Салават-батыр (СИ) - Хамматов Яныбай Хамматович

Юлай поддержал Рычкова:

— Да, улым, ступай. Покажи нашему кунаку яйляу, познакомь его с нашей молодежью.

Как ни хотелось Салавату послушать, о чем будут говорить взрослые, но перечить отцу он не посмел.

— Ладно, атай, — быстро откликнулся он и тут же увел Николая с собой.

Вдоволь накупавшись, юноши разлеглись на берегу, обсыхая на солнце.

— Николай, вы охотились на перепелов с ручным ястребом? — спросил Салават.

— Нет. Но я думаю, было бы здорово посмотреть, как птица на птицу охотится, — загорелись у того глаза.

— Еще как здорово! Я могу показать.

— А что, разве у тебя есть ручной ястреб?

— Есть. Да еще какой!

— Скажи, а легко ли его приручить?

— Непросто, — признался Салават. — Но некоторые у нас даже за беркутов берутся.

— Неужто?

— Наших беркутов ценят. Одному человеку даже лошадь за беркута давали.

— И все же. Как тебе удается ястребов приручать?

— Для начала нужно птенца поймать, потом его норов узнать. С одной птицей сутками приходится возиться, каждое утро на улицу выносить, к хозяину приучать. Если кормишь его с руки кусочками мяса, он постепенно к тебе привыкает. Брать еду у чужого ястреб не должен. Потом ставишь во дворе насест и сажаешь его туда на целый день. Шуметь около него нельзя.

— Так ведь он может оттуда улететь… — засомневался Николай.

— А чтоб не улетел, его привязывают за ногу тоненьким шнурком. За неделю ястреб к тому месту привыкает. А как привыкнет, к охотничьей собаке приучают.

— И все?

— Нет, не все. Потом наступает черед второго испытания, самого главного. Хозяин отходит аршин на десять-пятнадцать и дает ему знак, чтоб он набросился на приманку. Если ястреб к охотнику вернется и, не коснувшись земли, усядется на вытянутую руку, считай — все, он к охоте готовый!

— Но ежели приманка ненастоящая, ястреб может улететь. Это ведь птица, как-никак… — сообразил Николай.

— Бывает, что и улетают, — согласился Салават. — Поэтому ловчих птиц проверяют на преданность хозяину. Устраивают иной раз между ними состязания.

По всему было видно, что молодой гость проявляет к птичьей охоте живейший интерес. Особенно пришлось ему по душе упоминание о состязаниях.

— Я смогу их увидеть? — спросил он.

— Сейчас не время.

— А-а… — разочарованно протянул Николай и тут же нашелся: — А разве у других людей нет ручных ястребов?

— Таких много. Только нужно дождаться осени.

— Зачем же так долго ждать? — не отставал Николай.

— Охотиться на перепелов пока нельзя. Они ведь сейчас птенцов выводят. Зачем рисковать ястребами впустую. Жалко.

Получив отказ, сын Рычкова расстроился, но не отступился.

— Я тебя очень прошу, будь другом. Покажи, как ястребы охотятся. И отцу моему полезно будет посмотреть. Уж из-за нескольких убитых перепелов Шайтан-Кудейский лес, я думаю, не оскудеет.

Салават вынужден был уступить настырному гостю. Помахав рукой, он крикнул плещущимся в воде мальчишкам:

— Эй, егеттэр! Сюда, живо!

Ребята выскочили на берег. Один из них тут же бросился к Салавату и, задыхаясь, спросил:

— Что случилось?

— Этот урыс просит, чтобы мы ему птичью охоту показали. Достань-ка штук пять-шесть бузянок[19].

— Да ты что! Как можно?! Они ведь яйца высиживают. Это ж грех!

— А что делать? — развел руками Салават. — Гостю ведь не откажешь. Может, найдете тех, что не высиживают?

Получив задание, мальчишки умчались ловить птиц, а Салават, определив место для состязаний, увел молодого Рычкова к юрте.

Петр Иванович, с большим увлечением слушавший Юлая, вынужден был остановить его и извиниться. Вскинув голову, он ласково посмотрел на подошедшего к нему сына.

