Василий Седугин - Князья Русс, Чех и Лех. Славянское братство

Затем метнулся к коню, легко вскочил в седло и тронулся в путь, часто оглядываясь и посылая ей влюбленные взгляды. Она махала рукой и улыбалась в ответ, чувствуя прилив нежности к этому славному человеку…

Начались сборы в военный поход, а во дворце приступили к подготовке свадьбы. Велина ходила сама не своя, на нее нашло какое-то наваждение. Ей казалось, что вовсе не о ней ведутся разговоры, не для нее шьются платья и наряды, закупаются вина, варится пиво… Она ходила, как во сне, с трудом воспринимая действительность. Порой ей хотелось, чтобы свадьба состоялась быстрее и началась бы новая, еще более интересная жизнь, а иногда наваливалось тяжелое настроение, когда свадьба была не нужна, и все бы осталось без изменения, по-прежнему. И ее тянуло забиться куда-нибудь в угол и заплакать, заплакать горько и безутешно…

Как-то прогуливалась она по улице и вдруг вдали увидела Русса. Рядом с ним шла невысокая, стройная девушка, они о чем-то оживленно разговаривали.

Велину будто жаром обдало с головы до ног, она ничего не видела, кроме этих двух человек, они притягивали ее к себе какой-то необычной силой. Она взгляда не могла оторвать от того, как Русс наклоняется к своей спутнице и что-то говорит, а она, чуть приподняв личико с маленьким вздернутым носиком, слушает его, жадно и послушно, как может внимать только влюбленная девушка.

Они завернули за угол, а ей вдруг стало так горестно, так тошно, что не знала куда деть себя. Она сначала пошла вслед за ними, но потом спохватилась, что Русс может увидеть ее и бог знает что подумать, поэтому развернулась обратно и долго шла бесцельно, сама не зная куда, пока не оказалась на рынке. Там она пошла по торговым рядам, внимательно смотря на разложенные товары, но ничего не видя: у нее по-прежнему перед глазами стояла одна и та же картина, как Русс увлеченно что-то рассказывает девушке, а та неотрывно смотрит ему в лицо…

«Неужели я влюблена в него?» — спрашивала она себя. После их ссоры ей казалось, что забыла его. А когда повстречала Добрана, то и думать о нем перестала, красивый князь отодвинул образ Русса куда-то вдаль, он уже не беспокоил ее. И вдруг эта короткая встреча все перевернула в ней, и мысли о Руссе заполнили все ее существо.

Остаток дня она провела в каком-то горячечном возбуждении, а ложась в постель, вдруг с ужасающей отчетливостью поняла, что не любит и никогда не полюбит Добрана. «Но я все равно выйду за него замуж, — сказала она себе. — Сколько раз приходилось слышать, как женятся и выходят замуж без любви, а потом в семейной жизни обретают и любовь, и счастье. Так поступлю и я. Я сдержу свое слово Добрану, он недостоин того, чтобы его обманули».

Утром Велина вышла из дворца и стала ходить по улицам города. Она не сразу поняла, что хочет увидеть Русса, а потом, когда ей стало ясно свое желание, то стала успокаивать себя: просто мне хочется еще раз напоследок увидеть его, попрощаться с ним — и не больше. Я останусь верной Добрану, мы обязательно с ним поженимся и станем жить дружно, в согласии, потому что с таким замечательным человеком жить по-иному невозможно.

Русса она не встретила ни в этот, ни в последующие дни. Он в это время пропадал на лугах, где проходили последние приготовления к походу. Дел было невпроворот, он крутился, как белка в колесе, а по вечерам они гуляли с Зареной. С ней ему было легко и просто, не то что с Луциллой или Велиной, когда надо было придумывать разговор и постоянно опасаться, что скажешь что-нибудь не так. С Зареной они болтали обо всем и ни о чем, встречи их были дружескими, в крайнем случае, Русс не придавал им особого значения.

— Тебе, наверно, мои парни проходу не дают, — сказал он ей однажды шутливо. — Как же, одна среди тысячи здоровенных молодцев!

— Больно они мне нужны! — отмахнулась она. — Мне и одной хорошо!

— И никто замуж не зовет? — не сдавался Русс.

— Зовет, — усмехнулась она. — Даже очень настойчиво приглашает.

— И кто же?

— Помнишь, который на деревянных мечах меня победил?

— А, Всеслав!

— Вот он. Только не очень-то он мне нужен. Сегодня снова лез, прогнала я его.

— Ишь ты, какая гордая!

— Да вот такая!

Так шли они однажды вечером по улице, как обычно разговаривали. И вдруг впереди он увидел Велину. У него будто оборвалось все внутри. Он не видел ее с того дня, как поссорились, думал, забыл, а тут не мог оторвать от нее взгляда. Она тоже увидела его, кровь бросилась ей в лицо, но она пересилила себя, наклонила голову и быстро прошла мимо. Русс стоял на месте, будто остолбенел. Его о чем-то спрашивала Зарена, но он не понимал вопросов.

