Бертольд Брехт - Господин Пунтила и его слуга Матти

Матти. Так точно, буду держаться, господин Пунтила.

Пунтила. Одни озера чего стоят! О лесах я уж не говорю. Вон они - мои леса. Тот, который на мысу, я велю вырубить. Но возьми только озера, Матти. Только взгляни на озера. Ты про рыбу не думай, хоть ее и полно. Нет, ты только полюбуйся на озера утром - этого достаточно, ты уже никуда не захочешь уехать, потому что все равно истерзаешься с тоски на чужбине. А этих озер у нас в Финляндии восемьдесят тысяч!

Матти. Есть полюбоваться на озера!

Пунтила. Видишь этот маленький буксир, у которого грудь, как у бульдога? А бревна в утреннем свете - как они плывут по воде, крепко связанные и очищенные от коры. Целое состояние! Я слышу запах свежего дерева за десять километров. А ты? Запахи у нас в Финляндии - это целая поэма. Например, ягоды после дождя или березовые листья, когда идешь из бани, попарившись березовым веничком. На другое утро в постели еще слышен этот запах! Где ты еще найдешь такое? Где вообще есть такой вид?

Матти. Нигде, господин Пунтила.

Пунтила. А больше всего я люблю, когда все это начинает расплываться, расплываться. Это в любви бывают такие минуты - закроешь глаза, и все плывет. Впрочем, я думаю, такая любовь бывает только в Тавастланде.

Матти. А у меня на родине были пещеры. И там лежали камни - круглые и гладкие, как бильярдные шары.

Пунтила. И вы, конечно, туда забирались и сидели, вместо того чтобы пасти коров. Смотри - коровы! Плывут через озеро!

Матти. Да. Штук пятьдесят.

Пунтила. Шестьдесят, не меньше! А вон поезд. Если прислушаешься, можно различить, как гремят бидоны.

Матти. Если очень прислушаешься.

Пунтила. Да, я должен тебе еще показать Тавастхус, старый Тавастхус. Есть еще у нас города. Вон там Парк-отель, у них отличное вино, я тебе его рекомендую. Замок я пропускаю, там устроили женскую тюрьму для политических, пускай не лезут в политику. Но паровые мельницы издали - это чудная картина, они оживляют пейзаж. А посмотри, чти ты видишь гам, налево?

Матти. Да, что я там вижу?

Пунтила. Ну поля же! Поля ты видишь, насколько хватает глаз, поля вокруг имения "Пунтила". Вон та луговина - там такая жирная трава, что, когда я выпускаю в клевер коров, я могу их доить три раза в день. А хлеб там растет до самого подбородка и родится два раза в год. Подпевай!

И волны возлюбленной Ройны

Целуют прибрежный песок...

Входят Фина и Лайна.

Фина. Господи Иисусе!

Лайна. Всю мебель переломали!

Матти. Это мы стоим на вершине Хательмы и любуемся окрестностями!

Пунтила. Пойте с нами! Что, у вас нет любви к родине, что ли?

Все, кроме Матти, поют.

И волны возлюбленной Ройны

Целуют прибрежный песок!

Будь благословен, Тавастланд, - твое небо и озера, твой народ и твои леса! (Матти.) Признайся, что у тебя душа радуется, когда ты видишь наши леса!

Матти. Признаюсь. У меня душа радуется, когда я вижу ваши леса, господин Пунтила!

XII

Матти поворачивается к Пунтиле спиной.

Двор в поместье "Пунтила". Раннее утро. Матти выходит из дома с чемоданом в

руке. За ним Лайна с пакетом провизии.

Лайна. Вот, возьмите на дорогу, Матти. Не понимаю, почему вы уходите. Подождали бы, когда встанет господин Пунтила.

Матти. Ну нет. На это я не рискну. Сегодня ночью он так нализался, что к утру обещал отписать мне половину своих лесов. Да еще при свидетелях. Если он это вспомнит, он позовет полицию.

Лайна. Но что вы будете делать без рекомендации?

Матти. А на что мне его рекомендация? Он напишет или что я красный, или что я "настоящий человек". И так и так я места не найду.

Лайна. А без вас он себе места не найдет. Он к вам привык.

Матти. Пусть теперь справляется один. С меня хватит. После истории с Сурккалой я не выношу его излияний. Спасибо за провизию. До свидания, Лайна.

Лайна (хлюпая носом). Счастливого пути! (Возвращается в дом.)

Матти (сделав несколько шагов).

Пора прощаться! Путь открыт.

По горло Пунтилой я сыт,

Хотя таких встречал я постоянно.

Он человек почти, когда он пьяный.

Тогда - у нас душевное родство,

Но хмель пройдет, и снова - кто кого?

Зачем об этом плакать, если ясно,

Что не смешать вовеки воду с маслом.

Я знаю - день придет, и господину

Все слуги, как один, покажут спину.

Господ хороших мы отыщем сами,

Когда себе мы станем господами.

(Быстро уходит.)

