Вячеслав Софронов - Путь диких гусей

И через несколько дней мчались по степи ближние друзья Кучума, которых в народе звали яуцы — сваты. У каждого была выправлена поверх сапога одна штанина, таков обычай.

— Яуцы едут! — радостно кричал встреченный ими пастух и, улыбаясь, махал приветственно длинным посохом.

— Яуцы, яуцы! — гомонили босоногие ребятишки, выскакивая из юрты.

Сваты останавливались и дарили им угощения, сладости. Таков обычай. Молча провожали их женщины, пряча улыбку в длинные полушалки. И сваты им улыбались, подмигивали и цокали языками. Свадьбе все рады.

Сам хан Ангиш на сей раз не вышел к ним навстречу но велел провести в шатер и усадил напротив, повел осторожно разговор о здоровье хана Кучума, угощал сватов кислым молоком, сыром, вяленым мясом.

— Хорошо ли вам отдыхается в моих землях?

— Хорошо, хан.

— Хватает ли корма коням?

— Хватает корма, великий хан.

— Сыты ли воины?

— Все воины сыты и благодарят тебя, щедрый хан.

— Весел ли ваш повелитель, хан Кучум?

— Грустен наш повелитель, хан Кучум.

— Что опечалило славного воина с бесстрашным сердцем?

— Сердце его разрывается на части. Увидел он яркую звездочку в твоем шатре, великий хан, и не спит шестой день, пищу в рот не берет шестой день, к нам, верным слугам его, не выходит шестой день. Набежали тучи на его светлое чело, и никто не может утешить его…

— Может, лекаря нужно отправить вашему хану? Может, плохую кровь нужно пустить ему? Может, окурить его надо целебными травами? Скажите, и все, что в моих силах, я выполню.

— Хан желает невозможного: он хочет, чтоб звезда по имени Самбула светила в его шатре. Только она и сможет вернуть здоровье нашему повелителю. А иначе… иначе и жизнь ему не мила, и придется похоронить его в этой степи на высоком холме. Жизнь нашего хана в опасности.

— Нелегкую задачу задали вы мне. Дорога та звезда, и нет других в моем шатре. Кто заменит мне ее? Кто утешит в старости? Кто подаст пиалу с питьем? Кто оплачет смерть мою?

— Рано еще думать хану о смерти, а чтоб не угас свет в его шатре, посылает наш хан серебряную посуду и золотые украшения тебе. Чтоб тепло было повелителю степей в холодный день, дарит хан Кучум тебе теплую лисью шубу. Но главные подарки еще впереди, когда станет он сыном тебе. Ничего не пожалеет, чтоб порадовать дорогого тестя.

— Что ж… Такую загадку сразу не разгадаешь. Дайте мне срок и приезжайте через шесть дней на седьмой. Устроим большой кингаш, все обсудим и решим. Так и передайте хану Кучуму. Пусть он забудет о печалях, пусть набирается сил и отдыхает. Нам лестно слышать такие слова, но серьезный шаг серьезных дум требует. Так и передайте хану.

Скачут обратно сваты, и опять улыбаются им все встречные. Что может быть на свете радостнее, чем свадьба? Раз женятся люди, значит, мир будет, дети родятся, род людской продолжат. Рады люди сватам…

Через шесть дней на седьмой опять скачут степью яуцы-сваты, опять улыбаются им люди, и дарят они им подарки и сладости, чтоб сватовство было удачным. Большой кингаш-совет идет в шатре у хана Ангиша. Опять говорят сваты о силе и храбрости своего хана, и молча с улыбкой слушает их отец прекрасной Самбулы. Новые подарки раскладывают перед ним сваты, но только взглянул на них хан и дальше свою речь ведет.

— Будь по-вашему. Согласен я отдать свою дочь Самбулу в жены хану Кучуму. Но с одним условием; пусть до весны живет он в моих пределах и выполняет всю черную работу, что велю ему. Пусть скот мой пасет, пусть дрова для моего шатра заготовляет, пусть на охоте моим стремянным будет. Коль пройдет все испытания, то так и быть, отдам ему свою дочь в жены.

Обескураженные сваты не знают, что и ответить. Едут обратно грустные, а по степи уже слух прошел, что знатный хан Кучум, потомок великого Чингиз-хана, к их хану Ангишу в работники идет.

Услыхал об этом Кучум и сломал пополам рукоятку плетки, что в руках у него была. Ударил по щеке старшего свата и выгнал с глаз своих. Долго сидел один и не принимал никого. К вечеру вышел в простой одежде и объявил всем, что едет к хану Ангишу на большой срок. Пусть воины пасут коней, отдыхают до весны, готовят оружие для большого похода, когда он вернется и поведет их на Кашлык.

И еще велел он двум преданным слугам ехать в Бухару, а с собой захватить Сейдяка вместе с мамкой, старой Анибой. И охранять его там до тех пор, пока не получат весточку от него с тем, как поступить с юным наследником. И сам проследил за их отъездом.

