Харуки Мураками - 1Q84. Книга 1. Апрель-июнь

– На самом деле я думала, у тебя тоже есть такой опыт,- сказала Аюми.

– Почему ты так думала?

– Не могу объяснить. Просто… есть в тебе какая-то злость. Из-за которой ты готова раз в месяц расслабляться с незнакомыми мужиками. Злость или обида, я уж не знаю, но из-за нее ты не можешь или не хочешь жить обычной жизнью: завести себе постоянного любовника, встречаться с ним, ужинать вместе и трахаться регулярно, как все нормальные люди. Вот и я такая же… не от мира сего.

– Ты хочешь сказать, из-за того, что к тебе в детстве приставали взрослые мужики, ты свернула не на ту дорожку?

– Похоже на то,- кивнула Аюми. И чуть заметно пожала плечами.- Если честно, я вообще мужиков боюсь. Ну то есть опасаюсь связываться с кем-то конкретным. Это ведь значит, что я должна принять его полностью – таким, какой он есть. От одной мысли об этом все тело сжимается. Но с другой стороны, жить в одиночку тоже несладко. Хочется, чтобы тебя обнимали, чтобы тебя хотели. Без всего этого так страшно становится, сил нет. Вот и соглашаешься на что угодно с кем попало.

– От страха?

– Да, пожалуй.

– Если ты о страхе перед мужиками, во мне его нет,- сказала Аомамэ.

– Тогда чего ты боишься?

– Больше всего я боюсь самой себя,- ответила Аомамэ,- Потому что я не знаю, что творю. И что получится из того, чем сейчас занимаюсь, никому не известно.

– А чем ты сейчас занимаешься? Аомамэ уставилась на бокал вина в руке.

– Сама бы хотела бы это понять,- сказала она.- Но не понимаю. Пока я даже не знаю толком, в какой реальности и в каком году нахожусь.

– Сейчас тысяча девятьсот восемьдесят четвертый год, мы сидим в Японии, в Токио.

– Мне бы твою уверенность…

– Странно,- рассмеялась Аюми.- Разве то, где и когда ты находишься, не аксиома?

– Я сейчас не могу объяснить как следует, но для меня, увы, нет.

– Вон как? – с интересом протянула Аюми.- Мне, конечно, такое… хм… ощущение не совсем понятно. Но где и когда бы ты ни существовала, на свете есть человек, которого ты очень любишь. И в этом я тебе завидую белой завистью. Я этим же похвастаться не могу.

Аомамэ поставила бокал на стол, вытерла салфеткой губы и сказала:

– Возможно, ты права. Вне зависимости от места и времени я хочу с ним увидеться. Страшно хочу. Возможно, только это и не меняется никогда. Здесь я с тобой согласна.

– А хочешь, я поищу в базе данных полиции? Если знать хотя бы имя и возраст, наверное, можно найти, где он сейчас и чем занимается.

Аомамэ покачала головой:

– Не ищи, я тебя прошу. Говорю же: придет день – и мы с ним обязательно где-нибудь встретимся. Совершенно случайно. Вот до тех пор я и подожду.

– Прямо любовная сага,- вздохнула Аюми.- Здорово. Вот бы и мне так!

– На самом деле это очень нелегко.

– Да я понимаю, что тяжело,- кивнула Аюми. И стиснула пальцами виски.- Но хотя у тебя есть любимый человек, иногда ты все равно спишь с кем попало, так?

Аомамэ легонько постучала ногтями по краю бокала.

– Мне это необходимо. Мое тело – из плоти и крови, приходится содержать его в порядке.

– Но разве от этого твоей любви не становится меньше?

– А ты слыхала про тибетское колесо Сансары? Оно постоянно вращается, и все наши чувства и ценности оказываются то внизу, то наверху. То сверкают на солнце, то утопают во тьме. И только настоящая любовь – ось этого колеса, а потому не движется с места.

– С ума сойти…-восхищенно пробормотала Аюми.- Колесо Сансары, говоришь?

И допила свой бокал до дна.

Двое суток спустя в девятом часу вечера позвонил Тамару. И как всегда, без приветствий, сразу же заговорил о деле.

– Завтра после обеда не занята?

– После обеда свободна, могу подъехать, когда нужно.

– Как насчет половины пятого?

– Нормально.

– Хорошо,- сказал Тамару, и его авторучка заплясала по страничке в блокноте с такой силой, что было слышно Аомамэ.

– Как там малышка Цубаса? – спросила она.

– С ней-то все в порядке,- отозвался Тамару.- Мадам каждый день приходит с ней пообщаться. Кажется, они подружились.

– Ну, слава богу.

– А вот с другого фронта не очень веселые новости… Аомамэ невольно напряглась. Если Тамару назвал

что-то «не очень веселым» – ожидай наихудшего.

– Собака померла.

– Какая собака? Бун?

– Да… Прошлой ночью околела.

