Александр Гарда - Колизей. «Идущие на смерть»

– Через месяц из Остии в Британию отправляются три корабля с пополнением для II Августова легиона. Я отплываю с ними. Там мой дом, малыш, о возвращении в который я не смел даже мечтать.

– А как же я? Ты возьмешь меня с собой?

– В Британии у меня жена и взрослые дети. В качестве кого ты поедешь со мной? Я сейчас ходил и думал обо всем этом. Знаешь, ты была права тогда, в Путеолах, для меня родина превыше всего. Я не могу пожертвовать ею даже ради тебя.

– Значит, я тебе не нужна. И Северу тоже… Я сама видела, как он уехал к Присцилле!

– Потому что ты его совсем замучила своими выходками. А ведь он нормальный мужчина в самом расцвете сил. Чего же ты хотела?

– Значит, мы с тобой расстаемся навсегда…

Бывшая гладиатрисса долгим взглядом окинула своего учителя с головы до ног и вдруг поняла, что любовь куда-то ушла. Рядом с ней стоял совершенно другой человек. Близкий – да, но не любимый. То ли она выросла, то ли слишком много событий прошло со времени их разлуки, но ее сердце молчало. Осталось только чувство благодарности и легкая грусть по безвозвратно прошедшему.

– Идем, я провожу тебя к нему.

Без возражений, словно только того и ждала, Ахилла похромала к воротам «Звериной школы», и пока они с Фероксом брели по узким римским улочкам, больше не было сказано ни слова.

Придя на виллу Валериев Максимов, уже ставшую для нее домом, Ахилла прошмыгнула в отведенную ей комнату, твердя, что когда завтра Север появится дома, то она ему слова поперек не скажет.

Заглянула приставленная к ней рабыня, чтобы помочь госпоже отойти ко сну, но девушка отрицательно покачала головой: ей надо было разобраться в своих мыслях, а пустые разговоры девчонки ей только мешали. Пожелав спокойной ночи, болтушка побежала в дальний конец внутреннего дворика, где жили домашние рабы, а Ахилла, налив из кувшина воду в стоящий у постели тазик, приготовилась к вечернему омовению. Но не успела она погрузить в нее руки, как в дверь постучали, и на пороге показался претор. Ахилла поклонилась, приветствуя старого хозяина, но тот махнул рукой, разрешая сесть.

– Нам надо поговорить, – промолвил он спокойно, точно привык ежедневно вот так, запросто, болтать пусть с привилегированной, но все-таки прислугой.

Ахилла хотела съязвить, что он уже четвертый, кто сегодня произносит эту фразу, но прикусила язык. Хозяин дома пользовался всеобщим уважением и непререкаемым авторитетом, и никому из домашних не приходило в голову выказать ему свою непочтительность.

Они проговорили почти час, и Ахилле стало казаться, что она давно знакома с девушкой, которую полюбил юноша, еще не ставший Севером, и вместе с ним она оплакивает ее трагическую судьбу. Ей было жаль претора, который, чувствуя вину за содеянное, должен был раскрывать душу перед вздорной девчонкой, прося ее быть снисходительнее к сыну.

– Я все поняла, – промямлила она покаянно, обдирая бахрому на новой тунике. – Поверьте, я чувствую себя такой виноватой. Я вела себя как трактирная служанка, которую хлопнул по заднице легионер. Когда завтра Север вернется домой…

– Он никуда не уходил, – перебил ее претор, чуть поморщившись при упоминании о заднице. (Девушка и вправду, кажется, неплохая – вон как переживает, но ее лексикон просто ужасен.) – Сын вернулся с дороги и заперся у себя комнате.

– Мне пойти к нему? Можно я пойду?

Тяжело поднявшись, Валерий Максим склонился над сидящей с покаянным видом Ахиллой и, взяв ее за подбородок, заглянул в зеленые глаза, а потом тихо поцеловал в лоб, как родную, но непутевую дочь. Девушка судорожно вздохнула и, схватив его руку, прижала ее к губам.

– Иди, девочка, и сделай его счастливым. Мой сын достоин этого.

Трясясь от страха, будто впервые выходила на арену, она подошла к двери Севера и тихо постучала.

– Идите в Аид! – раздался сердитый рык, словно в комнате прятался голодный лев.

Но разве венатриссу может напугать какая-то кошка? Ахилла толкнула дверь и осторожно заглянула в комнату, обставленную со спартанской скромностью. Кроме постели, там был небольшой стол и пара резных табуретов. На одном из них сидел Север, подперев голову руками. Услышав, что кто-то посмел ослушаться, он обернулся, чтобы наорать на смельчака, и вдруг увидел смущенную девушку, которая виновато глядела на него, кусая губы.

