Виталий Африка - Записки террориста (в хорошем смысле слова)

Пожалуй, пора с Барсом поговорить насчёт убытия. Север в курсе, Амид тоже, остался Равиль. Он, кстати, вроде как уже не генпрокурор, а первый вице-премьер. Развели, мля, бюрократию. Сегодня ему явно не до того, так что завтра пообщаюсь.

Завтра не получилось, как и послезавтра, в связи с занятостью Равиля, но, в конце концов, получилось его перехватить.

— Разрешите, товарищ командир?

— Заходи. Что такое?

— Выходить собрался. Отпускаете?

— Обратно планируешь?

— Честно, пока нет.

— Понятно… А почему решил?

— По личным обстоятельствам.

— Мдяяя… Ну, армия у нас добровольная, так что каждый сам решает. Ты у нас с июля?

— У Вас — с конца июня, а вообще в конце мая заходил.

— Да, помню… Ладно, смотри значит, — там ещё Волчок собрался выходить, через пару дней я машину на Ростов буду отправлять, с ней и поедете. Как раз и на границе проблем не будет, у нас зелёный коридор. Но смотри, чтоб с собой ничего брали, меня не надо подводить. Понятно?

— Понятно. Разрешите идти?

— Давай. Спасибо, что приехал.

Так. Ну, что Волчок выезжает, я и сам знаю. Как и про машину. Чертовски жаль оставлять тут всё «железо», ну да хрен с ним. По идее, шмонать на границе и в Ростове должны по полной, проблемы лишние мне ни к чему. Если через пару дней, то не так много времени остаётся. Надо сходить повидаться с Севером (ямпольским), зайти в МБЭиТ с народом попрощаться и зайти на «Третью базу» повидать Угрюмого с Кастетом… Да, и ещё с Кофманом собирались кофе попить. В принципе, за день уложусь, пожалуй.

Ребята Инженера подбросили меня до Верховного Суда ДНР. Ну, согласен, звучит несколько чересчур громко для воюющего огрызка Донецкой области, аж целый Верховный Суд. Но на перспективу-то нужно работать? К тому же председатель там Николаич, а он живое свидетельство того, что не только мудаки и спецы по ануслизингу поднимаются наверх. Инженер у него начальник охраны, кстати. Социальные лифты в действии, понимаешь…

Так, куда сначала? Пожалуй, в ОГА зайду, благо тут рядом. Утро, холодно, ветрено и солнечно. На улицах редкие пешеходы и ещё более редкие машины, вдалеке, со стороны аэропорта, привычно грохочет канонада и поднимается густой столб чёрного дыма. Магазины только начинают открываться (не все, разумеется, половина продуктовых и ¾ всех остальных закрыты совсем), вон трамвай проехал. Дворник подбирает мусор с газона. Жизнь продолжается, несмотря на войну. Пожалуй, с этой жизнеутверждающей мыслью стоит чего-нибудь сожрать. Чебурек, допустим, вон чебуречная открывается, как на заказ. И масло, наверное, ещё не успело набрать канцерогенов.

Горячего, капающего маслом исчадия общепита хватило как раз до ОГА. Здороваюсь с знакомыми охранниками на входе и, минуя очередь посетителей, поднимаюсь на второй этаж. Алексей, Наташа и Дана, как обычно, все в делах и посетителях. Улучили свободную минуту, попили кофе, поговорили. «Зачем уезжаешь, у нас скоро расширение штата будет, оставайся, мы уже за комнату в общежитии договорились и т. д.». Мдяяя… жаль, конечно, от них уезжать. Ну да такова жизнь, ничего не поделаешь. Как-то не вижу я себя здесь. У Алексея звонит телефон. «Что, опять?! Да, через полчаса будем!» Поворачивается ко мне:

— Представляешь, опять казачки пытаются рынки крышевать!

— Где на этот раз?

— Радиорынок.

— (Посмеиваюсь.) И чего, снова Минхерц?

— (Смеётся в ответ.) Похоже, да. Старший, говорят, маленький и наглый.

— Ну да, точно он. Поедешь туда?

— Ага. Сейчас, в прокуратуру позвоню, чтоб группу дали. Ладно, удачи тебе!

— И тебе!

Попрощались.

В ноябре, по доносу одной идиотки из фавориток московских «кураторов», Лёху арестовало МГБ по обвинению в том, что он пытался подмять под себя и обложить поборами все городские рынки. Это человека, у которого при слове «взятка» рука тянется к пистолету. Наталья подняла на уши половину Донецка, под обращением в его защиту подписались больше двухсот рыночников, и в итоге его выпустили. А через пару дней Алексей и Наталья поженились.

Ладно, в этом пункте программы галочка поставлена, переходим к следующему — Кофман. Звоню. Пока занят, освободится только вечером. Не вопрос, этот пункт откладываем, следующий — повидаться с Севером. Он на СБУ тусуется, штабным заделался. В хорошем смысле — что-то вроде штатного оперативного дежурного. Заодно по дороге в пиццерию зайду.

