Э. Гейзевей - Серые волки, серое море. Боевой путь немецкой подводной лодки «U-124». 1941-1943

«U-124» вернулась в Лорьян 13 февраля 1943 года, и ее патрулирование оказалось в высшей степени эффективным, несмотря на трудности, вызванные неисправностями машин.

Герлах и Субклев получили назначения на другие должности: Субклев был переведен на службу в учебную базу подлодок в Пиллау в Восточной Пруссии, а Герлах вскоре получил под свое командование новую лодку.

Еще во время пребывания в море Мору сообщили о его очередном награждении дубовыми листьями к ранее врученному ему Рыцарскому кресту. Таким образом, он стал сто семьдесят седьмым человеком в германских вооруженных силах, получившим такое отличие.

Но на этот раз вместо того, чтобы получить награду от экипажа на мостике своей лодки, он полетел на Украину в ставку фюрера, который лично вручил ему орден.

Позднее он сдержанно охарактеризовал эту встречу с Гитлером как «очень интересную».

Воспитанный в семье, где к нацистам относились без всякой симпатии, он разделял полученные им от отца убеждения и впоследствии. Однако, являясь гражданином воюющей страны и сам воюющий в рядах ее вооруженных сил, как и большинство немцев, независимо от отношения к нацистам, оказался с ними в одной связке.

«Политическая ситуация прояснится после войны, — думал он, — но в данный момент главным является выживание Германии». Это, конечно, была очень наивная точка зрения, и, возможно, слишком оптимистичная, но, к сожалению, широко распространенная в то время в Германии.

Мор провел короткий отпуск с женой и маленьким сыном, и Еве впервые удалось скрыть свои страхи и переживания, когда он снова отправился на службу. Она весело смеялась и сияла счастьем, когда они прощались, и лишь после того, как он ушел, слезы впервые навернулись ей на глаза. Ее утешало лишь то, что это будет его последний выход в море, после которого его обязательно переведут на службу в более безопасное место на берегу.

Она получит письмо после того, как он вернется на лодку, на котором будет стоять штамп об отправке за несколько дней до выхода в море, в котором он скажет ей, как гордится своей мужественной женой и насколько облегчили ему тяготы морской службы ее прощальное пожелание и улыбка.

По дороге в Лорьян он сделал недолгую остановку для встречи с братом. Тео должен был вскоре прибыть с Восточного фронта, однако его семья получила извещение о том, что он числится пропавшим без вести. С тех пор родные будут год за годом с надеждой ждать хоть каких-то известий о его судьбе, но известия так и не поступят.

После этого Мор заехал в Нант, где он провел ночь, ожидая пересадки на Лорьян. В зале вокзала он внезапно носом к носу столкнулся с проходящим мимо матросом. От неожиданности Мор чуть не выронил свой чемодан. Это был Карл Кессельхайм.

Поскольку оба ждали один и тот же поезд, отходящий утром следующего дня, решили подобающим образом отметить встречу. Они сняли комнату вблизи вокзала и велели подать им туда обед. Мор тут же заметил, что обувь матроса была сильно изношена, поэтому дал ему свою запасную пару, которая пришлась тому впору. А когда Кессельхайм не смог найти своей бритвы, ему также пришлось прибегнуть к помощи Мора.

Наведя надлежащий лоск, они отправились в офицерский клуб. По пути предавались воспоминаниям и наконец пришли к выводу, что им хотелось бы сейчас съесть жареного цыпленка.

Однако, когда они пришли в клуб, он оказался переполнен итальянцами, и, естественно, в меню не оказалось ничего, кроме спагетти.

Пообедав здесь, они нашли неподалеку клуб, и, сунув чаевые официанту, получили в свое распоряжение свободный столик, который, как выяснилось позднее, был зарезервирован для компании офицеров высокого ранга и их девиц. Им пришлось выдержать бурю протестов и возмущенных замечаний, когда в ресторан ввалилась эта компания и обнаружила, к своему разочарованию, что их места отданы другим.

Атмосфера в клубе была приподнятая. Они пили и рассказывали друг другу обо всем, что случилось с ними после того, как Кессельхайм был переведен с лодки.

Как с сожалением рассказал Мор, к этому времени личный состав подлодки был в значительной степени обновлен. Многие ушли вместе с Шульцем, который, покидая лодку, обратился к Мору с единственной просьбой, чтобы тот посодействовал переводу всех оставшихся еще на лодке его сослуживцев в береговые части флотилии, и, по возможности, побыстрее.

