Виталий Гладкий - Кишиневское направление

– Время нередко меняет мировоззрение человека. Особенно когда идет война.

– Ты стал философом?

– Нет. Я, пожалуй, стал циником.

– Это хуже?

– Для солдата – нет, для разведчика – да.

– Почему? – живо поинтересовался генерал-оберст.

– Если разведчик работает только ради денег и званий, только ради наград и почестей – он циник до мозга костей. В любой момент его могут перевербовать, предложив куш посолидней; наконец, он может просто струсить, сломаться. Я никогда до конца не верил таким людям.

– К чему ты клонишь, Рудольф?

– Отвечаю честно на вопросы, поскольку вам, господин генерал, судя по всему, хочется полной откровенности.

– Рудольф, мне в первую голову хотелось бы услышать твое мнение о состоянии дел в Румынии, – сказал Фриснер. – И кстати, что ты можешь сказать про Антонеску? Я с ним не знаком и совершенно не имею представления, что он собой представляет как человек и руководитель. Только ради Бога, Рудольф, не корми меня сладкой кашей! Говори все, как есть, как ты думаешь. Я знаю, что могу доверять твоим наблюдениям и выводам.

– Спасибо, мой генерал… Когда в апреле противник подошел к Днестру, а в начале лета частично вступил на территорию Румынии, заняв Яссы и другие населенные пункты, Антонеску объявил тотальную мобилизацию. Новая мобилизация явилась, по сути дела, его волевым решением. Она была объявлена отнюдь не в результате всенародного подъема, а под нажимом сверху. (Кстати, хочу сказать, что румынский король не делает большой тайны из своих симпатий к Англии). Что касается личности Антонеску, то это худощавый, небольшого роста человек, типичный гусарский офицер. Он крайне тверд в обращении с людьми, очень хорошо и быстро ориентировался в любой военной обстановке. Разъезжает по стране и по фронту всегда в сопровождении большой свиты. Хотя Антонеску и полностью доверяет германскому командованию, тем не менее ходят слухи, что он питает неприязнь к фюреру. Но я бы в это не очень верил. Вы же знаете этих политиков… Для них лицемерие и двурушничество в порядке вещей. В море лжи они чувствуют себя гораздо уверенней, нежели в постели куртизанки. Как бы то ни было, но у меня сложилось впечатление, что Антонеску чувствует себя в нашем кругу словно среди своих.

– Хорошо. Спасибо. Теперь, как говорится, вернемся к нашим баранам. Какая ситуация сложилась в Румынии на сегодняшний день?

– Все нормально, если судить по заявлениям Антонеску.

– А если судить по данным твоей «конторы»?

– Дело дрянь, господин генерал.

– Почему?

– Вчера я получил отчет румынской сигуранцы[18] за последние две недели. Весьма интересные вещи творятся за спиной маршала Антонеску. Создан национал-демократический блок коммунистической, национал-царанистской, или крестьянской, и национал-либеральной партий. А это уже опасно.

– Сведения достоверны?

– Вполне.

– Какие меры приняты?

– Какие меры можно предпринять, чтобы задержать горный обвал на полпути?

– Параллель довольно условная…

– Не возражаю. Работаем и в этом направлении. Но хуже всего то, что король Михай решил удариться в политику, судя по всему, под влиянием своей матери: за последние полгода резко усилились трения между его приближенными и Антонеску. А это явно неспроста. Правда, король пытается делать вид, что его отношение к Антонеску не изменилось, но это меня больше всего и настораживает.

– Думаешь, он способен открыто выступить против Антонеску?

– Господин генерал, чтобы спасти свою корону, Михай пойдет на все. Кроме того, у меня возникают большие сомнения относительно надежности румынских офицеров. Пока никаких конкретных доказательств у нас нет, но многое говорит о том, что здесь далеко не все в порядке. Например, по указанию румынского военного министерства была произведена замена высших румынских офицеров, причем мы не были поставлены об этом в известность. И все это сейчас, накануне наступления русских! В качестве предлога была выдвинута версия, что румынские военачальники должны отдохнуть перед сражением. Отдохнуть! Каково? Среди этих «курортников», в частности, и командующий 4-й румынской армией генерал Раковица. На фронт он пока не вернулся. И где он находится, никто не знает.

