Мой брат Сэм: Дневник американского мальчика - Кольер Джеймс Линкольн

Я много раз видел Бетси Рид. Она часто приходила в таверну, чтобы купить пряжу, или ткань, или что-нибудь еще, и я замечал, что всякий раз она придумывала причину, чтобы задержаться и послушать, о чем разговаривали посетители, пока моя мама не говорила: «Бетси, не думаю, что твоей матери понравилось бы, что ты целый день бездельничаешь», и она уходила. Я не понимал, зачем ей это нужно, я сам никогда не слышал там ничего важного.

Однажды в сентябре Бетси пришла с кувшином, чтобы купить пива. Она села за стол и, когда мама отвернулась наполнить кувшин, подмигнула мне и кивнула головой в сторону двери. Я удивленно поднял брови, прося ее объяснить, что она имеет в виду, но она снова кивнула на дверь. В это время мама принесла кувшин с пивом и поставила его перед Бетси.

— Бетси, бери кувшин и уходи, — сказала она. — Дьявол находит работу праздным руками.

Бетси встала, взяла кувшин и пошла к двери.

— Я забыл убрать вилы, — сказал я.

Мама посмотрела на меня с удивлением:

— Когда ты брал вилы?

— Я разве сказал вилы? Я оговорился… Я имел в виду ведро, из которого утром поил цыплят.

Я прошел через кухню и вышел на улицу, а потом завернул за угол дома. Когда Бетси вышла из парадной двери, я громко свистнул. Она проскользнула ко мне и внимательно на меня посмотрела. Бетси была не намного выше меня, но ей уже было пятнадцать, и, следовательно, она была умнее.

— Тим, у меня к тебе серьезный разговор.

Был прекрасный солнечный день. Пели птицы, дул легкий ветерок, и с поля тянуло запахом сена, который волнами плыл в горячем воздухе. Деревянная обшивка таверны нагрелась. День был слишком хорошим, чтобы о чем-то волноваться. Я наклонил голову, прикоснувшись щекой к теплому дереву обшивки:

— Ты хочешь поговорить о Сэме?

— Тим, если бы он вернулся в Реддинг, ты бы рассказал отцу?

— Я хотел бы, чтобы Сэм вернул отцу «Браун Бесс».

— Тим, не надо об этом волноваться, Сэму нужно ружье.

— Я все равно хочу, чтобы он его вернул.

— Пожалуйста, не волнуйся. Просто скажи мне, что бы ты сделал, если бы Сэм вернулся?

— Почему Сэм хочет сражаться с отцом?

— Пожалуйста, Тим, просто ответь на мой вопрос, — сказала Бетси. — Мне надо идти.

Я еще не решил, на чьей стороне я в этой войне, и мне было все равно, патриот Сэм, или тори, или кто-то еще. Я думал только о том, чтобы увидеть его и послушать, как он рассказывает о своих победах в диспутах. Зная Сэма, я был уверен, что он пытается побеждать в спорах своих товарищей-солдат.

— Я не расскажу, — ответил я.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Ты, клянешься на Библии, Тим?

— Я клянусь на Библии, — сказал я. — Когда он возвращается?

— Я точно не знаю, — ответила она. — Скоро. Он прислал мне письмо.

Я был разочарован.

— Он даже не сказал, когда может вернуться?

— Нет. Мне пора идти, Тим. Помни, ты обещал.

Но прошло немало времени, прежде чем Сэм вернулся. Поначалу я думал, что он вернется через несколько дней, но прошла неделя, затем еще одна, а о нем не было ни слуху ни духу. Когда я встречал Бетси в таверне или в церкви, я смотрел на нее в надежде, что она подаст мне знак или шепнет, что Сэм появился, но она не подавала никаких знаков. Я думаю, она вообще боялась заговаривать о Сэме при взрослых — особенно при отце или других тори. Однажды мне удалось с ней поговорить, когда она зашла в таверну, а мама как раз подавала обедавшим путешественникам.

— Когда он возвращается, Бетси? — прошептал я. — Когда?

— Ш-ш-ш, Тим, — зашикала она. — Ни слова об этом.

И мне пришлось замолчать.

Я постоянно думал о Сэме. Я очень хотел, чтобы он оказался здесь, я мечтал услышать его рассказы о сражениях, в которых он участвовал. А кроме того, мне хотелось похвалиться перед ним своими успехами. Раньше у меня никогда не было каких-то особых успехов в школе, но тут вдруг неожиданно для самого себя я стал хорошо разбираться в арифметике.

