Драконий пир - Светлана Сергеевна Лыжина

— Влад-бей, если хочешь, чтобы я взял тебя с собой, ты не должен выезжать вперёд меня.

Тот улыбнулся и ответил:

— Ладно, Челик-эфенди. Я же обещал твоему господину поберечь свою жизнь, чтобы его голова не скатилась с плеч. Значит, и о твоей голове побеспокоюсь.

— Ты говорил так и в прошлый раз, но тогда я тоже боялся за свою голову, — ответил Челик, сохраняя серьёзный и строгий вид.

Собеседник продолжал молча улыбаться, показывая, что ему больше нечего добавить к сказанному, поэтому командир взмахнул рукой, отдавая приказ "вперёд", и все всадники с гиканьем понеслись по дороге.

Юный Влад вёл себя в присутствии турков весело и задиристо, стремясь утаить, что чувствовал на самом деле. За показным нахальством скрывались сомнения и растерянность. Совсем не так он хотел бы возвращаться в родные края из чересчур гостеприимной Турции, в которой провёл четыре года.

Только-только оказавшись на чужбине, Влад уже мечтал, как вернётся в Румынию, но даже представить не мог, что приведёт в родные края турецкое войско — то есть нечестивцев, убийц и разорителей. Это казалось невозможно, и вот теперь он привёл почти тридцать тысяч, а сегодня обговаривал с начальником этой армии, Караджой-беем, как они будут брать Тырговиште — румынскую столицу!

"Я сам разоряю собственную страну. Страну, которой собираюсь править", — говорил себе Влад и в такие минуты сомневался, что достоин трона.

К счастью, весть о появлении турков бежала далеко впереди войска. Селения, которые встречались по дороге, были уже покинуты жителями. Пленников попадалось мало, и всё же Влад знал, что они есть, и не приближался к ним. Он не мог смотреть этим людям в глаза, и у него всякий раз холодело внутри при мысли о том, что кто-нибудь из пойманных румын распознает в нём соплеменника, кинется в ноги, попросит о помощи. Что тогда? Как им помочь? Выкупить у турецкого хозяина?

Конечно, у Влада имелись деньги и ценные вещи, но выкупить даже десятую часть новообращённых рабов он всё равно бы не смог. Выкупишь одного, и эта весть сразу разлетится по всему лагерю, и придут ещё люди, и будут просить. И как объяснить им, что у тебя не осталось ничего, на что можно купить рабов?

В такие минуты Влад радовался, что носит турецкую одежду или турецкий доспех. Турецкий халат и турецкая кольчуга делали своего обладателя очень похожим на турка. Разговаривать в лагере Влад стремился только по-турецки. Разве что у себя в шатре, говоря со слугами, изменял этому правилу.

Хотелось спрятаться, но от самого себя не спрячешься. Оставалось утешаться тем, что сбор урожая уже окончился, а значит, турецкая конница, хоть и топтала поля, не приносила вреда румынским жителям, не обрекала на голод. Главный вред ожидался при штурме Тырговиште, поэтому будущий князь дал себе слово сделать всё возможное, чтобы не допустить разграбления города. Если столица сдастся без боя, предотвратить турецкие бесчинства казалось вполне возможно.

Только одно заставляло Влада забыть об укорах совести. Только одно разгоняло все сомнения — мысль о том, что он должен отомстить за своих убитых родных: за отца и старшего брата, которые оказались помехой для некоего Владислава, заявившего права на румынский трон.

Влад знал очень мало подробностей этой истории. Знал лишь, что Владислава поддержал могущественный венгр Янош Гуньяди.

Когда-то этот Янош дружил с отцом Влада — ещё с тех времён, когда отец вступил в рыцарский Орден Дракона, начал чеканить свою монету с драконьим знаком и получил за это прозвище Дракул. Венгр и Владов родитель дружили крепко, но вдруг рассорились. В памяти у сына навсегда остался тот день, когда в первый раз обнаружилось, что отец и Янош смотрят друг на друга холодно и отстранённо. Тогда казалось, что размолвка временная, но нет.

Влад хорошо помнил и самого Яноша, ведь когда-то даже гостил в его родовом замке. Особенно запомнилось лицо — высокий лоб, рано начавший лысеть, мясистый нос и большие глаза, как у филина, вылетевшего на охоту.

Раньше казалось, что в высоком лбу и необычных глазах есть знак того, что Янош — человек выдающийся, но теперь лицо венгра казалось Владу уродливым, и такими же уродливыми представлялись все люди, хоть сколько-нибудь на этого венгра похожие.

А вот Владислава Влад не видел ни разу. И не знал, как тот выглядит, но ненавидел не меньше, чем Яноша, ведь именно ради Владислава некие бояре из отцовского окружения решились на предательство.

Когда Янош Гуньяди во главе войска пришёл из-за гор в Румынию, чтобы посадить Владислава на румынский престол, то Владов отец, готовившийся сразиться с Яношем, оказался отравлен. Вот так сильно некоторые бояре не хотели воевать, что решили прибегнуть к помощи яда, чтобы не идти в поход! Трусливые твари! Однако отец Влада всё равно собрал войско и, превозмогая себя, выступил в сторону гор. Он стремился на битву, а бояре-отравители, следуя за ним, только и ждали, когда же он умрёт.

Отец не дожил до дня встречи с венграми, умер раньше, после чего Янош, увидев труп, приказал, чтобы мертвецу отрубили голову, сделали из неё чучело и отправили в Турцию, ко двору султана, где тогда жил Влад вместе со своим младшим братом Раду.

Влад видел отцовскую голову и запомнил её — помнил лицо мёртвого, которое казалось знакомым и в то же время незнакомым. Кожа на этом лице побелела, сделалась похожей на пергамент. Брови поредели. Глаз и вовсе не стало — веки были зашиты крупными неровными стежками. Губы иссохли, искривились в странной, ни на что не похожей усмешке, открывавшей и верхний, и нижний ряд зубов. Длинные чёрные усы поникли и спутались, а волосы прилипли к макушке, словно их приклеивали. Вот такой стала отцовская голова!

"А мой старший брат? — спрашивал себя Влад. — Как теперь выглядит Мирча?" По слухам Мирчу похоронили заживо, но чтобы окончательно это выяснить, могилу следовало вскрыть. Влад не раз думал о том, что же увидит, когда откроет гроб — подобие лица или только белые кости черепа? Представить что-то определённое никак не получалось, да и само место могилы пока оставалось неизвестным. Её ещё предстояло найти.

"Я спрошу про могилу у Владислава, когда встречусь с ним, — думал девятнадцатилетний мститель. — Я спрошу его, где похоронен мой брат, а затем убью". Правда, после таких рассуждений здравый смысл начинал брать верх над гневом, и Влад спрашивал себя, как, будучи ещё юнцом,