Нодар Думбадзе - Закон вечности

Нодар Владимирович ДУМБАДЗЕ

ЗАКОН ВЕЧНОСТИ

Роман

Перевод З. Ахвледиани

================================================================

А н н о т а ц и я р е д а к ц и и: В настоящий сборник Нодара

Думбадзе, грузинского писателя, хорошо известного читателю,

вошли произведения, снискавшие широкую популярность автору:

романы "Белые флаги", "Закон вечности", повесть "Кукарача" и

наиболее значительные рассказы.

================================================================

1

Боль возникла в правом плече. Затем она поползла к груди и застряла где-то под левым соском. Потом будто чья-то мозолистая рука проникла в грудь, схватила сердце и стала выжимать его, словно виноградную гроздь. Выжимала медленно, старательно: раз-два, два-три, три-четыре... Наконец, когда в выжатом сердце не осталось ни кровинки, та же рука равнодушно отшвырнула его. Сердце остановилось. Нет, сперва оно упало вниз, как падает налетевший на оконное стекло воробушек, забилось, затрепетало, а потом уже затихло. Но остановившееся сердце - это еще не смерть, это широко раскрытые от неимоверного ужаса глаза и мучительное ожидание забьется вновь или нет проклятое сердце?!

- Сердце нельзя проклинать, батоно! Его нужно лелеять, дуть на него осторожненько, как на закипающее молоко... - проговорила фельдшерица.

- Уважаемая, не до художественной литературы мне! Помогите!

- Надя, анальгин!.. Сейчас боль утихнет!

- Да он выпивши, доктор!

- Кардиограмму!

Чьи-то руки обхватили больного.

- Ну как? - спросил врач.

- Очень глубоко... Не знаю, что тут можно сделать...

- Болит?

- Доктор, уймите боль... или уж убейте меня!

- Промедол!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Спустя пять минут:

- Ну как, полегчало?

Больной попытался открыть глаза, чтобы взглянуть на человека, задавшего этот наивный вопрос, но не смог: веки его были словно прижаты тяжелыми холодными свинцовыми пластинками.

- Морфий! - распорядился обескураженный врач и взял телефонную трубку.

- Это я, Антелава. Освободите монитор и подготовьте дефибриллятор. Быстро!

- У-ух, убейте меня! - взмолился больной.

- Азот! - приказал врач.

Больной почувствовал легкое прикосновение к лицу влажного куска марли. Потом тело его осторожно подняли, уложили в лодку и...

...Лодка чуть покачивалась, плывя по спокойной морской глади. Вдруг лодочник схватил огромный ржавый гвоздь, приставил к груди больного и сильным ударом кулака прибил его к скамье.

- Что ты делаешь, изверг! - простонал больной.

- Иначе свалишься в воду! - ответил лодочник.

Затем он такими же ржавыми гвоздями прибил руки и ноги больного, а сам бросился в воду.

- Не уходи, не покидай меня, дорогой, - взмолился больной. - Кто же выдернет гвозди?!

- Выдернут там, на другом берегу! - донесся издали голос лодочника. Больной слышал и другие глухие голоса с берега, но он не мог понять, что это было - прощальные напутствия, предостерегающие крики, слова утешения или вопли оплакивавших его людей.

...Потом голоса смолкли, растаяли, пропали. Остались лишь тупая боль, томительное ожидание, безбрежное море и он сам, пригвожденный к лодке, всеми забытый.

- Боже мой, боже мой, зачем ты покинул меня! - прошептал больной, но тут же понял, что слова эти произнес не он и поэтому бог не услышит их.

А лодка все так же мерно покачивалась на легких волнах голубого моря...

Минула тысяча лет, и вдруг больной ощутил толчок. И тут же острая боль, вызванная этим толчком, пронзила его. Лодка пристала к берегу.

Огромная толпа окружила лодку.

- Боже мой, как его пригвоздило, несчастного! - пожалел кто-то больного, вытаскивая лодку на берег.

- Выньте гвозди, я не в силах больше терпеть! - взмолился больной.

- Где Яшвили? - спросил один из встречавших.

- Я здесь!

- Выдерни!

- Глубоко очень...

- Тогда давайте все вместе! Ну... Раз, два взя-а-а-ли!..

"Господи, неужели не выдернут?" - подумал больной, приподнимая руку.

- Не двигаться! - предупредил его кто-то и тут же обратился к своим: - А ну еще раз, взя-а-а-ли!

Прошла еще тысяча лет. Люди зубами тянули гвозди из тела больного.

- Как? - спросил старший.

- Поднимается! - ответили подчиненные.

- Сколько?

- Шестьдесят!

- Ладно, погодите с давлением, займитесь теперь сердцем!

- Пульс пятьдесят!

- Кажись, выкарабкался! - сказал стоявший у монитора.

- Скатилось! - вздохнул больной.

- Что скатилось? - переспросил удивленный врач.

- Колесо скатилось! - повторил больной.

- Какое колесо? Откуда? - Голос у врача задрожал.

