Наталья Павлищева - Нефертити и фараон. Красавица и чудовище

«Маат живет в сердце человека и в жизни, и после смерти. Маат – вездесущая. Без Маат люди теряют смысл жизни и Путь, ведущий в Бессмертие. Следовать законам Маат не просто обязательно, это потребность сердца. Это долг чести и образ жизни. Маат приходит для того, чтобы быть рядом с тобою. Маат присутствует везде, где ты находишься, и сопровождает тебя, куда бы ты ни шел, так что ты переполнен ею… Одежда, укрывающая твое тело, – Маат… Вдох и выдох твоих ноздрей – Маат… Хлеб, который ты принимаешь в пищу, – Маат… Пиво, которое ты пьешь, – Маат… Говори в согласии с Маат, действуй в согласии с Маат, ибо она Великая, Сильная и Постоянная… Маат остается с тобой до Вечности. Она сопровождает того, кто следует ее законам, до Царства умерших. Его помещают в саркофаг, и его погребают вместе с нею; Его Имя не будет стерто с этой Земли».

Неф задумалась, но не о Маат, а об учителе Несебе. Какой же он умный! Сколько нужно читать, чтобы знать обо всем на свете?! Ей никогда столько не прочесть…

– Неф, повтори мои последние слова.

Бакетамон толкнула в бок задумавшуюся подружку. Та очнулась, но сказала вовсе не то, что нужно:

– Учитель, а Вы знаете все на свете?

Несеб замер. Он должен бы сердиться на то, что Неф не слушала, но девочка столь искренне поинтересовалась, что наказывать малышку у него не поворачивался язык. Учитель повернулся к остальным:

– Послушайте меня, и ты, Неф, тоже. Наш народ живет уже многие тысячи лет, кажется, с тех пор, как Великий Хапи стал нести свои воды к Зеленому морю. Рома не просто жили, пасли скот, пахали землю, рожали детей и молились богам, но и учились. Они старались подмечать, когда вырастает зерно, брошенное в землю, когда разливает свои воды Великий Хапи, на что похожи звезды на небе… И боги, радуясь такому, стали давать людям нужные знания. Но этих знаний так много, что один человек просто не способен запомнить их все. Тогда бог Тот помог людям, дав им письменность…

– А расскажите про Тота! – Это уже Бакетамон.

Несеб, мысленно усмехнувшись: с кем поведешься… кивнул:

– Я хотел сегодня посвятить урок другому, но раз вы спросили, расскажу.

Еще через день учитель вместо того, чтобы начать урок, вдруг попросил встать Бакетамон и Неф. Подружки поднялись, тревожно оглядываясь, – вроде ничего не натворили, почему вдруг их так выделяют?

– Вы очень постарались в мастерской по изготовлению папирусов. Конечно, сделать все не могли, на это нужно слишком много времени. Но вот этот папирус ваш! – Несеб протянул девочкам по тонюсенькому свитку. – Именно его вы так старательно выравнивали молотками. Мастера закончили вашу работу и просили передать результат.

У Неф даже дыхание перехватило от гордости. Как же им завидовали в тот момент все мальчишки! С каким восхищением смотрели! И только губы царевны Ситамон презрительно искривились: фи, радоваться таким глупостям могут только эти две дурочки! Но Неф и Бакетамон не обратили на презрение старшей царевны никакого внимания, не до нее!

Немного погодя сторонников Неф прибавилось, Эйе и Тиу решили, что их собственной дочери Мутноджемет тоже пора начинать учиться, и девочка присоединилась к сестре. Сообразительная и живая Мутноджемет, конечно, сильно отставала от остальных, учившихся уже не первый год, но схватывала все быстро, а помощницы у нее были хорошие.

Теперь Неф могла бы смотреть на зазнайку Ситамон с насмешкой, но как раз в это время сама царевна прекратила ходить на занятия, она уже стала достаточно взрослой, чтобы заниматься совсем другим. Ходили слухи, что ее решил взять в гарем сам пер-аа!

Неф совершенно не понимала, зачем это Ситамон нужно в гарем, что ей, и без того в Малькатте плохо? И к чему пер-аа столько жен? Вон у Эйе есть одна Тиу, и все прекрасно. А когда много жен, пожалуй, можно и запутаться…

– Неф, не отставай!

– Ага, – отозвалась девочка, но, сделав шаг, снова замерла.

Царевне Бакетамон пришлось вернуться и потянуть подружку за руку:

– Ну, Неф, ты что, этих рыбок не видела?!

Конечно, она видела рыбок, и не раз, но девочка не могла просто пробежать по малому тронному залу, не полюбовавшись росписью на полу. Где еще увидишь такую красоту?

Дворец фараона в Малькатте действительно украшен великолепно. Эйе говорил, что такого не было при прежних фараонах. На полу пруд с лилиями, лотосами, множеством рыбок, с зарослями камыша по берегам, в которых огромное количество птиц… Все изображено настолько искусно, что у многих руки сами тянулись к луку со стрелами.

