Виталий Гладкий - Кишиневское направление

– Нет! – Шёрнер прихлопнул для большей убедительности ладонью по столу. – Я буду звонить… буду звонить фельдмаршалу Кейтелю! Я обязан доложить ему свои соображения на этот счет. Если уж и Кейтель меня не поймет…

Генерал некоторое время колебался и уже не таким уверенным тоном закончил:

– Если не поймет или не захочет понять, я вынужден буду обратиться к фюреру.

– Господин генерал! Я думаю, есть более подходящий вариант. И более действенный.

– Что вы предлагаете?

– Переговорить с маршалом Антонеску[6]. Объяснить ему ситуацию. Я думаю, что он очень даже заинтересован в присутствии этих двенадцати дивизий на оборонительных рубежах группы армий «Южная Украина».

– Вполне логично…

Шёрнер с неожиданно проснувшимся интересом посмотрел в сторону заместителя начальника штаба, который впервые проявил такие незаурядные дипломатические способности.

Впрочем, в этом не было ничего удивительного: после весьма хитроумных комбинаций фон Трота наконец удалось вырвать своего сына, капитана вермахта, из группы армий «Центр», где шли тяжелейшие сражения, и пристроить его в штабе восьмой немецкой армии, которая входила в армейскую группу «Вёлер».

– Майор Вальтер! – позвал Шёрнер своего адъютанта. – Соедините меня с Антонеску.

Адъютант отсутствовал довольно длительное время. Когда он появился в кабинете командующего, его лицо было немного виноватым.

– Господин генерал! Маршал Антонеску в данный момент у короля Михая[7].

– Schaise!..[8] – Генерал выругался. – Звоните королю!

– Но, господин генерал, как мне объяснили, король сейчас в своей загородной резиденции…

– И чем они там занимаются эти… мамалыжники, черт бы их побрал?!

– Охотятся.

– Охотятся?! – переспросил Шёрнер. – В такое время?! Когда на карту поставлены корона короля Михая и маршальский жезл Антонеску с его головой впридачу?! Нет, я отказываюсь понимать этих, с позволения сказать, союзников…

Шёрнер с возмущением смотрел на майора Вальтера, словно тот был инициатором охотничьих забав Антонеску.

– Позвоните в нашу военно-воздушную миссию в Бухаресте, – приказал он резким тоном.

– Генерал Герстенберг на проводе, – спустя три минуты доложил майор Вальтер.

– Алло! Господин генерал, требуется ваша помощь. Да-да! Мне нужен Антонеску. Срочно! Да… Он в загородной резиденции короля…

Шёрнер в двух словах объяснил суть дела.

– Достаньте его хоть из-под земли, пусть даже из преисподней! Я на вас надеюсь, господин генерал, очень надеюсь. Хайль Гитлер!

Ближе к вечеру Шёрнера начали одолевать совсем уж мрачные мысли. В отличие от фюрера и его ближайшего окружения он никогда не был мистиком и не верил в разную чертовщину и приметы, но старый ворон, который добрых полчаса настойчиво каркал за окном кабинета, сидя на сухом дереве, привел душу генерал-оберста в сильное смятение.

У Шёрнера снова появились опасения (даже не опасения, а страх), что фюрер когда-нибудь ему напомнит о его участии в подавлении «Пивного путча»[9]. Уже в то время Шёрнер симпатизировал националистическому движению, но разве он, участник Первой мировой войны, боевой офицер, награжденный медалью «За доблесть», мог позволить себе ослушаться приказов вышестоящего начальства?

Это был большой грех генерал-оберста перед фюрером. Он старался искупить его не только верной службой на разных армейских должностях, но и поистине фанатичной преданностью Гитлеру. Для Шёрнера бывший ефрейтор Адольф Шикльгрубер был всем: и семьей, и отчизной, и Богом.

Он действительно был готов идти вместе с обожаемым фюрером до конца – каким бы он ни был…

Увы, плохие предчувствия реализовались гораздо быстрее, чем мог предположить Шёрнер. Около одиннадцати вечера позвонил новый начальник штаба ОКХ генерал-оберст Гудериан, который заменил на этом посту генерала Цейтлера, доброго приятеля командующего группы армий «Южная Украина»:

– Генерал-оберст Шёрнер!

Глуховатый голос Гудериана, которого Шёрнер считал выскочкой и чистоплюем, неприятно царапал слух командующего.

– Почему до сих пор вы не приступили к исполнению приказа о переброске дивизий на центральный участок фронта?!

– Господин генерал…

Стараясь справиться с волнением, Шёрнер крепко сжал в кулаке карандаш; он тихо хрустнул и сломался.