ПРИМЕЧАНИЯ К МУЗЫКАЛЬНОЙ ЧАСТИ

"Баллада о лесничем и графине" написана на мелодию старинной шотландской баллады; "Песня о сливах" - на народную мелодию.

"Песня о Пунтиле" положена на музыку композитором Паулем Дессау.

Исполнительница роли кухарки Лайны во время перемены декораций выходит на авансцену в сопровождении аккордеониста и гитариста и перед опущенным занавесом поет после каждой сцены соответствующую этой сцене строфу. При этом она изображает приготовления к торжественной помолвке: метет пол, вытирает пыль, месит тесто, взбивает белки, смазывает формы для пирожных, моет стаканы, мелет кофе, вытирает тарелки.

ПЕСНЯ О ПУНТИЛЕ

1

Три ночи Пунтила кутил,

Был очень пьян и весел.

Слуга, когда он уходил,

Поклона не отвесил.

- Эй, кельнер! Так себя ведут

В отеле Тавастхус?

- Ах, сударь, я замучен тут,

На ногах я едва держусь.

2

Раз дочь помещика взяла

Читать роман из шкафа.

И из романа поняла,

Что выйдет лишь за графа.

Но, увидав шофера, дочь

Спустилась с высоты.

- Я пошутить с тобой не прочь.

Говорят, что мужчина ты.

3

Увидел Пунтила во ржи

Доярку с грудью белой.

- Эй, пташка ранняя, скажи,

Куда ты полетела?

Привыкла с наступленьем дня

Ты для меня вставать,

Так привыкай же для меня

Залезать на мою кровать.

4

Стояла банька над прудом

На самом берегу.

С господской дочкой там вдвоем

Заметили слугу.

Сказал отец: - За атташе

Я выдать дочь хочу.

Ему все будет по душе:

Я долги за него плачу.

5

К шоферу барышня пришла

В ночь накануне брака.

Его с собой она звала

Ловить на речке раков.

Но ей шофер сказал в ответ

На нежные слова:

- Я не читал еще газет,

Дай газету прочесть сперва.

6

К помолвке дочери пришел

Союз невест папаши,

Но Пунтила был очень зол,

Невест он выгнал взашей.

- Овцу стригут, но ей не шьют

Овчинного тулупа.

Я б с вами спал, но в доме тут

Принимать вас, ей-богу, глупо.

7

Все женщины ушли назад

В родимое селенье.

Их ноги от ходьбы болят,

Пропало воскресенье.

Поистрепались башмаки...

Эх, сами виноваты!

Ведь верят только дураки

Обещаньям господ богатых.

8

Ударил Пунтила о стол

Да так, что стол загрохал:

- Я б лучше дочь к слуге отвел,

Чем к этой рыбе дохлой!

Но слугам честь их дорога.

- Уйдите, барин, прочь.

Я не женюсь, - сказал слуга,

Не по вкусу мне ваша дочь.

ЗАМЕТКИ ПО ПОВОДУ ЦЮРИХСКОЙ ПРЕМЬЕРЫ (1948)

1

Вместо обычного занавеса, который отделяет сцены, отрубая их, словно гильотина, снова была невысокая, легко развевающаяся полотняная штора, на которую проецировались названия сцен. Во время перемены декораций эта штора слегка освещалась и от этого как бы оживала, а зрители получали более или менее ясное представление о том, что для них готовилось на сцене. В частности, они видели верхнюю часть высоких стен, которые вносились на сцену, видели солнечный диск и лунный серп, спускавшиеся на веревках и еще не освещенные, так что заметна была их металлическая поверхность. Они видели также смену различных облаков.

2

Изображения солнца, луны и облаков, похожие на вывески лавок и трактиров, висели перед высокой и широкой стеной из березовой коры, являвшейся задником сцены на представлении "Пунтилы". При этом, в зависимости от того, что изображалось на сцене - день, сумерки, или ночь, березовая стена освещалась сильнее, слабее или совсем не освещалась, в то время как сценическая площадка была всегда полностью освещена. Таким образом, внешние условия служили только фоном и были отделены от остального зрелища.

3

Цветное освещение совсем не применялось. Там, где мощность световой аппаратуры достаточна, свет должен распределяться по всей сцене равномерно, как в наших варьете во время исполнения акробатических номеров. Резкий свет прожектора делает лица актеров безжизненными, затемнения, даже относительные, вредят восприятию звучащих из тьмы реплик. Рекомендуется с помощью фотографии определить, какое освещение утомляет зрителя.

4

Цвета и контрасты может обеспечить театральный декоратор без помощи цветного освещения. В спектакле "Пунтила" цветная гамма для сцены состояла из синего, серого и белого, а для костюмов - из черного, синего, серого и белого. Костюмы были выдержаны в строго реалистическом стиле с особым вниманием к деталям (сумочки у женщин из Кургелы; батраки работают в воскресенье босиком, но в праздничных штанах, рубашках и жилетках и т. д.).