может, какая Дневнячка от меня и залетела, но бешенства у меня никогда не было. Я только сочинял, что заражен, чтобы искать себе чистых девочек.

Хадсон Бейкер: Эмбер тогда уже жила с Греггом Денни. Она думала, что ее ребенок будет наполовину человеком, наполовину животным. Например, однажды она мне сказала: «Я делаю огромный шаг назад в эволюции человека...»

Д-р Феба Трюффо (эпидемиолог): Как и серотип рабдовируса Рэнта, почти все современные эпидемии «перескочили» с животных на людей: атипичная пневмония — форма коровьего коронавируса или парагриппа крупного рогатого скота; болезнь Кройцфельда-Якоба стала человеческой формой коровьего губчатого энцефалита или «коровьего бешенства»; а синдром приобретенного иммунодефицита скорее всего произошел от обезьяньего вируса иммунодефицита.

Грин Тейлор Симмс: Как только Рэнт Кейси погиб или по крайней мере исчез, он стал очень эффективным «страшилкой» для правительства. Всякий раз, когда федеральному правительству требовалось отвлечь внимание общественности от собственных просчетов, главный врач государственной службы здравоохранения просто объявлял о новой вспышке эпидемии бешенства, облаву на Рэнта или и то, и другое.