- Отсюда, вот отсюда, батоно! - больной приложил руку к сердцу и улыбнулся.

Врач, облегченно вздохнув, вытер со лба больного холодный пот.

- Спасли как будто! - проговорил он.

- Гм, инфаркт в его годы... Не рановато ли? - спросил кто-то, доставая дрожащими пальцами сигарету из коробки.

Больной еще раз попытался открыть глаза, чтобы взглянуть на задавшего этот наивный вопрос, но не смог: холодные свинцовые пластинки на его веках стали еще тяжелее...

...А потом наступило удивительное исцеляющее опьянение - теплое, легкое, розовое. Боль исчезла. Наступило исцеляющее опьянение, и больной вновь отправился в путь, но на сей раз не по морю, а по нескончаемой крутой лестнице. Удивляло одно: он спускался по лестнице вниз, а казалось, что поднимается все выше и выше...

2

В черной навыпуск блузе, опоясанный бечевкой, за которою торчал фанерный нож, во двор вошел, напевая песенку, хромой Аветик Бабаянц. За ним следовала женщина с шарманкой на спине. За женщиной бежала французская болонка. Сквозь спадавшие на лоб собачки белоснежные пряди шерсти сверкали иссиня-черные глаза-пуговки.

Бродячий театр Бабаянца расположился посредине двора. Хромой с довольной улыбкой оглядел домохозяек, заполнивших балконы четырехэтажного дома, картинно оперся левой рукой на рукоятку ножа, правой послал дамам воздушный поцелуй и объявил репертуар своего театра:

- Уважаемая тбилисская публика и аристократия! Полевой театр публичного артиста Грузии Аветика Бабаянца сегодня покажет вам современный вариант своей новой трагедии "Отелло". Роли исполняют: Отелло - Аветик Бабаянц, Дездемона - Мария Павловна, Яго - болонка Стелла.

Увертюру на шарманке исполняет Мария.

Цена билета - двадцать копеек. Деньги - вперед! Начинай, дура!

Мария завертела ручку шарманки. Под хриплые звуки музыки Бабаянц запел:

Летит муха из Багдада...

Летит муха из Багдада...

Айда-да-да, айда-да-да...

Среди вас кто всех милее

Бросьте деньги поскорее!

Айда-да-да, айда-да-да...

Монетный дождь звонко забарабанил по булыжнику двора. Дети, словно стайка голодных воробьев, бросились подбирать деньги.

- Эй вы, сорванцы, не вздумайте прикарманить их!

- Тут и медяки, дядя Бабаянц!

- Нагрей их и приклей себе к одному месту, а белые давай сюда!

- А которые решкой?

- Давай, давай, в кармане лягут орлом!

- Ого, вон сколько набралось!

- Не больше зарплаты твоего папаши!.. Эй, Мария, сука, вынь деньги из лифчика!

Сбор дани закончился. Бабаянц отпустил пояс, всыпал деньги во внутренний карман брюк, потом извлек из наружного кармана сложенную газету, развернул ее, положил на булыжник и чиркнул спичкой. Когда газета сгорела, он осторожно собрал пепел на ладонь, плюнул и растер его другой ладонью. Затем обеими ладонями провел по лицу и обернулся перед восторженными зрителями венецианским мавром.

- Стелла, выходи! - приказал Отелло.

Собачка подбежала. Отелло нагнулся, приблизил ухо к черному блестящему носу болонки. Собака - Яго трижды пролаяла и стала на задние лапки.

- О! - воскликнул Отелло, обращаясь к зрителям. - Яго говорит, что жена моя Дездемона путается с Кассио!

Изобразив на лице печаль, он снова нагнулся к болонке, и снова собачка трижды пролаяла - на сей раз громче и злее.

Отелло оторопел. С минуту он молчал, оценивая создавшуюся ситуацию. И вдруг громко захохотал:

- Ха-ха-ха! Нет и нет! Ты лжешь, собака!

Стелла подбежала к Марии, зубами выхватила из ее рук цветастый багдадский платок и поднесла мавру. Отелло взглянул на платок и застыл.

- Да, это тот самый платок, что подарил я ей в прошлом году! воскликнул он трагическим голосом и трижды ударился головой об акацию. Вспорхнули перепуганные воробьи. - Мария, выходи! - позвал мавр Дездемону.

Супруга Отелло прислонила шарманку к акации и подошла, низко опустив голову.

- Куда ты дела подаренный мною платок? - спросил Отелло, испытующе глядя на жену.

- Ты чего придираешься? Откуда мне знать, где твой платок? Небось сам потерял или сунул куда-то, а теперь терзаешь меня! - огрызнулась Дездемона.

- О, ничтожество! И ты должна называться женщиной! На кого ты меня променяла? На подонка Кассио? - Взбешенный Отелло схватил Дездемону за шею.

- Полегче, дурак! - Дездемона вырвалась из рук Бабаянца и улеглась на разостланную загодя на земле шаль.