Дэвид Лоудз - Генрих VIII и его королевы

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Дэвид Лоудз - Генрих VIII и его королевы, Дэвид Лоудз . Жанр: Историческая проза. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале fplib.ru.
Дэвид Лоудз - Генрих VIII и его королевы
Название: Генрих VIII и его королевы
Издательство: -
ISBN: -
Год: -
Дата добавления: 5 февраль 2019
Количество просмотров: 373
Читать онлайн

Помощь проекту

Генрих VIII и его королевы читать книгу онлайн

Генрих VIII и его королевы - читать бесплатно онлайн , автор Дэвид Лоудз
1 ... 7 8 9 10 11 ... 55 ВПЕРЕД

К этому времени произошли и другие перемены в положении королевы. Ее духовник брат Диего проявил очередную неосторожность и вернулся в Испанию. Последняя из ее испанских камеристок, Мария де Салинас, оставила свой пост, чтобы стать леди Уиллоубай, и, что самое главное, 23 января 1516 года умер ее отец. Все эти события ослабили ее связи с родиной, которую она не видела почти двадцать лет. Ее племянник Карл, теперь получивший испанскую корону, был разве что деревенским парнем, рожденным и воспитанным в Нидерландах. Роль посла, которая занимала у Екатерины много времени и внимания в течение первых пяти лет брака, теперь закончилась. Вместо этого она превратилась в своего рода домашнего казначея, следя за чистотой мужниного белья и вышивая собственноручно его рубашки. Она все еще прекрасно одевалась и эффектно выглядела на публике, но похвалы, которые сопровождали каждое упоминание о ней в дипломатических отчетах, ушли в прошлое. «Старая и безобразная», — так сказал Франциск I, когда ему захотелось особенно больно задеть своего царственного брата. «Как никогда уродливая», — заметил один более объективный венецианец. Она также проигрывала оттого, что ей не по душе были грубые развлечения Генриха. Время от времени она охотилась и еще более редко танцевала, но ее все больше занимали дела благочестивые, домашние обязанности и дочь. Она начала носить под своими королевскими платьями францисканскую власяницу, и современные отчеты были заполнены упоминаниями о ее паломничествах, раздачах милостыни и постоянных молитвах. Тем не менее в течение какого-то времени ее политическая роль оставалась центральной. В продолжение лета 1518 года Томас Уолси, теперь уже кардинал и вице-канцлер, стремился установить в Европе мир на основе англо-французского договора. В конце июля папский легат, кардинал Кампеджио, прибыл в Лондон, чтобы призвать Генриха и его братьев, христианских монархов, предать забвению свои распри, чтобы объединиться в крестовом походе против неверных. Второго октября был оглашен масштабный план: общий пакт о ненападении, охватывающий более двадцати участников, великих и малых. Не могло возникнуть никаких возражений против столь мягкой формулировки, которая не требовала каких-либо особых обязательств. Большинство из планируемых участников подписались под так называемым Лондонским договором в течение последующих месяцев. Быстрый, но очень кратковременный подъем престижа Англии оказался единственным заметным результатом[31].

Особое англо-французское соглашение, которое было подписано 4 октября, хотя не оказалось долговечным, привело еще к двум важным и непосредственным результатам. Его основу составлял договор об обручении двухлетней принцессы Марии с дофином Франциском, ребенком, который был еще моложе ее. Прежде чем согласиться на этот пункт, французские представители, участвовавшие в переговорах, выдвинули условие, чтобы юная принцесса была назначена наследницей своего отца. Несмотря на салическое право, французы были не против того, чтобы присоединять к себе королевства путем брачных союзов, что они продемонстрировали по отношению к Шотландии тридцатью годами ранее. Имея в виду крайнюю молодость партнеров, английские представители, вероятно, не приняли эту слишком далекую угрозу всерьез, но проницательный венецианец Мариан Густиниан считал, что этот договор никогда не был бы подписан, если бы королева тогда не была беременна[32]. 5 октября Мария торжественно обручилась в комнате своей матери в Гринвиче, что должно было показаться Екатерине крайне неприятной церемонией, а через месяц, 9 ноября, королева родила дочь. Мы даже не знаем, родился ли этот ребенок живым. Если и так, то он прожил недолго, так как нет никаких упоминаний о его крещении. Это вызвало разочарование, граничащее со страхом. Страна страстно желала принца, писал Густиниан, и хотя Генрих подписал свой договор с Францией 15 декабря, беспокойство, которое, как каждый надеялся, могла развеять Екатерина, сохранялось и углублялось. Турне, завоеванный в 1513 году, стал не добычей, а потенциальной опасностью.

Никто, разумеется, в дни Рождества 1518 года не знал, что период деторождения для королевы закончился. Ей было только тридцать три года, но бесконечные беременности, и муки повторяющихся рождений и смертей подорвали и ее душевные силы и здоровье. Никто (и меньше всех сам Генрих) не обвинял короля в этом обострении династической ситуации. Это Екатерина не смогла выполнить свой первостепенный долг, долг, который ее мать и старшая сестра исполнили успешно. Ситуация усугубилась тем, что в какой-то нам неизвестный день 1519 года Елизавета Блаунт, которая была любовницей Генриха около двух лет, родила здорового сына, который был немедленно признан и назван Генрихом Фитцроем. Кардинал Уолси был крестным отцом при его крещении. Для Екатерины 1519 год оказался суровым. Подобно многим другим королевам до нее и после нее, она была вынуждена закрывать глаза на неизбежные факты неверности своего супруга и сохранять внешне полное согласие. В феврале умер император Максимилиан, и после продолжительной военной кампании на его место был избран ее племянник, Карлос. Это был положительный результат, но вскоре стало очевидно, что новый император смотрит на отношения Генриха с французским двором с подозрением и неодобрением. Генрих изо всех сил старался быть любезным с Франциском и его послами, с готовностью отвечал на опасливые расспросы французского двора о состоянии здоровья Марии и назначил личную встречу с французским королем на лето 1520 года. У королевы не было никаких признаков беременности, а Уолси начинал все больше тяготеть к королю, поэтому ею начали откровенно пренебрегать. Она ответила тем, что еще больше погрузилась в благотворительную деятельность и покровительство ученым, что, возможно, и не имело сознательной политической цели.

