Валерий "Валико" - Волчья стая

        На следующее утро, после приборки и  завтрака, состоящего из  надоевшей пшенки с лярдом и чая с ржаными сухарями, Юркин  приступил к занятиям. 

        На чисто выскобленную  крышку стола он положил один из стоящих в пирамиде карабинов,   извлеченную из ящика, стоящего под нарами, гранату Ф-1 и по обе стороны, на лавках, рассадил подчиненных.

        -  Матрос  Папанов, доложите боевые характеристики и порядок применения гранаты в бою, - обратился старшина к сидящему с краю,  стриженному под нуль матросу.

        Тот встал, взял в руки ребристую «феньку»  и, закатив глаза под лоб, зачастил:

        - Оборонительная граната Ф-1, образца 1939 года, предназначена для поражения живой силы противника в обо… 

        - Реже, реже, Папанов, что ты  спешишь, как голый в баню, - недовольно  прервал его Юркин. - Отвечай не спеша, четко и ясно, время у нас есть.

        - Слушаюсь, товарищ старшина, -  шмыгнул тот носом и, в течение нескольких минут  толково изложил  остальной материал.

        - Всем понятно?  -  спросил Юркин.

        - Точно так, - вразнобой  ответили матросы.

        - Ну и ладушки. А сейчас матрос Вылко  доложит нам тактико-технические характеристики  боевого карабина. Давай, Вылко.

        Теперь из-за стола поднялся приземистый   матрос, с раскосыми глазами и смуглым лицом. Он взял в руки карабин,  любовно его погладил  и  с тоской посмотрел на старшину.

        -  Чего уставился как мышь на крупу?  -  пробурчал тот. - Давай, докладывай.

        -  Моя не знает, - обреченно пробормотал Петр и опустил глаза.

        Все заулыбались. Коренной житель Севера, бывший охотник и меткий стрелок, Вылко  не воспринимал ничего, что касалось теории.  Он жил в своем материальном мире, где пост, на котором служил -  был его жилищем,  старшина - начальником, которому следовало подчиняться и высказывать знаки уважения,  а карабин -  обычным ружьем для охоты. 

        В учебном отряде,  куда попал  молодой ненец, сразу поняли, что рулевой-сигнальщик из него не получится, и списали от греха подальше, на дальний пост.

        - Ну, так что, Вылко, будешь отвечать?  -  грозно сдвинул брови старшина.

        - Моя не знает,- робко повторил матрос и  вздохнул.

        - Как называется то, что ты держишь в руках?

        - Карабин, однако.

        - Правильно, молодец. А какой у него калибр?

        - Во!  - радостно произнес Петр и продемонстрировал всем извлеченный из кармана винтовочный патрон.

        - Так, допустим, - пробормотал Юркин. - А  прицельная дальность стрельбы?

        - Тысячу шагов, однако! -  воскликнул матрос.

        - Ну, вот, почти все рассказал, - хмыкнул старшина, - а говоришь, не знаю. Молодец, садись. 

        Вылко утер ладонью вспотевший лоб и сел на место. Старшина благоволил к нему.

        Время от времени, когда приедались надоевшие консервы  и крупы, Юркин отправлял  Петра на охоту в тундру и тот неизменно возвращался с добычей. Это были  жирные полярные гуси, куропатки и зайцы. А однажды, взвалив на лыжи, невозмутимый Вылко притащил на пост  тушу молодого  оленя, мясо которого очень понравилось морякам.

        Завершив  теоретическую часть, старшина приказал  всем одеться, взять карабины и построиться у поста. Погода способствовала проведению стрельб.  

        Бушевавший ночью на море шторм стих,  небо прояснилось,  и  началась оттепель.

        Проинструктировав переминающихся с ноги на ногу моряков, Юркин  отдал команду и короткая цепочка в черных шинелях, двинулась в сторону ближайшей сопки.

        Там, у ее подветренной,   стороны,  моряки быстро оборудовали   импровизированное стрельбище,    водрузив на обломок скалы десяток  консервных банок из прихваченного с собой вещмешка.

        Потом Юркин отвел всех на пятьдесят метров в сторону  и приказал оттоптать  небольшую площадку в снегу. 

        - Стрельба по неподвижной цели  из положения лежа! - скомандовал старшина, когда она была готова. - Матрос Ларин, на огневой рубеж!

        - Есть!  -  ответил тот,  плюхнулся в снег и передернул затвор.

        - Матрос Ларин к стрельбе готов!

        - Огонь!

        Через секунду грянул  выстрел, затем, с небольшими промежутками, еще четыре. Все банки оставались на местах.

        - Хреново, -  процедил Юркин. - Палишь в белый свет как в копеечку. 

