Типа я. Дневник суперкрутого воина - Ислам Иманалиевич Ханипаев

– Тут живет дедушка с вирусом, из-за которого умирают люди.

– И чё?

– Это его любимая скамейка. Вы, наверно, скоро умрете.

Пацаны взлетели со скамейки и убежали. Я подумал: врать, конечно, нехорошо, но я воин, и мое вранье – это не вранье, а тактические решения.

Я дошел до школы. Меня уже ждали четыре врага во главе с Гасаном-Вонючкой с одной стороны и три моих друга с другой стороны. Я не просил их, но Суперкрутая команда пришла.

Румина дала мне пару боевых советов, и я вышел на бой.

– Ты готов? – спросил Гасан-Вонючка.

– Да, – ответил я.

– Только по лицу не бить. Мы идем вечером на день рождения.

– Хорошо, – сказал я.

Меня устраивают эти правила, хоть некоторые из супербоевых советов Румины пришлось вычеркнуть. Тяжело выкалывать глаза, когда по лицу даже нельзя бить.

– Я тебя *ругательство*, понял, да? – сказал Гасан-Вонючка и, подняв кулаки, пошел в мою сторону.

А потом я передумал и ударил его в глаз, он обиделся, заплакал, а я подумал: почему все дети плачут, когда их бьешь в нос или глаз?

– Ты обманщик! – сказал он.

– А ты плакса, – сказал я.

– Зачем ты меня ударил в глаз? Я же предупредил! – заревел он.

– А зачем ты написал под моей партой, что я убил своего папу? – спросил я.

– А у тебя все равно нет папы, понял, да?! – сказал он напоследок.

– Зато я хожу в школу, а ты нет, – сказал я, и это его сильно обидело, он еще раз заплакал.

Я подумал, что завтра сам пойду и помирюсь с ним. Я протянул ему руку и сказал:

– Я не хочу больше драться, а ты?

– Я тоже, – сказал он, и мы пожали друг другу руки.

Так и закончилась моя вторая драка, из которой я вышел победителем. Конечно, в мыслях я представлял супербой двух заклятых врагов, но в жизни все, как всегда, оказалось проще (хотя с планом по покорению стройки проще не получилось). А еще я внутри себя мечтал, чтобы папа выглянул из-за забора и увидел мою победу. Но драка была тупая, а значит, папа не особенно много пропустил.

Суперкрутая команда (название временное) устроила еще одно собрание в парке, и пока мы придумывали себе нормальное название, Румина подошла к дереву и написала желтым фломастером свое прозвище: «Защитница».

Через полгода она переехала в другой город, но мы все равно переписывались каждый день. Сердце Расула было разбито, но потом он влюбился в Патю из 2 «А» класса.

Ребята ушли домой, а я так и сидел на скамейке, думая о понедельнике, о том, что надо опять делать домашнюю работу, а это, знаете ли, нелегко. Я был бандитом, а теперь должен был перестать нарушать закон. Еще мне надо было помириться с Саидой Рагимовной, составить список всех, кого я обидел, пока был крутым, но злым, и перед ними извиниться, перед учителями – за то, что не делал домашнюю работу. Много серьезных дел.

– Воин? – сказал Крутой Али.

– Чё?

– У меня закончились правила.

– Совсем?

– Ага. Поэтому сегодня я официально объявляю: с этого дня я за слова отвечаю, ты настоящий воин! – громко сказал Крутой Али.

Я ждал этих слов с того момента, как мы познакомились. Он обещал, что если я буду достоин, то он их скажет, и сегодня он их сказал.

– Спасибо, Крутой Али.

– Теперь я должен уйти. Учить других будущих воинов.

– Я знаю, – сказал я грустно.

– Ты мой самый лучший ученик. Понял?

– Ага.

– Будь достойным своего учителя!

– Хорошо.

– И не плачь.

– Я в последний раз.

– И кстати, насчет лезгинки, «ииииууууу!» и стрельбы я шутил. Не опозорь меня всякими брачными танцами.

– Хорошо, – сказал я и вытер дурацкие капли. – Крутой Али?

– Чё?

– Ты самый крутой из всех.

– Я знаю, поэтому меня и называют Крутой Али.

Пока я шел домой с нашего собрания, мне пришла хорошая идея. Я решил, что буду каждый день в обед приносить папе на стройку еду, и я это сделал в понедельник. Папа не хотел, но взял. Через месяц он привык, и я каждый день на большой перемене приносил ему обед в контейнере, который уже готовила для него мама.

Аминат Камиловна говорила, что стройка закончится к 2022 году, но это же Дагестан, так что стройка закончилась в 2024 году, но я был рад, ведь это означало, что папа был со мной по соседству еще несколько лет. В школе призрака обсуждали все меньше и меньше, пока не перестали вообще.

Папа умер за две недели до открытия нового корпуса школы. Я вошел на стройку, спросил у рабочих, где он, они сказали, что ночью ему было не очень хорошо и, наверное, он спит в своей койке. Там я его и нашел спящим, но уже навсегда. На стене рядом с ним была приклеена семейная фотка, куда