Вскоре после полуночи один из офицеров, сидящих за с соседним столом, встал со своего места и подошел к их столику. Он представился командующим местным гарнизоном и сказал Мору, что его товарищ, будучи всего лишь унтер-офицером, не имеет права присутствовать в обществе старших офицеров и должен покинуть клуб. Как он объяснил, только офицерам разрешалось находиться в ночных заведениях, поскольку в городе действовал комендантский час, и господин унтер-офицер должен после двенадцати часов находиться дома или в части.

Мор спокойно проинформировал этого офицера, что он и его товарищ находятся здесь проездом и никак не связаны со здешним гарнизоном, а потому положение о комендантском часе на них не распространяется.

Командующий гарнизоном покинул их на некоторое время, по вскоре снова возник около их столика, но уже в сопровождении другого офицера. Обратив внимание на награды Мора, он еще раз подчеркнул, что не имеет никакого значения, кто он и куда направляется, поскольку, находясь в Нанте, обязан подчиняться местным установкам. Сам он конечно же может остаться, но его товарищ должен покинуть клуб.

В ответ на это Мор с налившимся кровью лицом ответил:

— Унтер-офицер и я старые друзья, и мы пришли сюда вместе. Нас здесь двое, а это сразу четыре кулака. И если вы хотите еще что-то добавить к сказанному, то мы можем обсудить это на улице.

Оба офицера удалились, шокированные и возмущенные. И проблема с Кессельхаймом разрешилась сама собой.

В течение всего времени этой перепалки Кессельхайм сидел спокойно, представляя другу выпутываться из этой истории, но, во всяком случае, готовый присоединить свои кулаки в случае, если дело дойдет до потасовки, несмотря на то что в этой стычке были замешаны офицеры довольно высокого ранга.

Они снова спокойно уселись за свой стол, отдавая должное вину и закускам. Инцидент был окончательно забыт. Их противники, по-видимому, тоже уже забыли о нем и вскоре пригласили их за свой стол для совместной выпивки. К моменту закрытия клуба, около трех часов ночи, они крепко подружились.

Армейские офицеры были буквально очарованы рассказами Мора и Кессельхайма об их боях с конвоями, и оба подводника буквально покорили аудиторию, убедив ее в том, что сам адмирал Дениц консультировался с ними по вопросам войны на море!

Покинув ночной клуб, подводники и с ними один из офицеров-собутыльников, который проживал неподалеку, отправились к себе, где и продолжили вечеринку, пока Мор и Кессельхайм не заторопились на поезд. Они быстро собрали вещи, а поскольку затянули с отъездом, им пришлось мчаться на вокзал бегом.

Вспотевшие и взъерошенные, они ввалились в свое купе, в котором уже расположился какой-то французский пастор, вежливо поприветствовавший их. Он спросил, куда они едут, и, посочувствовав их помятому виду, сказал, что они сразу же могут лечь спать, а он разбудит их, когда они прибудут к месту назначения. Они с благодарностью приняли это предложение и уже через несколько секунд спали крепким сном.

Пастор разбудил их совсем незадолго до прибытия в Лорьян и с искренней улыбкой пожелал всего доброго.

— Приходи на мою лодку и сходим вместе еще в один поход, — импульсивно бросил Мор Кессельхайму, когда они прибыли в базу. — Я могу устроить тебе перевод.

Кессельхайм уже чуть было не согласился, но затем, подумав, сказал:

— Позвольте мне сначала отгулять отпуск. Я только что вернулся из патрулирования на «U-602», а затем должен пройти курсы радистов.

— Ну хорошо, — согласился Мор. — Но как только я вернусь из этого патрулирования, обязательно переведу тебя на лодку.

— А когда вас переведут на сушу? — спросил Кессельхайм.

— Собирались сделать это после этого похода, — с улыбкой ответил Мор. — Я все хочу поговорить с дядюшкой Карлом, чтобы он распорядился вернуть лодку из похода поскорее.

Кессельхайм понимающе кивнул, думая при этом, что, наверное, Мор может уговорить кого угодно. Он продолжал в нерешительности обдумывать предложение Мора. Но нет, он должен все-таки прежде отгулять отпуск, а уж после этого переберется к Мору. И уж в следующее патрулирование они наверняка пойдут вместе, все будет как в старые добрые времена. На прощание они пожали друг другу руки.

Штаб германского подводного флота, располагавшийся в Париже, 1 апреля 1943 года получил короткое сообщение от Мора, в котором сообщалось, что он установил контакт с конвоем в точке с координатами 41 градус 2 минуты северной широты и 15 градусов 39 минут западной долготы. Это первое сообщение поступило в 18.35, а затем Мор передал еще два сообщения в 19.35 и в 20.50. Сразу же после этого Дениц ответил ему, что вблизи этой точки нет ни одной другой лодки, а поэтому он разрешает ему провести атаку в одиночку.