Неф не собиралась охотиться на птиц даже мысленно, ей очень нравились рыбки, плавающие прямо под ногами среди водорослей. А еще вон та уточка с выводком своих малышей – желтеньких пушистых комочков, торопящихся за матерью. А еще летящие наверху птицы… Тоже хороши, даром что нарисованы. Только в нарисованных кустах прятался противный охотник, которому так хотелось выбить глаз, чтобы не смог попасть в уточку!

Но Бакетатон никогда не давала подолгу рассматривать этакую красоту, вечно ей некогда! И Неф мечтала, что, когда вырастет, обязательно после какого-нибудь пира или приема у пер-аа спрячется и все хорошенько рассмотрит, когда остальные уйдут.

Царевне пришлось тащить подружку поскорее, потому что в зал направлялся сам фараон. Бакетамон хотя и дочь, но ей не все позволено, да и не хотелось лишний раз привлекать внимание пер-аа.

Но уйти они не успели, заметив девочек, Аменхотеп сделал знак, чтобы те остановились. Бакетамон осталась стоять, только поприветствовав отца низким поклоном, а Неф, как положено, упала ниц. Аменхотеп кивнул, чтобы поднялась. И тут же на него уставились любопытные глазенки, Неф ничего не могла с собой поделать, понимала, что так нельзя, что Эйе и Тиу будут ругать, но смотрела и смотрела. Она впервые видела пер-аа так близко и не в парадной одежде. Девочка была потрясена до глубины души – фараон оказался внешне обычным человеком, совсем не страшным и красивым, несмотря на болезненный вид. А еще почему-то непреодолимо захотелось подойти и взять его за руку. Мало того, Неф была уверена, что пер-аа не стал бы возражать!

А сам фараон тоже замер, глядя на малышку Неф. Потом обернулся к чади:

– Кто это?

Тот согнулся ниже некуда, девочке, тем более чужой, негоже находиться в тронном зале, когда туда может войти пер-аа.

– Это приемная дочь Эйе.

Что поразило Аменхотепа в девочке, не понял никто, но пер-аа еще несколько мгновений задумчиво смотрел на Неф, а та, совершенно не смущаясь, также глядела на фараона. Наконец Аменхотеп махнул рукой:

– Идите!

Опомнилась и сама Неф. Им с Бакетамон не понадобилось уползать, как другим придворным, но царевна постаралась спрятать подругу поскорее.

– Чего это он на тебя так смотрел? – зашипела она, когда фараон с сопровождающими скрылся с глаз.

– Не знаю! – Глаза у Неф готовы вылезти из орбит от изумления. – А он не такой страшный…

– Кто страшный?

– Ну, пер-аа…

– С чего ты взяла, что он страшный? Он очень даже веселый и красивый! – Бакетамон задело то, что подружка не слишком вежливо отозвалась о ее отце. Все же для царевны Аменхотеп был не только фараоном.

– Красивый. И добрый.

Такой отзыв примирил Бакетамон с Неф, она согласно кивнула и потянула подружку в свою комнату смотреть новый стульчик, который ей сделали в подарок. Уже через несколько минут девочки занялись своими делами, но Неф не могла забыть взгляд фараона, устремленный на нее. Даже ночью приснилось!

И про самого пер-аа, и про множество жен у него очень хотелось расспросить Эйе или Тиу, но первого не было в Фивах, уехал по делам, а кормилица на эту тему разговаривать категорически не желала!

– Ты задаешь слишком много вопросов, тем более таких, на которые я не могу ответить.

– Почему?

– Ну вот еще один. Потому что ты еще мала, потому что не все можно говорить девочке…

Неф сокрушенно вздохнула:

– Скорей бы стать взрослой, и мужчиной к тому же!

Тиу невольно рассмеялась:

– Ну, взрослой-то ты станешь, но почему мужчиной?

– А… а потому что они ездят на колесницах, стреляют из лука и вообще могут делать все, что захотят!

– Вот это ты зря, никто не может делать только то, что хочет!

– Даже пер-аа?

– Даже он.

– Почему?

– Потому что он послушен богам, жив он вечно, вековечно.

– Значит, надо быть богиней?

– Неф, ты утомила меня вопросами. Живи своей жизнью и не завидуй чужим!

Девочка вздохнула:

– Все равно я завидую царице Хатшепсут… она могла делать то, что хочет. Как бы я хотела быть на нее похожей!

Все знали, что у маленькой Неф есть страстная мечта – быть похожей на Хатшепсут. Пока эта мечта никому не мешала, скорее забавляла взрослых, и девочке не пеняли на нелепые мысли. Но придет время, она сама станет взрослой, как бы тогда пристрастие к памяти Великой царицы не сыграло с ней злую шутку.

У Неф новое увлечение. Эйе назначили Хранителем лошади фараона, то есть ответственным за все колесницы и лошадей пер-аа, он много времени проводил, наблюдая за тренировками и выезжая некоторые пары сам. Стоило приемной дочери однажды напроситься с отцом, как отбоя от нее не стало совсем! Ловкая и сильная девочка быстрее мальчиков поняла, как надо держать поводья, как упираться ногами, чтобы сохранять равновесие, как отдавать команды животным.