Прошел сентябрь, за ним октябрь. Гуси улетели на юг, листья стали красными, потом оранжевыми, затем коричневыми и наконец опали. Они хрустели под ногами, когда мы с отцом шли по лесу. Небо стало низким и серым, за ночь лужи покрывались льдом, и однажды утром, когда я проснулся, поля оказались покрыты снегом. Тем утром Бетси пришла в таверну за пивом. Мама в это время возилась в курятнике с цыплятами, а отец затачивал в двуручную пилу, потому что мы собирались в лес.

— Здравствуй, Бетси, — сказал отец. — Как поживает твоя семья?

— Хорошо, сэр, — сказала она.

— Рад слышать. Чем я могу тебе помочь? Тебе нужно пиво, не так ли? Что ж, налей, ты знаешь, где оно.

— Спасибо, сэр.

Она подошла к бочонку. Отец наклонился над пилой, металл пел под напильником, когда он проводил им по зубцам.

— Тим, ты пойдешь в школу в этом семестре? — спросила Бетси.

— Да, — ответил я и посмотрел на нее. — Мы начали заниматься в прошлом месяце.

И тут я увидел, что она утвердительно кивнула мне: Сэм вернулся.

Я был так взволнован, что с трудом удержался от крика. Мне было немного не по себе, но в то же время я чувствовал себя счастливым. Когда пришло время обеда, я с трудом заставил себя есть, чтобы никто ничего не заподозрил. Пару раз я чуть было все не выболтал. Знаете, как это бывает, когда очень сильно в чем-то заинтересован, то забываешь, что делаешь или даже где находишься. Я так много думал о том, как выбрать момент, чтобы пойти к Тому Воррапу и наконец-то увидеть Сэма, что начинал забывать о необходимости соблюдать секретность. Один раз я даже громко сказал самому себе: «Интересно, стрелял ли в кого-нибудь Сэм», а в другой раз: «Может быть, надо принести ему что-нибудь поесть». Но тут же спохватывался.

Главной задачей было найти оправдание своему исчезновению на долгое время. В дни учебы было проще, я бы просто сказал учителю, что мне надо пойти домой и помочь в таверне, и пошел бы к Воррапу. Но я не хотел ждать до понедельника, рассудив, что к тому времени, возможно, Сэм уже уйдет.

После обеда отец послал меня в лес за дровами. Немного потеплело, но день был облачный, и тонкий слой снега еще лежал на земле. Я начал рубить деревья, думая, как бы улизнуть к Воррапу. Я решил, что сейчас делать этого не стоит: через какое-то время отец заметит, что звуки ударов прекратились, и решит посмотреть, что я делаю. Я размахивал топором и пытался что-нибудь придумать.

Вдруг послышался топот лошадей. Я распрямился и прислушался. Ясно, что лошадей было много и бежали они очень быстро. Звук доносился с юга. Я не сводил глаз с поворота дороги — они должны были пройти точно мимо меня. Поначалу я различал только тяжелый грохочущий звук копыт, затем стал слышать голоса мужчин и звон сбруи. Наконец они появились на повороте дороги. Это был отряд приблизительно из двадцати человек, и даже издалека я мог разглядеть, что некоторые из них в голубой униформе. Это были повстанцы из Континентальной армии[20] — солдаты во главе с офицером. Из-за деревьев я наблюдал, как они приближаются. У большинства из них за спинами на ремнях висели такие же ружья, как наше. Думаю, они принадлежали к фэрфилдскому ополчению. Всадники скакали, смешивая дорожный снег с грязью. Я продолжал стоять в тени деревьев, и они не обратили на меня никакого внимания. Когда повстанцы пронеслись мимо, я помчался стрелой к дороге и посмотрел им вслед. Они остановились у таверны. Офицер и трое мужчин спешились, а остальные ускакали.

Я был напуган, но во мне пробудилось любопытство. Я подумал, что офицер зашел в таверну, чтобы выпить кружку пива. Я никогда раньше не видел так много настоящих солдат, и мне было интересно посмотреть, что они из себя представляли. Впрочем, я не был уверен, что это безопасно. Что они сделают, если узнают, что отец против войны? Но все же я не хотел упускать такой шанс. Я сократил дорогу, пробежав через лес и заснеженные поля, и подошел к дому с тыльной стороны. Я решил, что проберусь к кухонной двери и сначала послушаю, что происходит. Было опасно бежать с топором, я мог упасть и пораниться, но топор придавал мне ощущение безопасности. Я добежал до коровника, проскользнул на скотный двор. Сюда доносился топот лошадей перед таверной и звон сбруи.