– Тебе чего надо? – спросил он резко, ожидая очередного скандала.

Она подошла и, опустившись на пол, положила скрещенные руки ему на колени, кротко заглядывая снизу вверх в хмурое лицо.

– Чего тебе, Ахилла? – повторил он более миролюбиво.

– Мама звала меня Дариной.

– Да какое мне дело… – начал он и осекся. – Ты же говорила, что скажешь свое имя только мужу…

– Меня звали Дарина, – повторила она, потершись щекой о его колено.

Не веря происходящему, он провел ладонью по ее лицу, и Ахилла прижалась к ней мягкими губами.

– Дарина, – дрогнувшим голосом повторил мужчина, приподнимаясь со своего места. Он ласково взял Ахиллу за подбородок, заглянув в зеленые омуты, которые сейчас лучились ясным тихим светом. Медленно наклонившись, он подхватил девушку на руки и осторожно понес к постели.

– Я люблю тебя! – прошептала она тихо, опуская ресницы.

В том же восьмидесятом году было сыграно все четыре свадьбы: Каризиана с Луцией, Нарцисса со Свами, Александра с Корнелией и Севера с Ахиллой, выглядевшей в золотой диадеме с великолепными изумрудами настоящей царицей амазонок.

Все были счастливы. Каризиан баллотировался на должность ждила, привлекавшую его возможностью курировать работу рынков и других заведений. Кроме того, на его земле оказался карьер с отличной глиной, и кирпичи с его торговой маркой пользовались большим спросом. Благодаря своему характеру он смог не только сохранить хорошие отношения с Титом, но и войти в ближний круг друзей Домициана. Луция поддерживала его во всех начинаниях. Кроме того, она тоже совершила небольшое чудо, умудрившись меньше чем за год вернуться в светское общество. Ей простили смерть Виктора и Амфитеатр, что было совершенно невероятно.

Свами с мужем и матерью отправились в Путеолы. На вилле Валериев Максимов умер управляющий, и Нарцисс занял эту должность, принесшую ему не только покой, но и хорошие деньги.

Александр Афинский сдержал свое слово и купил небольшую квартирку на втором этаже инсулы недалеко от Целийского холма, отличавшегося самым здоровым климатом. Счастливая Корнелия обрела, наконец, свой дом и целыми днями его обихаживала.

Замужество смягчило характер Ахиллы. Она чаще улыбалась, перестала скандалить с Севером и начала следить за своей речью, отчаянно борясь с гладиаторскими словечками. Дошло до того, что однажды, зайдя к Луции в гости, она попросила подругу показать, как пользоваться косметикой и разными притираниями. Теперь ее зовут на римский манер не Ахиллой, а Ахиллией.

Единственное, от чего не смог отучить ее супруг, так это от привычки носить с собой небольшой кинжал. Кроме того, большое опасение у Каризиана с Севером вызвала появившаяся вдруг привычка их молодых жен прогуливаться вокруг виллы Присциллы. При виде этой почтенной матроны в глазах подруг появлялся ледяной холод, и они начинали о чем-то шушукаться. Но это уже другая история…

Германика и Ферокс благополучно добрались каждый до своего дома. Сыновья бывшего гладиатора долго не верили, что он их отец, но потом зажили вполне счастливо. Германика, ставшая богатой невестой, вышла замуж за вождя племени и прославилась среди окрестных племен как хороший лекарь.

Видана так и осталась наложницей Домициана. Вскоре его страсть к ней прошла, но она знала, как потрафить вкусу господина, поэтому стала для него незаменимой поставщицей симпатичных девушек.

Камилл, накопив немного денег, решил начать все сначала. Заняв у Валерия Максима недостающую сумму, он снова собрал свою труппу. К удивлению претора, с ним ушли почти все его бывшие гладиаторы. К этому времени закончилось строительство большого амфитеатра в Путеолах, и Камилл решил открыть там свою школу, прекратив скитаться по городам и весям огромной Империи.

Император Тит Цезарь Веспасиан Август, Великий Понтифик, наделенный властью народного трибуна одиннадцать раз, Император семнадцать раз, Консул восемь раз, Отец Отечества, умер в 81 году то ли от простуды, то ли от малярии. Правда, по Риму ходили упорные слухи, что его отравил брат Домициан, но разве можно в такое поверить?

Амфитеатр Флавиев – амфитеатр в Риме, получивший впоследствии название Колизей.

Бестиарий – помощник венатора, работающий с животными.

Великий Понтифик – высшая жреческая должность в Древнем Риме.

Венабул – короткое охотничье копье.

Венатор – гладиатор, сражающийся с животными, «охотник».

Венацио – травля на арене, во время которой звери дрались друг с другом или с людьми.