Вечеринка моей жизни - Ямиль Саид Мендес

Ник нервно рассмеялся, а Карли, трехлетняя племянница Маркоса воскликнула:

– Я хочу маенький пирожок, мама! Я гоедная!

Маркос расхохотался, а его сестра прошипела:

– Я тебя прикончу, Маркос. Дай только вернуться домой!

* * *

Все еще посмеиваясь при воспоминании о тоненьком голоске своей племянницы и представляя сестру, пытающуюся объяснить его последние слова, Маркос проехал последний участок до фермы, где находилось место проведения мероприятий. Как и каждый раз, когда он проезжал по затененным деревьями дорогам крошечного Маунтинвилля, он вдохнул смесь горечи и удовлетворения. Он был дома, нравилось ему это или нет.

Учась в колледже, он не мог дождаться, когда сможет выбраться отсюда. Это место угнетало и предъявляло иррациональные ожидания, которые не мог достичь ни один обычный человек. Его родители хотели, чтобы он был идеальным, как и все остальные вокруг него, которые тоже казались идеальными. Однако Маркос достаточно хорошо знал своих друзей и видел их насквозь. Но он никогда не скрывал, кем был, что чувствовал, и какими были его ценности.

Он переехал – сбежал – в Калифорнию. Но все эти годы ни дня не проходило, чтобы он не скучал по величественным горам, даже в конце июля все еще покрытым снегом, и захватывающей дух красоте ярко-голубого неба. Конечно, когда небо не было затянуто дымкой от летних пожаров в горах. Хотя, этот дым создавал чудесные закаты.

Сколько раз он выходил, чтобы вынести мусор – это была его обязанность с четырех лет и до подросткового возраста – и замирал, как заворожённый, наблюдая за красотой неба, а затем обнаруживал, что его мама делает во дворе то же самое.

Жаль, что его мамы больше не было рядом… Он мало что унаследовал от нее, помимо своей среднеземноморской внешности и любви к красивым вещам.

Каждый год она безуспешно пыталась уговорить его вернуться домой, заманить обещаниями походов с палатками в каньон, но Маркос и его отец были упрямы, как ослы. Они очень часто ссорились.

Им обоим слишком нравилось указывать на то, что они терпеть не могли друг в друге.

Когда-то нравилось.

Отец больше с ним не разговаривал.

Маркос свернул на последнем повороте, и, как обычно, вид старого амбара, окруженного ивами, которые росли тут еще до того, как мормонские первопроходцы поселились на этих землях, заставил его улыбнуться. Вопреки всем воспоминаниям. В основном, грустным из-за него.

Сам Бог велел ему вернуться сюда, в место, которое Маркос ненавидел подростком, чтобы искупить грехи своего прошлого. Кроме того, это самое малое, что он мог сделать, чтобы почтить память своей матери, завоевать одобрение отца и любовь сестры.

Он не понимал, как его маме не надоедало иметь дело с переживаниями невест, которые испытывали стресс по поводу увядающего букета или нового прыщика на подбородке, до которого на самом деле никому не было дела. Или с матерями невест, которые через дочерей пыталась воплотить в жизнь собственные фантазии, сколько бы это ни стоило. Или с женихами, на лицах которых появлялось выражение ужаса, когда они понимали, что совершили самую большую ошибку в своей жизни, но было слишком поздно идти на попятную, и даже алкоголь не придавал им храбрости. Но что поделаешь, дело почти сделано, и с таким же успехом они могли бы прикинуться счастливыми.

– Ты становишься старым и циничным, Хокинс, – укорил он себя, доказывая тем самым, что это действительно и происходило. Он становился старым и циничным.

Он припарковался на том месте, которое когда-то принадлежало его отцу. Единственной другой машиной был «ниссан». Кензи, помощница – его помощница на этот месяц – уже была здесь.

Ему пока не удавалось приехать раньше нее, но он не хотел рисковать и оставаться наедине с Кензи больше, чем это необходимо.

– Доброе утро, – поздоровался он, войдя в кабинет, и закинул спортивную сумку на плечо.

Она повернулась и лучезарно улыбнулась ему. Если бы Маркос был более слабым мужчиной – как, например, в прошлом году – Кензи была бы в серьезной опасности. Конечно же, он не принимал обет целомудрия, но все же не хотел больше окунаться в мутные воды воспоминаний о бывших школьных подружках.

– Привет! Хорошо выглядишь, – ответила она, очаровательно махнув ему рукой. На ней была блузка с высоким воротником, которая отлично облегала ее фигуру, но он приучил себя всегда смотреть ей в лицо. Так, на всякий случай.

Маркос застенчиво улыбнулся, снова запустив пальцы в свои спутанные волосы.

– Что нового?

Она прислонилась к своему столу, на котором стояли фотографии в рамках ее троих детей. Никаких следов бывшего мужа ни на одной из семейных фотографий, но в этом не было необходимости. Дети были похожи на Райдера как три капли воды – светловолосые, голубоглазые, розовощекие. Райдер с Маркосом вместе занимались бегом в колледже. Маркос и подумать не мог, что эти глаза, прожигавшие ему спину во время каждого забега, будут и у этих милых детей. Не то, чтобы Маркос завидовал Райдеру или хотел детей в ближайшем будущем или вообще когда-либо, но этот ублюдок совершенно не заслуживал всего этого, учитывая каким мудаком он был.

– Ой, все по-старому, ничего нового, – ответила она, скромно пожав плечами и откинув свои высветленные волосы назад. До десятого класса Кензи была брюнеткой.

– Дети провели эти выходные с Райдером, а я прошлым вечером была совсем одна и чуть не умерла от скуки! Я все надеялась, что ты позвонишь и пригласишь на ужин или типа того. – Она взмахнула своими длинными ресницами, словно обольстительная бабочка.

Ему стоило отдать должное ее упорству.

– Э-э, – произнес он. – Я имел в виду работу. Что-нибудь новенькое на работе?

При виде ее обиженного взгляда он почувствовал себя последним мерзавцем. Но Маркос не мог позволить себе оставить брешь в броне, которой окружил себя, отказавшись от отношений. Она воспользовалась бы любой лазейкой. Доказательством этого было то, что его невинный вопрос о новом местном ресторане, она восприняла как возможность для них сходить туда на свидание. Никогда в жизни.

Ее лицо окаменело, когда она ответила:

– Только эта женщина, Паласио, которая позвонила сегодня утром, чтобы отменить свадьбу.

– Что? Отменить свадьбу? – Пятница, утро – определено слишком рано, чтобы разбираться с этим дерьмом. – Разве ее свадьба не в конце этого месяца?

Кензи пожала плечами и недовольно поджала губы.

– Она оставила бессвязное сообщение этим утром. Хочешь его прослушать?

Он покачал головой. Что если женщина