Игра престолов по-английски. Эпоха Елизаветы I - Джеймс Перкинс

– А эту бумагу тоже приобщить к архивным делам? – спросил сэр Френсис, принимая от королевы первое письмо и показывая ей второе. – Мы изъяли это послание при обыске у самой Марии.

– Вы и ее уже обыскали? – удивилась Елизавета. – Всего два часа назад вы арестовали заговорщиков в Лондоне, а уже успели обыскать мою кузину в ее замке и даже привезти мне это письмо? Как вы успели? Если бы ваши люди летали по воздуху, подобно птицам, то и тогда они не смогли бы преодолеть за такое короткое время путь от Лондона до замка и обратно.

– Ваша секретная служба создана именно для того чтобы всюду поспевать и раскрывать преступления прежде, чем они свершатся, – внушительно проговорил сэр Френсис. – Мария Стюарт обыскана и помещена под крепкий караул. В ее шкатулке мы обнаружили вот это письмо. Кроме меня ни один человек не прочел его, можете не сомневаться.

– Благодарю вас за деликатность, – это так не похоже на вас, – сказала Елизавета, углубляясь в чтение.

Строчки письма замелькали у нее перед глазами: «Сэр Роберт! Я получила ваше послание и благодарна вам за него… Я понимаю, как плохо вам приходится при дворе Елизаветы, среди низких и подлых людей, которыми она себя окружила. Эта королева способна править только негодяями, ворами, обманщиками, злодеями, а поставь Елизавету средь честных людей, как ее тотчас прогнали бы прочь… Я знаю, как опротивела вам Елизавета. Старуха, которая должна класть три слоя пудры на лицо, завешивающая драгоценностями дряблую кожу своей шеи, нечистоплотная и дурно пахнущая… Я понимаю, какое омерзение вы испытываете, когда она силком тащит вас в постель, в которой побывало половина мужчин ее двора… У нее уже отходят крови, а она все еще хочет казаться юной девушкой, – как противно! Я знаю, как нелегко вам выдержать ее капризы, перемены настроения, раздражительность и слезливость, вспыльчивость и грубость. Особенности ее возраста дополняются издержками вульгарного воспитания и непереносимого характера, отсутствием порядочности, бессердечностью и беспредельным себялюбием… Она ослеплена гордыней и тщеславием; придворные лгуны постоянно убеждают Елизавету в неотразимости ее чар, но знала бы она, как над ней потешаются за глаза! А при дворах Европы нет более забавной темы для рассказа, чем пошлое жеманство молодящейся английской королевы… Мужайтесь, скоро все изменится и я смогу лично выразить вам свою признательность. Мария».

Елизавета подняла глаза на сэра Френсиса, и он невольно отступил на шаг назад.

– Это фальшивка? Письмо ей подбросили? – голос королевы был неестественно спокоен, но взгляд ужасен.

– Вы же знаете почерк вашей кузины, – прохрипел сэр Френсис, у которого вдруг перехватило дыхание.

– Тогда почему вы не доложили мне, что сэр Роберт писал Марии?

– К сожалению, нам не удалось вовремя выяснить это, потому что…

– Я прикажу вас четвертовать! – пронзительно закричала Елизавета. – Это измена! Вы предали меня!

– Ваше величество…

– Молчите! Завтра же вы взойдете на плаху!

– Ваше величество!

Елизавета резко отвернулась от него и подошла к окну. Ее плечи тряслись, она лихорадочно повторяла:

– Господи, за что, Господи?! Он мне изменил! И с кем, – с Марией! Она пишет обо мне такое ему, – ему, которого я люблю, – ведь я люблю его! Господи, да есть ли справедливость на этом свете?! За что они так поступили со мной, что я им сделала? Боже великий, почему ты не покарал изменников? Ты должен был их покарать!..

А ты, Мария, – яростно выкрикнула Елизавета через мгновение, – ты подлейшая из тварей, ты ответила мне злом за добро! Слишком долго я прощала тебе, – и вот она, твоя благодарность! Ты не смогла победить меня в сражении за королевство, и тогда ты решила уничтожить меня как женщину – ты опозорила и раздавила меня. Как я могу быть королевой после этого? Где найти мне опору, как уважать себя? Только твоя смерть теперь вернет меня к жизни; твоя смерть – моя жизнь! Ну, так не жди от меня пощады: ты сама подписала себе смертный приговор!

Сэр Френсис застыл посреди комнаты, как соляной столб. Елизавета взглянула на него, ее глаза бешено блистали.

– Соберите Королевский Совет! – приказала она и выбежала из комнаты.

С перекошенным лицом Елизавета быстро шла по длинным коридорам дворца, и все кто встречался на ее пути, испуганно шарахались в сторону. Гвардейцы, несшие стражу около покоев сэра Роберта, не узнали королеву и преградили ей дорогу.

– Вон! – крикнула Елизавета, и гвардейцы отпрянули прочь.

Сэр Роберт заканчивал последние приготовления для того чтобы пойти играть в мяч. Возле кресла, в котором он сидел, суетились слуги и парикмахер; услышав крик королевы, они замерли и уставились на дверь.

– Идите, идите! – замахал на них сэр Роберт, и они выскочили в заднюю комнату в тот же момент, когда королева вошла из передней.

– Мадам, я должен извиниться за свое опоздание, – сказал сэр Роберт, встав с кресла и поклонившись. – Проклятый парикмахер отрезал мне локон волос. Простите меня, но не мог же я появиться на людях в таком виде, не рискуя вызвать всеобщий смех. Пришлось делать завивку, чтобы скрыть проплешину. А у вас очаровательное платье, мадам, оригинальное и очень вам идет…

– Вы писали Марии? – перебила его Елизавета.

– Какой Марии?

– Вы писали разным Мариям? Я спрашиваю о моей кузине, Марии Стюарт.

Сэр Роберт растерялся.

– Нет, – ответил он после короткой паузы.

– Лжете! – закричала Елизавета. – Вы писали ей!

– А, вспомнил! Вы, наверно, говорите о том письме, в котором я известил ее, что служу исключительно вам? – поспешно произнес сэр Роберт. – Меня заставляли поклясться ей в своей преданности, но я категорически отказался сделать это.

– Читайте! – королева швырнула письмо Марии ему в лицо.

Сэр Роберт успел подхватить