Типа я. Дневник суперкрутого воина - Ислам Иманалиевич Ханипаев

Я протянул папе руку без каких-то крутых слов. Он посмотрел на мою руку, потом снял перчатку и пожал ее. В этот момент наши лица осветили фары машины. Она остановилась, и из нее вышел дядя. В его руках был телефон, он сказал: «Да, он тут, на стройке, все, не волнуйтесь. Скажи маме, чтобы шла домой, мы через двадцать минут будем», – потом положил трубку и подошел к нам. У него было серьезное лицо. Он сказал:

– Артур, садись в машину, мужик, поедем домой, если ты разобрался.

– Я разобрался, – сказал я, посмотрев на отца.

Я протянул ему ту самую фотографию, с помощью которой я его нашел, а потом сел в машину. Не знаю, зачем я дал ему эту фотографию, может быть, в надежде, что он увидит себя прежнего и попытается что-нибудь изменить.

Я сидел в машине минут десять и смотрел, как разговаривают папа и дядя. Они не ругались, но что-то серьезное обсуждали. Иногда они показывали в мою сторону пальцами, пытаясь что-то объяснить друг другу. Я просто смотрел на них и иногда нюхал свою руку, которая ужасно воняла после того, как я пожал руку папе, и, кажется, была в масле. Но я решил – пофиг, какой есть папа, такой есть, пахнет ну и пахнет. В конце концов, когда я начинал свои поиски, я и надеяться не мог, что уже через десять дней буду смотреть из машины, как разговаривают мой папа, о котором я мечтал, и мой дядя, о котором я не знал.

Дядя сел в машину, дал сигнал папе, тот поднял руку, чтобы попрощаться с нами, и закрыл ворота, а мы поехали домой.

– Простишь меня? – спросил дядя.

– Я подумаю, – ответил я.

– Я виноват, мужик, просто я хотел с тобой дружить. Потому что ты отличный парень и друг. И я не вру.

– Вы всегда врете, – сказал я спокойно.

Мы доехали до дома, и, перед тем как выйти из машины, я сказал:

– Тебе просто скучно быть одному, поэтому ты со мной дружишь. Надо было себе заводить детей и с ними дружить.

– Да, наверно, ты прав, – ответил дядя.

– Почему у тебя нет детей? – спросил я.

– Я очень долго был глупым и крутым. Дольше, чем в школе, дольше, чем в университете, даже когда мне исполнилось тридцать лет, я все равно думал, что хочу пока быть крутым и свободным и делать все что хочу. У кого были дети, те мне казались глупыми, а когда мне самому исполнилось тридцать пять, все мои друзья отдали детей в школы, у всех появились свои дела, работа, семья, и я остался один. Потом я и понял, каким был дураком. Я больше не хочу быть дураком, Артур, я хочу, чтобы у меня был племянник и друг, как ты. Я тебя больше ни в чем не обману. – Дядя протянул мне руку. – Но если ты против, то ничего, я не буду лезть в твою жизнь.

– У меня день рождения скоро, – сказал я и протянул ему руку. – Никаких вонючих тортов.

– Хорошо, – ответил дядя.

Я пошел домой, а он уехал к себе.