Оставил хан своего любимца Тая в лагере на попечение пастухов, сел на простого мерина и поехал в ставку хана Ангиша…

Три раза луна на небе становилась тонкой полоской и вновь нарождалась. Три долгих месяца ходил хан Кучум в простых работниках у будущего тестя. Пас его стада, принимал роды у кобылиц и овец, спал под открытым небом и укрывался простой попоной, ел из одного казана с другими слугами и работниками. Ни разу не пригласили его в шатер к хану Ангишу. А когда тот выезжал на охоту, то Кучум мыл и чистил ханского коня и придерживал стремя, помогал тому сесть в седло.

Когда попадал он к ханскому шатру, то пытался хотя бы издали увидеть прекрасную Самбулу, из-за которой и терпел все унижения. Но мамки и няньки стерегли девушку, как волчица охраняет свой выводок от непрошенных гостей. И уезжал Кучум обратно в степь к стадам и отарам, так и не переговорив ни разу с девушкой.

Истекли три месяца, самые холодные месяцы в степи, и позвал к себе Кучума хан Ангиш, посадил на белый войлок и ласково сказал:

— Вижу, что хороший ты работник, а самое главное, смирил свою гордыню и не стесняешься быть в услужении у меня. Скажу откровенно: не ожидал я, что выдержишь ты испытание. Думал, бросишь все и ускачешь вместе с воинами из моих пределов. Или хуже того — силой попробуешь выкрасть Самбулу. Но ошибся я в тебе и рад этому…

— Хан хочет сказать, что можно готовиться к свадьбе? — перебил непочтительно его речь Кучум.

— Можно было бы и к свадьбе готовиться, да есть одна заковыка, которую не так легко разрешить.

— Хану не понравились мои подарки? Я прикажу отправить еще.

— Не в подарках дело…

— Самбула не желает стать моей женой?

— Ты же знаешь, что не в нашем обычае спрашивать о том дочерей. Она поступит так, как я скажу. Она моя дочь, и я вправе распоряжаться ее судьбой.

— Тогда не вижу причин, чтоб откладывать свадьбу. Пусть хан объяснит, что мешает ему так поступить.

— Видишь ли… — замялся Ангиш. — По нашим обычаям первый день свадьбы празднуют у родителей невесты, а затем едут к жениху. Там всех принимают родители и родичи жениха. Но я даже не знаю, где они у тебя и согласны ли они с твоим выбором.

— Я давно стал самостоятельным мужчиной, и мне нет необходимости бежать за советом к отцу. Я свободный человек и волен поступать так, как сам пожелаю.

— Да, ты давно не юноша, но наши обычаи… В руке у Кучума находилась тонкая пиала, из которой хозяин угощал его. Неожиданно гнев обуял молодого хана, и его пятерня сжалась, раскрошив на мелкие осколки нежный фарфор.

— Вот так надо поступать с обычаями, если они не устраивают нас. — Осколки упали на белый войлок, и он поднявшись, пошел к выходу. — Теперь пусть хан ждет моего решения, — бросил Кучум, не оглядываясь.

… Поздней ночью пробирались по степи всадники с лицами, повязанными платками до самых глаз. Копыта коней обмотали тряпками, чтоб не было слышно стука подков. Ехали молча до самого лагеря хана Ангиша. Не доезжая чуть, спешились и крадучись направились меж кибитками, низко пригибаясь к земле. Впереди крался Кучум, неся под мышкой свернутую попону. Он за время своей службы у хана хорошо изучил местонахождение не только хана, но и всей прислуги. Знал, где находится юрта Самбулы. Вот туда-то он и направлялся.

После отказа под благовидным предлогом от свадьбы Ангиш надеялся, что Кучум отправится в Бухару за родичами или вообще оставит мысль о женитьбе. В любом случае задержка была на руку хану Ангишу. Он не хотел ввязываться в очередную кровавую ссору с соседями, с которыми до сей поры поддерживал дружеские отношения, и его совсем не прельщало отправлять в поход своих воинов с Кучумом.

"Он еще наделает бед, да таких, что всю степь поднимет против себя. Русские сейчас сильны как никогда. А если завтра их дружины появятся возле моего шатра? Нет, лучше жить в мире со всеми и заниматься охотой. Ласковый телок двух маток сосет. Кучум же найдет себе жену и у другого хана. Вон их сколько в степи…"

Хана разбудил слабый женский вскрик. Он открыл глаза и подумал, что ему послышалось во сне. Но какой-то шорох раздался снаружи шатра.

— Эй, кто там? — позвал он. Никто не отозвался. — Слуги! Пусть кто-нибудь войдет ко мне. — Тишина… Хан накинул на плечи шубу и вышел наружу. Чья-то тень мелькнула невдалеке. — Кто такие?! — закричал он во всю силу легких. И тут удар чем-то твердым свалил Ангиша на землю и поверг в беспамятство. В себя хан пришел уже в собственном шатре.