– Господин генерал, трудности с железнодорожным транспортом. И… и обеспечением танковых дивизий необходимым запасом горючего.

– Это отговорки!

«Неужели Антонеску не удалось убедить фюрера?!» Шёрнер лихорадочно соображал, что ответить начальнику штаба ОКХ.

– Господин генерал, я докладывал вашему предшественнику всю сложность положения группы армий «Южная Украина»…

– Я не слышал вашего доклада! – прервал его Гудериан. – И слышать не хочу! Надо же – у вас сложности. А у других командующих их нет. Это приказ фюрера! Проследите лично за своевременной отправкой эшелонов с указанными дивизиями. До тех пор, – голос Гудериана стал неожиданно жестким, – пока не прибудет новый главнокомандующий группой армий «Южная Украина». Хайль Гитлер!

– Хайль… – пробормотал ошеломленный услышанным Шёрнер.

25 июля 1944 года самолет с новым командующим генерал-оберстом Йоханнесом Фриснером приземлился в Румынии на небольшом аэродроме 4-го воздушного флота Тыргул-Окиа в восточных отрогах Карпат.

25 июля 1944 года. Из сообщений Совинформбюро. «Наши войска юго-западнее города Псков заняли с боями более 40 населенных пунктов, среди которых Лакамцево, Белохвостово, Самохвалова, Качанава, Аксенава, Тэпеница, Мейрова, Вилака, Свильпова и железнодорожная станция Жигури.

На Двинском направлении наши войска заняли более 20 населенных пунктов, в том числе Гутени, Кальки, Василево, Рубенишки, Орбидани и железнодорожные станции Медупе, Ваболе. Наши войска перерезали железную дорогу Двинск – Рига.

На Белостокском направлении наши войска заняли более 60 населенных пунктов, в том числе районный центр Белостокской области Заблудов, крупные населенные пункты Лмпск, Хильмоны, Новый Двор, Супрасль, Каракулье, Совляны (4 километра северо-восточнее Белостока), Протасы и железнодорожные станции Беланы, Сапоцковцы.

К северу и западу от города Люблин наши войска с боями заняли более 200 населенных пунктов, среди которых крупные населенные пункты Ломазы, Шустка, Крынка, Чемерники, Таркавица, Фирлей, Любартув, Курув, Каленчув и железнодорожные станции Безволя, Мотыч, Садурки.

Западнее и юго-западнее города Хелм (Холм) наши войска вели успешные наступательные бои, в ходе которых овладели городом Красностав, городом Замостье, а также с боями заняли более 100 других населенных пунктов, среди которых крупные населенные пункты Травники, Юзефув, Крупье, Заставе, Удрыче, Ситно, Бяловоля, Шевня, Кособуды, Рудка, Липовец и железнодорожные станции Рейовец, Кане, Травники, Бзите, Красностав, Звежинец, Буковница.

На Львовском направлении наши войска овладели районными центрами Львовской области городом Янов, городом Городок, Сокольники, районным центром Дрогобычской области городом Рудки, а также с боями заняли более 150 других населенных пунктов, среди которых крупные населенные пункты Ярычев Новый, Барщовицы, Романов, Водники, Давидов, Сихув, Кожельники, Зубжа, Солонка, Толщув и железнодорожные станции Давидов, Сихув, Оброшин, Городок.

Наши войска завершили окружение войск противника в районе города Львов и завязали бои на окраинах города. Нашим войскам сдался в плен вместе со своим штабом серьезно раненный командир 13-го немецкого армейского корпуса генерал от инфантерии Гауффе.

На Станиславском направлении наши войска овладели районными центрами Станиславской области Большовцы, Жовтень, Отыня, а также заняли более 80 других населенных пунктов, среди которых крупные населенные пункты Комарув, Селец, Добровляны (6 километров северо-восточнее города Станислав), Ольшаница, Олешув, Окняны, Олеша, Тарновица Польна, Гостув, Гаврыловка, Париши, Майдан-Горишний и железнодорожные станции Большовцы, Дубовцы, Жовтень, Олешув, Голоскув, Отыня, Товмачик.

На других участках фронта – без существенных изменений».

В конце жаркого июля 1944 года на Молдавию неожиданно обрушились ливневые дожди. Шли они выборочно, местами, по непонятному капризу природы. Сначала в чистом, безоблачном небе, полыхающем летним зноем, невесть откуда появлялась сизая дымка, затем небольшие кучевые облака, словно разрывы зенитных снарядов, потом резко потускневшее солнце окуналось в грязно-бурую тучу, которая спускалась едва не из космических глубин, и, вместе с раскатами грома, сотрясающими землю на много километров вокруг, на землю начинали падать не отдельные дождинки, а целые потоки воды.