        Матрос Папанов, на рубеж, - кивнул он радостно ухмыляющемуся Папанову.

        Все повторилось в той же последовательности.

        - Стрелки, мать вашу!  - выругался старшина и обернулся к Вылко. - Петро, покажи этим салагам, как надо!

        Тот сдернул с плеча карабин, косолапо шагнул вперед и ловко занял позицию.

        Затем, с равными промежутками, стали греметь выстрелы, после  которых число банок на скале уменьшилось на пять.

        - Видали салаги?  -  похлопал Юркин по плечу, вставшего и смущенно переминающегося с ноги на ногу Вылко. - Вот так должен стрелять советский матрос!   А теперь продолжим.

        Ларин, подмени  Вихрова!

        Выстрелы у сопки гремели до обеда, после чего раскрасневшиеся  матросы с песней вернулись на пост.

        Вслед за этим, сделав запись в журнале о проведенных стрельбах,  Юркин захватил бинокль и отправился к вахтенному на вышку,  а остальные занялись чисткой оружия.

        Остаток дня прошел  в обыденных делах, а вечером, после отбоя, когда  все свободные от вахты  улеглись на жесткие топчаны,  старшина закурил и обратился к  лежащему рядом Вихрову.

        -  Сань, -  травани чего-нибудь на сон грядущий.

        - Это можно, -  ответил тот.

        Радист отличался  неиссякаемым чувством юмора и в свободное от вахты время  развлекал друзей  всевозможными морскими байками, которых знал великое множество.

        - Наш «охотник» зашел тогда в Полярный, - закинув руки за голову, начал рассказчик. - Ну, и что б братва не бузила,(в увольнения не пускали) замполит решил устроить соревнования с моряками из подплава.  Рядом с нами, на пирсе, стояла   «щука».  Он сходил на нее и поговорил там со своим коллегой.  Тот и предложил перетягивание каната.  Как самый популярный вид спорта на флоте. 

        После «козла», естественно. Оговорили все вопросы  и определили приз - десять банок сгущенки.

        Утром, после завтрака, все наши, кроме вахтенных  и  команда лодки собрались на пирсе. 

        Боцмана  притащили  мягкий швартов и растянули   по пирсу. Затем с разных сторон за швартов ухватились по десять  крепких  мореманов  и, по знаку судьи, стали тянуть его в разные стороны.  А мордовороты еще те, многие «огребали полундру»  по седьмому году. 

        Канат натянулся как струна и  с переменным успехом  стал ползти то в одну, то в другую сторону. Все это время  толпа собравшихся на пирсе болельщиков, подбадривала спортсменов  и оглушительно орала.  Большинство прочило победу подводникам. Ребята там были поздоровей.

        Но ни тут-то было, мы пошли на хитрость. Еще до сигнала судьи, трюмный с  «охотника» - Вовка  Ландик,  находившийся среди болельщиков, незаметно захлестнул конец швартова позади  нас, за неприметную  «утку» на пирсе. И всякий раз, когда победа клонилась на сторону противника, она  стопорила    ход каната. Это давало нам несколько секунд передышки, и мы тащили  его обратно.

        В один из таких  моментов, когда противник  чуть выдохся, наш боцман  дал отмашку  и, чуть попустив швартов, мы резко рванули его в сторону. Не удержав равновесия, подводники, в полном составе, повалились на пирс и были утащены за роковую черту. Мы уж предвкушали радость победы, но не тут-то было.

        Ландик не успел освободить швартов  и судья  засек, что он  привязан к «утке».  Дело едва не дошло до драки, но помешали офицеры. В итоге  Вовку отправили на «губу»  и приза нам не досталось.

        Но самое интересное то, что «утку» подводники своротили почти напрочь. И это при том, что она рассчитана на удержание корабля!

        - М-да, - задумчиво пробормотал старшина,-  это все от нервов. 

        - Как это?  - спросил    кто-то из молодых.

        - А очень просто. При нервном напряжении, сила удваивается. Я сам знаю один такой случай.

        - Расскажите, товарищ старшина, -  попросил сверху   Папанов.

        - Стрелять ты Серега не горазд, а байки слушать любишь, - хмыкнул Юркин.

        - Да, ладно, Жора, чего там, расскажи, -  поддержал матроса Вихров.

        Ну, так и быть, слушайте.

        Было это в Новороссийске, в самом начале войны. Я тогда служил комендором  на эсминце, и мы вышли в море для постановки минных заграждений. 

        Только пришли в квадрат,     а тут из-за облаков  тройка «фокке-вульфов»  и прямо на корабль. Делать нечего, командир стал маневрировать, и мы приняли бой.  Я  был первым номером на зенитном автомате. Ну, гвоздим изо всех калибров по немцам, они по нам.