– Это опасный симптом…

– Да. Зараза пораженчества постепенно распространяется на все слои румынского общества. Весьма подозрительны регулярные совещания политических деятелей и генералов, происходившие в городе Алба-Юлия. Есть сведения, что они ведут переговоры с вражескими державами и готовят свержение Антонеску. Понятно, что сформированное этими деятелями правительство займет враждебную позицию по отношению к Германии. Я неоднократно посылал в РСХА донесения об упомянутых подозрительных явлениях, но никакие меры для пресечения этой деятельности до сих пор не приняты и никаких указаний на сей счет я не получил. А лично я, по собственной инициативе, не имею ни полномочий, ни права вмешиваться в здешнюю политику. Меня послали, как опытного специалиста, всего лишь усилить аппарат фронтовой разведки группы армий «Южная Украина».

– Скверно. Значит, на прочный тыл нет никакой надежды…

– Все склоняется к тому.

– Получается, что я попал из огня да в полымя, – тихо пробормотал Фриснер.

– Простите, мой генерал, что вы сказали? Я не расслышал.

– Говорю, что ситуация на фронтах все больше усложняется.

– Несомненно.

– И все же я верю в воинский гений фюрера! – несколько патетически воскликнул генерал-оберст, при этом бросив острый взгляд на штурмбаннфюрера. – Мы победим!

Лицо разведчика осталось невозмутимым, лишь в глазах мелькнула едва уловимая тень. Он коротко ответил:

– Да, мой генерал, победим.

– Ну что же, Рудольф, спасибо за информацию, – с наигранной бодростью продолжил Фриснер. – А теперь займемся вопросами, которые касаются нас непосредственно…

С этими словами генерал-оберст направился к крупномасштабной карте района боевых действий.

– Насколько я информирован, – сказал он, – в данный момент у нас наиболее боеспособной является шестая армия. Так, Рудольф?

– Да.

– И что фланги у нас самое уязвимое место, поскольку там оборону держат румынские войска. Это соответствует действительности?

– Вполне.

– Допустим, эти сведения не являются тайной и для русских.

– Абсолютно верно. Армейская разведка у них на должной высоте.

– Тогда мы и будем исходить из этого факта. Рудольф, мы с тобой сейчас немного пофантазируем. Сыграем в бумажную войну. Итак, ты русский командующий, и тебе известно, что все лучшие войска Германии сосредоточены в районе вот этого выступа; то есть они прикрывают Кишинев. Куда бы ты на месте русских генералов направил свой основной удар в предстоящем наступлении?

– Здесь и думать долго не нужно. Конечно же ударил бы по флангам. С южной стороны – по 3-й румынской армии с форсированием Днестра и Днестровского лимана, а на нашем левом фланге – прорыв обороны в расположении 4-й румынской армии с направлением главного удара на Хуши. Удары по сходящимся направлениям, и в результате – «котел» в районе Кишинева. Не ко времени будет помянуто, ситуация аналогичная той, что сложилась для нас под Сталинградом.

– Правильно! Совершенно логично, Руди. Я бы тоже так поступил. И все же есть один, весьма важный момент, о котором мы, немцы, предпочитаем умалчивать. Это – возросшее оперативно-тактическое мастерство русских военачальников, нестандартность их мышления. Русские уже не те, что в сорок первом, Рудольф, далеко не те. А мы по инерции продолжаем считать их неспособными тягаться с гениальностью немецкой военной мысли. Очень опасное заблуждение.

Фриснер, возбужденно жестикулируя, бегал вдоль огромной карты, которая занимала почти всю стену кабинета.

– А если русские ударят по 6-й армии? Невозможно? Вполне возможно, Руди! Смотри, что получается в этом варианте. Для того чтобы усыпить нашу бдительность, русские могут провести отвлекающие удары по флангам. Как ты думаешь, такой вариант реален?

– Весьма вероятно… – Дитрих был несколько озадачен возбужденным состоянием генерал-оберста.

Раньше Фриснер был всегда спокоен и выдержан. Некоторые считали его тугодумом, и даже мямлей.

– На кишиневском направлении им необходимо форсировать Днестр, что сопряжено с большими потерями, – продолжал генерал-оберст. – И конечно же мы подобного поворота событий не должны ждать, следуя твоим умозаключениям (да и не только твоим), а значит, сосредоточим все внимание на флангах, скорее всего, с привлечением всех резервов. Вот тут-то русские и используют элемент внезапности! Не согласен?

– М-м… – неопределенно промычал штандартенфюрер.

Фриснер истолковал его мычание на свой лад.