Харуки Мураками - 1Q84. Книга 1. Апрель-июнь

– Редко, но все-таки видишь? Людей, которые вообще не видят снов, на этом свете не бывает. Появись хоть один, это бы слишком расстроило дедушку Фрейда.

– Может, и вижу. Но только открою глаза, ничего не помню. Иногда чувствую, что видел сон, но о чем – как корова языком слизала…

Она взвесила его обмякший член на ладони. Так, будто вес мог сообщить ей о чем-то важном.

– Ладно. Хватит о снах. Лучше расскажи, о чем сейчас пишешь.

– О чем я пишу, предпочитаю вслух не рассказывать.

– Но послушай, я же не прошу тебя пересказывать книгу. Я совсем не об этом! Думаешь, я не вижу, какая у тебя юная и чувствительная натура? Просто расскажи какой-нибудь эпизод или сценку – то, что тебе самому интересно. Знаешь, как здорово узнавать первой то, что еще никто не успел прочитать! Тем более, ты мне только что нагрубил, и я требую компенсации. Понял?

– Да понял, наверно…- протянул Тэнго без особого энтузиазма.

– Ну вот и расскажи.

Разглядывая пальцы подруги на своем члене, Тэнго повиновался:

– Это история про меня самого. Ну или про человека, для которого я выбрал себя моделью…

– Не сомневаюсь,- сказала подруга.- А я там присутствую?

– Тебя в этой истории нет. Она происходит в другом, нездешнем мире.

– И что, меня вообще там нет?

– Не только тебя. Никого из этого мира.

– И чем же другой мир отличается от здешнего? Ты знаешь разницу между ними?

– Конечно. Я ведь сам все это пишу.

– Я не о тебе, а обо всех остальных. Вот, например, попади я в этот твой другой мир, смогу ли я сразу как-то это понять?

– Думаю, сможешь,- кивнул Тэнго.- Например, в том, другом мире на небе аж две луны. Задерешь ночью голову – сразу догадаешься.

Две луны в небе Тэнго позаимствовал из «Воздушного кокона». О них он собирался написать и шире, и глубже, но главное – так, чтобы это была его собственная история. Возможно, сам факт, что изначально образ придумал не он, еще сыграет с ним злую шутку. Но именно о мире под двумя лунами ему хотелось сейчас писать сильнее всего. А грядущие проблемы, говорил он себе, будем решать по мере их поступления.

– Значит, достаточно посмотреть ночью на небо и увидать две луны, чтобы сказать себе: «О, я уже в другом мире»?

– Да, это одна из подсказок.

– А разве эти луны не притягиваются друг к дружке? Тэнго покачал головой:

– Не знаю почему, но расстояние между ними всегда одинаковое.

Какое-то время подруга переваривала услышанное. Ее пальцы вычерчивали на груди Тэнго замысловатые узоры.

– А ты знаешь, чем отличаются в английском языке слова lunatic и insane? – наконец спросила она.

– Кажется, оба означают какую-то психическую ненормальность,- напряг память Тэнго.- Но нюансов не помню.

– Insane означает безумность с рождения. Для лечения требуются очень узкие специалисты. А «лунатики» просто на время теряют разум с каждой новой луной. В Англии девятнадцатого века, когда преступление совершал лунатик, ему смягчали наказание, если он преступил закон в полнолуние. Обвиняя луну в преступлении больше, чем самого человека. Трудно поверить, но такой закон и правда действовал очень долго. Иными словами, человек на уровне закона признавал, что луна отнимает у него разум.

– Откуда ты все это знаешь? – удивился Тэнго.

– А чему ты удивляешься? Я на этом свете прожила на десяток лет дольше тебя. Что же странного в том, что я знаю немного больше?

А ведь она, черт возьми, права, подумал Тэнго.

– Если честно, я об этом задумалась еще в женском университете. На лекциях о Диккенсе. Был у нас один странный сэнсэй, вечно болтал о том, что никак не связано с сюжетом самой книги… Но что я тебе хочу сказать? Если даже с одной луной люди сходят с ума, только шум стоит, что же с ними будет под двумя лунами? Все приливы и отливы Земли, к чертям, поменяются, и все женские циклы перепутаются. Хаос породит очередной хаос, и конца этому не будет.

– Наверное, ты права,- задумался Тэнго.

– И что же, в этом твоем другом мире у всех съезжает крыша?

– Нет, почему-то не съезжает. По большому счету все происходит примерно так же, как здесь.

Она снова легонько стиснула его член.

– Значит, в другом мире люди живут примерно так же, как здесь? Но скажи мне, а какой тогда смысл жить в другом мире?

– Смысл в том, что в другом мире люди могут переписать свое прошлое,- ответил Тэнго.

– Переписать? Как им заблагорассудится?

– Да.

– А ты хотел бы переписать свое прошлое?

– А ты не хотела бы?

Она покачала головой.

– Ни свое прошлое, ни всю эту вашу Историю я переписывать не хочу. Единственное, что я хотела бы поменять,- мое настоящее.

– Но если поменять прошлое, изменится и настоящее. Все происходящее с нами сейчас – прямой результат того, что мы натворили в прошлом.

Подруга опять глубоко вздохнула. И подергала пенис Тэнго вверх-вниз, как проверяют на работоспособность рубильник лифта.

– Я тебе одно скажу. Ты, конечно, преподаешь математику в каком-то храме наук. Ты у нас мастер по дзюдо. Пишешь длинные романы о сложностях жизни. Но в самой этой жизни ты ни бельмеса не смыслишь. Вот тебе мое мнение.

Подобной оценке Тэнго не удивился. Он и сам себя не понимал как следует. И ситуация, которая складывалась вокруг, не умещалась в его голове. Так что новых открытий в рассказе подруги для него не было.

– Только ничего не меняй,- сказала подруга. И впечатала в грудь Тэнго свои эрегированные соски.- Ты – учитель математики и мечтатель, который каждый день пишет длинный роман. Вот таким и оставайся. Я твой пенис и так люблю. И размер, и форму, и на ощупь. И когда он твердый, и когда расслабился. И когда больной, и когда здоровый. И я очень надеюсь, что в ближайшее время он мой. Гарантируешь?

– Гарантирую,- обещал Тэнго.

– Я тебе говорила, что я ужасно ревнивая?

– Говорила. Без всяких теорий.

– Без теорий, да. У меня это с детства,- сказала она и снова пошевелила пальцами у Тэнго в паху.- Вот поэтому я тебя без всяких теорий сейчас заведу. Есть возражения?

Возражений не поступило.

– О чем сейчас думаешь?

– О том, как ты ходила на лекции в женском университете.

– О да. Мы читали «Мартина Чеззлвита», мне только что стукнуло восемнадцать, я носила платье с оборочками и хвостик на голове. Я была очень примерной студенткой и девственницей. И все эти премудрости о разнице между lunatic и insane слушала впервые в жизни. Ну как? Еще не кончил от такого портрета?

– Почти,- отозвался Тэнго.

И представил подругу в платье с оборочками и с хвостиком на голове. Примерную студентку и девственницу. Но при этом ужасно ревнивую. Без всяких теорий. Еще он представил луну, освещавшую Лондон романов Диккенса. А также снующих в том городе безумцев и лунатиков. У обоих подвидов – схожие шляпы и бороды. Как же их различать? Тэнго закрыл глаза и перестал гадать, в котором из миров существует.

(Конец первой книги)