Пока иду, расскажу про Минхерца. Благо персонаж достаточно колоритный и даже успевший стать легендарным в узких кругах. Поучаствовав некоторое время в боях (и даже, насколько я слышал, проявив себя), данный гражданин почувствовал лёгкий батхерт от того, что столько вокруг всего не прибитого к полу гвоздями так и шепчет: «Возьми меня… ну пожалуйста, возьми…» И, как человек решительный, принялся воплощать. По крайней мере, пытаться. Поначалу решил сыграть по-крупному и подмять под себя рынок возле ЖД вокзала. Ну, кто бывал, в курсе, что рынок не маленький, мягко говоря. Не «Барабашовка», но тем не менее. Приехал со своим отрядом (человек десять), занял помещение администрации рынка и сообщил изумлённой публике, что отныне и вовек это его корова и он её доит он будет неустанно, не щадя живота своего защищать рынок и решать все его проблемы. (Ну, кроме украинских скотоартиллеристов, регулярно мажущих по ЖД вокзалу, от чего страдал и рынок, и окружающие многоэтажки.) А об оплате потом договорятся. Да. Но вот местовые сборы его люди пока будут собирать. Ага. К несчастью (для нашего героя), мы уже успели на вожделеемом им месте побывать и организовать там местное самоуправление из активных рыночников. Соответственно, те ломанулись к нам. Прыгаем с Алексеем и Москитом в машину, заскакиваем на «Третью базу», берём с собой Угрюмого с ПКМ и мчимся на рынок. Угрюмый, сильно заскучавший от безделья, умильно жмурится и чуть ли не облизывается, как кот, углядевший миску сметаны. Подъезжаем, десантируемся. Казачков нет. Подъезжает следак из прокуратуры, вызванный Алексеем. Просим рыночников позвонить Минхерцу и сообщить, что приехали прежние хозяева рынка (сбежавшие с началом войны) и качают права. Минут через пятнадцать появляются казачки. Бодро маршируют, картинно держа калаши стволами вверх. Из-за угла выходит Угрюмый с ПКМ наперевес, ствол деликатно смотрит казачкам чуть ниже пояса. «Здорово, братики! Что случилось?» Немая сцена. Угрюмый — личность известная. История, как, показывая «молодым» работу из подствольника, он подстрелил укроснайпера, уже стала неотъемлемой частью местного фольклора. Задранные в небо автоматные стволы казачков реально обвисли, как обданные ледяной водой мужские органы. Впечатление, во всяком случае, создалось именно такое. Через пять минут общения выяснилось, что никто и не собирался никого крышевать, а в администрацию рынка заехали временно, чтоб личный состав от дождя укрыть. Ну, вот негде больше было. Бывает же такое? Да-да, вечером съедем. И торговцев никто не пугал, те всё неправильно поняли. Мы просто спросили, всё ли в порядке и не обижает ли кто. Из чувства гражданского долга, ага. Ну и всё в таком духе. Позднее та же группа, с несгибаемым Минхерцем во главе, пыталась узнать, всё ли в порядке и не нужна ли помощь то на складе газировки, то в магазине косметики, то ещё где-то. С прежним результатом. Мдяяя… Любопытно, сколь сильно бывает в людях чувство гражданского долга. Жаль, я не такой. Ладно, вот и пиццерия. Прочь все посторонние мысли. Даёшь спокойно посидеть в приятной обстановке.

Поели, можно и поспать… Не, это из другой истории. Следующий пункт программы — Север. Не мой командир, который сейчас устанавливает ЗУшку на отмытый от украинских мозгов трофейный МТЛБ, а тот, с которым я в первых днях июня переходил границу. Эх… Вроде всего четыре месяца прошло, а по ощущениям — пара лет, как минимум. Интересно, как люди воспринимали несколько лет войны… Впрочем, может, ещё и узнаю. На улицах прибавилось людей и машин, троллейбус вон проехал, за ним ещё один. Если бы не постоянный гул со стороны аэропорта, можно и забыть, что идёт война. Хотя нет, что это я, простите. Перемирие у нас идёт. Интенсивное. На днях, когда в Донецке состоялся перенесённый на месяц День Знаний, укромрази долбили по городу втрое сильнее обычного. Народ с утра ещё крепился, на улицах было полно прохожих, детей, цветов и т. д. Несмотря на сильный обстрел, в воздухе витало: «А вот хрен вы нам испортите праздник, пидорги!» Но к обеду люди не выдержали и попрятались с улиц. Молодец старик Вальцман, держит своё слово. Сказал: «Наши дети пойдут в школу, а их — в бомбоубежище» — и выполнил. Мужик. Дико хотелось в тот день загнать всех украинских любителей порассуждать о том, как «сепары сами себя обстреливают», в газовые камеры. Заодно добавить к ним эрэфянских хитроплановцев. У нас трое ребят, насмотревшись на ежедневные обстрелы города украми, не выдержали и рванули в самоволку в аэропорт. Поддерживать наших. Два дня там провели, участвовали в очередном штурме (если так можно называть устроенный Гиви идиотизм), к счастью, уцелели, хоть двоих и ранило, одного довольно серьёзно.