— Ну как, Николай Петрович, хорошо ли провел время?

— Отлично, папенька. Просто замечательно! — сказал тот и восторженно добавил: — А еще Салават обещал птичьи запуски устроить. Вы пойдете смотреть?

Юлай раскрыл было рот, чтобы возразить, но не успел, поскольку Рычков тут же ухватился за приглашение сына, радостно воскликнув:

— Конечно! Как же можно пропустить такое?! Для меня это будет (сущей находкой.

Не посмев разочаровывать любознательного собеседника, Юлай нехотя поддержал его:

— Так и быть. Раз уж такое дело, придется показать нашим кунакам птичью охоту.

Отобедав и отдохнув немного в прохладной тени большого ветвистого дерева, хозяева и гости отправились смотреть вместе со всем народом состязания. Выйдя на середину поляны, Салават махнул рукой в сторону приезжих и громко объявил:

— К нам большие кунаки из Ырымбура пожаловали! И хотя сейчас, как вы знаете, не совсем подходящее время, мы решили уважить их просьбу и устроить ярыш. Покажем же им, как наши карсыга[20] охотятся. Мы отобрали на сегодня всего девять птиц. Хозяин лучшего карсыги барана получит, второму достанется козел, а остальным — тэм-тум[21]…

Люди одобрительно загалдели:

— Да поможет Аллах!

— И чей же карсыга сегодня победит?..

Салават, взявший на себя заботы о проведении состязаний, раздавал приказы направо и налево. На расстоянии примерно в тридцать аршин друг от друга были установлены длинные шесты с привязанными к верхушкам лоскутами красной ткани. Принесли клетки с перепелами. Юные охотники с ястребами на плечах съехались к одному из шестов. И тогда кто-то из стоящих на противоположной стороне, выпустил перепела из клетки. Тут же взлетел один из ястребов и устремился ему вслед. Он почти мгновенно нагнал перепела и вместе с добычей приземлился, поджидая своего хозяина.

Люди шумно выражали свой восторг:

— Ай, афарин!

— Просто здорово!

— Отличный ястреб у Селяусена! Не подкачал.

Другие ловчие птицы тоже выдержали испытание, доказав свою пригодность к охоте.

Из поколения в поколение неукоснительно соблюдался заведенный предками порядок проводить такие состязания с наступлением осени и отбирать для этого самых способных ястребов.

Даже после раздачи призов народ не торопился расходиться. Задрав головы, люди следили за полетом птиц, выпущенных по приказу Салавата на волю.

Остальных ястребов тоже освободили, развязав шнурки и сняв с лап бубенчики. Кто-то из наблюдавших снизу заметил:

— Ишь, как обрадовались, бедняжки!

— Глядите, глядите! — завопил другой. — Они как будто прощаются с нами. То улетают, то возвращаются.

— Птицы тоже понимают, что такое свобода! — глубокомысленно заметил третий, покачав головой.

Едва пернатые скрылись из виду, Петр Иванович ощутил в душе пустоту, словно только что чего-то лишился.

— А много ли убытка от такой охоты другим птицам? — поинтересовался он.

— Что вы. От ручных ястребов вреда намного меньше, чем от ружья или лука. Тот, кто палит из ружья, убивает птиц без всякого счета. А ястреб больше десяти-пятнадцати не осилит. Выдыхается, — объяснил Юлай.

Находясь под сильным впечатлением от всего увиденного, гости отправились вместе с хозяевами к юртам.

Вечером того дня, когда Юлай со всеми почестями проводил Рычкова и его сына в обратный путь, к большой юрте подошли несколько незнакомых башкирских парней. Склонив головы перед вышедшим к ним навстречу старшиной Азналиным, молодые люди обратились к нему с такими словами:

— Агай, мы явились к тебе за помощью.

— Умоляем тебя, выручи нас из беды!

— Мы с завода сбежали, и за нами солдаты охотятся, — наперебой жаловались они.

— А зачем бежали? Вы же сами на работу нанимались! — строго сказал Юлай.

— Откуда нам было знать, агай, что нас ждет!

— И с какого же вы завода? С того, что в Биларите[22]?

— Ну да, с того самого.

— На какой срок подрядились?