Наконец очнулся, непонимающе взглянул на нее. На глазах Зарены были слезы.

— Ты любишь ее? — спрашивала она. — Отвечай, ты любишь ее?

— Не знаю, — наконец разлепил он губы.

Она сжала кулачки и отчаянно, ненавистно выпалила ему в лицо:

— Презираю! Еще раз встречу, убью и тебя, и ее!

И убежала за угол.

Больше она на военные учения не являлась, будто пропала. Русс о ней ни разу не вспомнил. Мысли его были заняты Велиной, он понял, что не забыл ее, что по-прежнему любит и был несправедлив к ней. Он решил встретить ее и поговорить, чем бы ни закончился их разговор.

Подготовка к походу была закончена, Воимир пригласил Русса и его сотских к себе во дворец для беседы. Собрались в трапезной, на столе стояли еда и квас.

— Выступаем через три дня, — сказал Воимир, когда все расселись. — Я получил сообщения от князей Могуты и Добрана, их войска выдвинутся на днях с таким расчетом, чтобы вам всем вместе соединиться у Радигоша, племенного центра Лютичей. Там общее руководство передается в руки Русса, он отвечает за действия объединенной рати.

Он оглядел всех долгим взглядом, остановился на Руссе:

— Русс, еще раз тебе наказ: сделать все, чтобы не было кровопролития. Кровь порушит все дело объединения славян. Если Лютобор запрется в крепости, на приступ не идти, а брать измором. В столице не столь большие запасы продуктов, у них плохо с водой, потому что берут они ее из речки, а пути к ней легко перерезать. Так что вы должны проявить выдержку и терпение, и победа будет в ваших руках.

Они еще поговорили о некоторых вопросах, которые возникли при подготовке похода, а потом принялись за ужин. Первым из-за стола вышел князь, потом стали расходиться остальные.

Русс покинул трапезную в числе последних, и тут же в коридоре увидел Велину. Может, ему показалось, что она ждала его и, увидев, пошла навстречу. А может, она только что вышла из своей светлицы и встреча была случайной. Да ему и неважно было, как это произошло на самом деле. В коридоре горел лишь один факел, и в свете его глаза Велины показались ему огромными и страшными своей притягательной силой. Он видел только их, они влекли его к себе, и он шел к ним в сладостной покорности. Пока он подходил к ней, время показалось ему вечностью.

Приблизившись, они бросились в объятия друг к другу и так долго стояли, не сказав ни слова. Потом она легонько освободилась и, взяв его за руку, завела в свою светлицу. Здесь они сели на скамейку и снова отдались объятиям и поцелуям.

Когда сумасшествие стало проходить, она прошептала:

— Как ты мог подумать про меня…

— Да, я дурак, совершенный балбес…

— Мне Евона только друг. Друг детства…

— Я это потом понял…

— Но разве можно так ревновать безо всякой причины?

Можно, хотел он сказать, потому что в моей жизни была Луцилла. Но я тебе о ней никогда не расскажу, потому что и сам хочу забыть о ней раз и навсегда.

И он ответил:

— Видно, я сильно тебя люблю.

— Я тебя тоже сильно люблю, но ведь не ревную?

— Любишь, а собираешься выйти за другого…

— Ты знаешь об этом?

— Весь город говорит.

— Я никогда за Добрана не выйду.

— Это правда?

— Да. Свадьбе не быть.

— Так, значит, мы…

— Да, да, поженимся. Если отец будет против, ты умыкнешь меня, но мы будем вместе, обязательно вместе всю нашу жизнь!

Русс ушел от нее, когда пропели первые петухи. Потом они встречались урывками, потому что много времени уходило у него на подготовку к походу. Провожая его, Велина вновь сказала:

— Береги себя, возвращайся живым. Когда все уладится, я буду говорить с отцом о нашей свадьбе.

Войска ушли, а Велина осталась со своими мыслями и воспоминаниями. Сначала она думала о Руссе, об их совместном будущем. Потом ее думы перекинулись на Добрана. И чем больше она думала о нем, тем больше ею овладевало беспокойство, чувство неловкости, что она так жестоко и несправедливо поступила. Она вспомнила его по-детски наивное выражение лица, доверчивый взгляд, робкие поцелуи, несмелые признания в любви, и ей становилось стыдно, что она увлекла совсем неопытного юношу, смутила его душу и подала напрасные надежды. «Надо, надо это исправить, — твердила она себе. — Надо быть честной с ним до конца, чтобы он не надеялся на меня, не рассчитывал на брак со мной. Поэтому единственным правильным шагом будет, если я извещу его о том, что отказываюсь от своего обещания выйти за него замуж».