Мисс Исландия - Аудур Ава Олафсдоттир

другу спиной. Случается, я обнимаю его, как сестра брата, или он меня по-дружески. Но не оставляет свою руку на женской груди на другой стороне кровати. Тем не менее, когда просыпаюсь, не сразу вспоминаю, что рядом лежит мужское тело, до которого могут дотрагиваться только мужчины.

Однажды, проснувшись ночью, обнаруживаю, что мужа нет. Снова засыпаю, а когда просыпаюсь, он стоит посреди комнаты, смотрит на меня и улыбается. Протягивает мне чашку кофе и кусок пирога. Помогая друг другу, снимаем влажную скомканную простыню и натягиваем на матрас, подтыкая под него углы.

Небо такое же синее, как вчера, и Д. Й. Джонссон предлагает пойти посмотреть древнюю церковь. Там пахнет сыростью, как в старом картофелехранилище. Он идет впереди меня и останавливается перед изображением молодого человека с золотистыми локонами до плеч, его руки связаны за спиной, а взгляд устремлен в небо. В теле десяток стрел.

Кладу голову Д. Й. Джонссону на плечо.

— Нельзя прикоснуться к святому и не обжечь пальцы, — говорю я.

Он смотрит на картину.

— Хотел бы я быть нормальным, Гекла. Хотел бы, чтобы я был не я.

Когда мы возвращаемся, женщина сообщает нам, что освободилась комната с видом на холмы. Говорит, что готова отдать ее нам, потому что у нас свадебное путешествие. Она сидит у телевизора вместе с мужем и когда мы выходим, и когда входим. Замечаю, что она спрашивает, не хочет ли он персик, и протягивает ему дольку на кончике ножа.

Не будите возлюбленной, доколе ей угодно

У гостевого дома маленький задний дворик с несколькими пластиковыми стульями и столом. Я иду туда со своей старой печатной машинкой, чтобы не разбудить друга, который пришел домой поздно ночью. На небе розовая полоска света и клочья белого облака, которое исчезает, когда я вынимаю из машинки первый лист.

Муж хозяйки ходит взад и вперед в белой майке и, кивнув, говорит:

— Поэтесса.

Это утверждение. Заключение. Он размышлял над этим несколько дней.

— У тебя появился цвет лица, — доносится из кровати, когда я возвращаюсь. — Высыпали веснушки. Ты становишься золотистой.

Копаясь в песочнице, я понемногу приобретаю цвет лица, написала летом Исэй. Несмотря на вечный ветер и холодное солнце. Торгерд все лето была простужена.

Мир

Когда муж приходит домой, в руках у него бутылка вина. Он ставит ее на стол, достает из кармана темные очки и протягивает мне.

— Это тебе.

Стаканы он позаимствовал у арендодателя. Я закрываю книгу. У него есть новости, которыми он хочет поделиться.

— Мартин Лютер Кинг, борец за права чернокожих в Соединенных Штатах, получил вчера Нобелевскую премию мира.

Он сидел с супругами, управляющими гостиницей, и смотрел телевизор, и жена помогала ему понять. Черный, повторила она несколько раз, показывая на свою юбку. Мир.

— А ты знала, Гекла, что несколько гомосексуалов получили Нобелевскую премию по литературе?

Сельма Лагерлёф, Томас Манн, Андре Жид… — перечисляет он.

Не лобзает он меня лобзанием уст своих

— Ты читаешь Библию?

Он удивлен.

— Да, она была в ящике ночного столика.

— Ты понимаешь этот язык?

— Нет, но я знаю Песнь Песней наизусть.

Убираю книгу на место.

— Вот, получила письмо от папы, — говорю я, указывая на лежащий на столике конверт.

Он встает и идет ко мне.

— Он спрашивает, не развилось ли мое мужское начало.

Вынимаю письмо из тонкого конверта, разворачиваю.

— Пишет, что слышал об изменении в моей жизни, и спрашивает, нет ли препятствий для брака.

Я в нерешительности.

— Он говорит, что мы неправдоподобная пара.

Муж садится на кровать и закрывает лицо руками.

— Прости, — доносится его голос сквозь пальцы.

— За что простить?

— Прости, что не могу быть тем мужчиной, который тебе нужен. Что не могу полюбить женщину.

Он встает, открывает платяной шкаф, достает желтую рубашку и надевает ее. Застегивая пуговицы, смотрит на меня.

— Случается, я думаю о женщинах и их телах. О тебе. Короткое время. Потом снова начинаю думать о мужчинах и их телах.

На ложе моем ночью искала его и не нашла его

Я просыпаюсь посреди ночи и ощупью ищу мужа. Я одна. Снова засыпаю. Когда просыпаюсь утром, он лежит рядом. Одетый. Одежда та же, что и вчера. Сквозь оконные ставни пробивается день. Он встает и смотрит прямо вперед. В темноту.

Я вылезаю из кровати и открываю ставни.

Он измучен, говорит, что ввязался в потасовку. Он находился на вокзале, пришла полиция и арестовала нескольких человек в туалете.

— Ты пострадал?

Он задумывается.

— Я не могу вести себя разумно, Гекла, — говорит он наконец.

Я спрашиваю, как это происходит, когда он идет встречаться с другими мужчинами.

— Просто к тебе проявляют интерес. Только и всего. Это не сложно.

Я сажусь рядом с ним.

— Мужчины, с которыми я встречался, почти все женаты.

— Как ты?

Он смотрит на меня.

— Да, как я.

— Так что вы понимаете друг друга?

— Я даю им то, что они не получают у своих жен.

— Только ты не спишь со своей женой.

Он держится за голову обеими руками.

— Я знаю, что ничего не могу тебе предложить, Гекла.

Он встает, снимает грязные и мятые брюки и рубашку. Умывается холодной водой над раковиной в углу комнаты. Замечаю, что рассматривает мое отражение в зеркале.

— О чем ты думаешь? — спрашиваю я.

— О тебе и твоей книге, о том, кто я в ней — главный герой или эпизодический персонаж, о мужчине, с которым встречался вчера, о маме, что она делает, и о сне, который видел ночью.