Как и любой королевской супруге, Екатерине после замужества была выделена имущественная доля — земли с ежегодным доходом около 3000 фунтов, который мог обеспечивать ей определенную свободу действий. Трудно знать наверняка, какая часть этого дохода раздавалась ею в качестве милостыни или выдавалась управляющим ее многочисленных поместий, но этого было достаточно, чтобы обеспечить себе репутацию щедрой дамы. Часть легенды, создавшейся вокруг нее за время последующих бедствий, состояла в том, что сотни бедных семейств выжили благодаря ее щедрости, и утверждали даже, что простые англичане любили свою королеву, потому что она их кормила[33]. Истина, вероятно, была менее эффектна, но есть факты, подтверждающие, что многие получатели денег имели фонды, специально предназначенные для благотворительных целей. Нет оснований считать, что она убедила или пыталась убедить Генриха создать какой-то фонд пособий по бедности, который занимался бы распределением средств, пищи или одежды в случае крайней необходимости. Такая деятельность была для нее выражением личного милосердия, а не социальной политики. От нее этого ждали и как от королевы, и как от доброй христианки. Точно так же от нее ожидали ходатайства за преступников и выслушивания петиций вдов и сирот. Подобно тому, как Святая Мария считалась самой могущественной защитницей караемых грешников перед своим Божественным Сыном, так и земная королева должна была смягчать королевское правосудие милосердием. Это соответствовало женской природе и женской роли. Поэтому хотя совершенно точно установлено, что Екатерина успешно вступилась за лондонцев, осужденных за мятеж в 1517 году (Evil May Day), не менее хорошо известно, что это была часть разыгранного королевского спектакля, в который она была вовлечена королем и Уолси. Возможно, по натуре она была жалостлива, но об этом нельзя судить по данному конкретному делу, предназначенному для публики, и которое впоследствии использовалось теми, для которых отлученная королева стала святой и мученицей. Баллада Томаса Церковника закрепила эту легенду:

За что милосердная королева, радуясь сердцем, Услышала благодарности и хвалы их матерей И оставалась любимой до конца своих дней[34].

Хуан Луис Вивес, один из ученых, который пользовался покровительством Екатерины Арагонской

Пристрастие Екатерины к наукам может оказаться столь же истинным, как и ее приверженность благодеяниям, но в связи с ним благочестивый экстаз был не столь выражен. Учителя, нанятые матерью, научили ее хорошему латинского языку в стиле Цицерона, и она писала на своем родном кастильском с достаточной элегантностью и правильностью. Эразм, мнения которого никогда не были до конца свободны от личного интереса, заявил, что «королева любила хорошую литературу, которую она успешно изучала с самого детства». Поэтому он был разочарован, когда она покритиковала его греческий перевод «Нового Завета» в 1516 году на том основании, что он вознамерился быть умнее святого Иеронима. Создается впечатление, что интерес к новой науке развивался медленно и никогда не посягал на ее ортодоксальные религиозные воззрения. Лорд Маунтджой, сам покровитель ученых, стал в 1512 году ее камердинером, а позже она сделала своего выдающегося земляка, Хуана Луиса Вивеса, наставником принцессы Марии. Вивес приехал в Англию в 1523 году, и в том же самом году Екатерина поручила ему написать трактат «Об образовании женщин-христианок». Эта работа была написана не специально ради образования Марии, но скорее в связи с общим интересом королевы к данной проблеме[35]. Вивес был не единственным ученым, которому покровительствовала Екатерина, но, вероятно, самым близким ей по настроению и целям. Похоже, что она скорее была хорошо начитана и умна, чем образованна в чисто академическом смысле, и, быть может, считала глубокую образованность несовместимой ни с ее полом, ни с социальным положением. Ее задачей было покровительство и поддержка, а не соперничество со своими подопечными, и Томас Линакр, Джон Колет, Ричард Пейс и Ричард Уитфорд были в определенной мере облагодетельствованы ее щедротами. Она поощряла Генриха в его довольно дилетантской интеллектуальности и была достаточно умна, чтобы льстить его самолюбию в этом отношении. Возможно, единственным видом искусства, в котором ее муж преуспел, была музыка, но по крайней мере в начале своего брака они, как кажется, обсуждали многие проблемы таким образом, что это удивляло их страны и вызывало восхищение в литературном сообществе. Такая блестящая репутация мало помогла Екатерине, когда после 1525 года разразились политические бури. Только Джон Фишер защищал ее умело и решительно и, вероятно, действовал лишь во имя ее дружбы, поскольку был признанным ученым и аскетом задолго до того, как она имела какую-либо возможность предложить ему свое покровительство.

1 ... 7 8 9 10 11 ... 55 ВПЕРЕД
Комментариев (0)
×