Что за ерунда, удивилась Аомамэ. На вид собаке было всего лет пять или шесть. Слишком рано ей умирать своей смертью.

– Но я ее видела совсем недавно! Такая здоровая была…

– Она померла не от болезни,- сообщил Тамару бесстрастно.- Сегодня утром ее разорвало на куски.

– Разорвало на куски?

– Все внутренности были раскиданы в разные стороны. Все части тела – тоже. Пришлось сходить за полотенцами и целый час собирать все по кусочкам. Беднягу словно вывернули наизнанку. Или взорвали миниатюрной бомбой изнутри.

– Какой кошмар…

– Собака-то ладно,- продолжал Тамару.- Кто умер, того не вернешь. Для охраны можно и другого пса найти. Меня тревожит другое: что же именно там произошло? Обычному человеку такое сотворить не дано. К примеру, засунуть бомбу в желудок здоровенной псины. При появлении любого чужака она всегда заливалась таким лаем, словно распахивались ворота в преисподнюю. Кому и как это удалось, ума не приложу.

– М-да, действительно…

– Все постояльцы приюта в шоке и панике. Собаку нашла дежурная, которая должна была ее покормить. Несколько минут женщина блевала не переставая и лишь потом нашла силы вызвать меня по телефону. Я расспросил всех, кто там был, не случалось ли ночью чего-нибудь странного. Нет, говорят. И никаких звуков, похожих на взрыв, никто не слышал. А уж эти женщины от любого хлопка проснулись бы все до единой, точно. Они и так живут там тише воды… Иными словами, эта «бомба» была беззвучной. Вся ночь прошла на редкость тихо. И собака ни разу не тявкнула. Только утром оказалась вывернутой наизнанку.

– Похоже, что-то странное происходит…

– Именно,- подчеркнул Тамару.- Происходит что-то очень странное – и, как мне подсказывает чутье, это пока цветочки. Ягодки еще впереди.

– В полицию не сообщали?

– Только полиции не хватало,- мрачно хмыкнул Тамару.- К нашим бредовым версиям прибавят своих, еще бредовее, век потом от них не отвяжешься…

– А что говорит мадам?

– Ничего. Мой отчет выслушала и кивнула, только и всего. Все, что касается безопасности,- моя работа. С начала и до конца…

Тамару выдержал тяжелую паузу. Видимо, задумался о навалившей ответственности.

– Завтра в полпятого,- сказала Аомамэ.

– Завтра в полпятого,- повторил Тамару и повесил трубку.

ТЭНГО

Смысл жить в другом мире

В четверг все утро шел дождь. Не очень сильный, но по характеру весьма надоедливый. Как зарядил со вчерашнего обеда, так ни разу и не прекращался. Только подумаешь: «Ну наконец-то кончается», а он снова хлещет пуще прежнего. Хотя была уже середина июля, «сливовые дожди» все никак не сдавали позиций. Небо словно накрыли плотной свинцовой крышкой, и весь окружающий мир потемнел, пропитавшись тяжелой влагой.

Ближе к обеду Тэнго надел плащ и шляпу, собираясь пойти в магазин, как вдруг обнаружил в почтовом ящике толстый коричневый конверт. Без штемпелей, без марок и даже без адреса. Лишь на обратной стороне конверта выведено шариковой ручкой: «Тэнго». Почерк такой, будто царапали гвоздем по засохшей глине. Явно писала Фукаэри. Тэнго вскрыл конверт, и на ладонь ему выскользнула кассета «TDK» на шестьдесят минут. Совершенно канцелярского вида – без футляра, без наклеек, без единой пометки. Ни письма, ни простенькой записки в конверте тоже не оказалось.

Немного поколебавшись, Тэнго решил отложить поход в магазин и послушать кассету. Поднес ее к глазам, осмотрел на просвет и легонько встряхнул. Несмотря на загадочность ситуации, то была самая обычная кассета, каких миллионы. И взрываться от проигрывания, похоже, не собиралась.

Тэнго снял плащ, принес кассету на кухню и вставил в магнитолу на столе. Положил радом ручку и блокнот для заметок. Затем рассеянно огляделся, убедился, что ему никто не мешает, и нажал на «пуск».

Сначала ничего слышно не было. Тишина тянулась довольно долго. И лишь когда он решил, что кассета, скорее всего, пуста, в динамиках послышался какой-то невнятный грохот. Судя по всему, придвинули стул. Затем кто-то откашлялся (или вроде того). И наконец раздался голос Фукаэри.

– Тэнго-привет,- произнесла она монотонно, будто проверяя микрофон на включение. Насколько Тэнго мог вспомнить, его имя она произнесла вслух впервые.

Фукаэри еще раз кашлянула. Похоже, она слегка волновалась.

– Письма-я-пишу-плохо. Поэтому-наговорю-на-плен-ку. Лучше-так-чем-по-телефону. Телефон-наверно-про-слушиваюш. Погоди-сейчас-воды-выпью.