Чарльз Диккенс - Уста и чаша

- Отец, вот этот джентльмен.

Человек у тлеющего огня повернулся и, подняв взъерошенную голову, стал похож на хищную птицу.

- Вы Мортимер Лайтвуд, эсквайр, так, что ли, сэр?

- Да, мое имя Мортимер Лайтвуд. То, что вы нашли... оно здесь? спросил Мортимер, с некоторой робостью поглядывая на койку.

- Нельзя сказать, чтобы здесь, а неподалеку. Я все делаю, как полагается. Я уведомил полицию, полиция его и забрала. Одной минуты не было потеряно, ни с той, ни с другой стороны. Полиция уж и бумагу на этот счет напечатала, вот что там про него говорится.

Взяв со стола бутылку с горящим в ней фитилем, он поднес ее к стене, где висело полицейское объявление с заголовком: "Найдено тело". Оба приятеля читали наклеенное на стену объявление, а Старик тем временем разглядывал их самих, держа светильник в руке.

- Сколько я вижу, на этом несчастном нашли только документы, - сказал Лайтвуд, переводя взгляд с описания найденного тела на того, кто его нашел.

- Одни документы.

Тут девушка встала и вышла за дверь с работой в руках.

- Денег при нем не оказалось, - продолжал Мортимер, - кроме трех пенсов в заднем кармане сюртука.

- Три. Монетки. По пенни, - сказал Старик Хэксем, ставя точки после каждого слова.

- Карманы брюк пустые и вывернуты наизнанку.

Старик Хэкеем кивнул.

- Это бывает. Приливом, что ли, выворачивает, не могу вам сказать. Вот и здесь, - он поднес светильник к другому такому же объявлению, - тоже карманы пустые и тоже вывернуты. И у этой тоже. И у того. Читать я не умею, да мне оно и ни к чему, я и так помню всех по порядку. Вот этот был матрос, на руке у него было два якоря, флаг и буквы Г. Т. Ф. Поглядите, так ли.

- Совершенно верно.

- А вот это была молодая женщина в серых башмаках, белье помечено крестом. Поглядите, так ли.

- Совершенно верно.

- Вот у этого была страшная рана над самым глазом. Вот это две сестрички, которые связались вместе платком. Вот это старый пьяница, в ночных туфлях и колпаке, - потом оказалось, что он вызвался нырнуть в воду, если ему наперед выставят четверть пинты рому, и в первый и последний раз в жизни сдержал свое слово. Видите, у меня почти вся комната ими заклеена, а я всех наперечет знаю. На это у меня учености хватит!

Он провел вдоль всего ряда светильником, словно это был символ его просвещенного разума, затем поставил бутылку на стол, зорко вглядываясь в посетителей. У него была одна особенность, свойственная некоторым хищным птицам: когда он хмурил брови, взъерошенный хохол надо лбом топорщился сильнее.

- Неужели вы сами всех нашли? - спросил Юджин. На что стервятник ответил с расстановкой:

- А вы кто такой будете, ну-ка?

- Это мой друг, - вмешался Мортимер, - мистер Юджин Рэйберн.

- Мистер Юджин Рэйберн, вот как? А что мистеру Юджину Рэйберну от меня надо?

- Я вас просто спросил, сами ли вы всех нашли?

- А я вам просто и отвечаю: всех нашел сам.

- Как вы полагаете, многие ли из них были предварительно ограблены и убиты?

- Ничего я на этот счет не полагаю. Я не из тех, которые полагают. Кабы вы только тем и жили, что добудете на реке, так не очень-то полагали бы. Проводить вас, что ли?

Как только он отворил дверь, повинуясь кивку Лайтвуда, перед ними появилось очень бледное и встревоженное лицо, лицо сильно взволнованного человека.

- Нашли чье-нибудь тело? - спросил Старик Хэксел. - Или никак не могут найти? Что случилось?

- Я заблудился! - ответил человек, торопливо и взволнованно.

- Заблудились?

- Я... я здесь чужой и не знаю дороги... Я... мне надо разыскать дом, где находится то, что здесь описано. Возможно, я его опознаю.

Он задыхался и говорил с трудом, однако показал им экземпляр только что отпечатанного объявления, того самого, которое еще не просохло на стене. Быть может, по новизне бумаги или по ее общему виду Хэксем, со свойственной ему точностью наблюдения, сразу догадался, о чем идет речь:

- Вот этот джентльмен, мистер Лайтвуд, прибыл по тому же делу.

- Мистер Лайтвуд?

Наступило молчание, Мортимер и незнакомец смотрели друг на друга. Ни один из них не знал другого в лицо.

- Кажется, сэр, - нарушая неловкое молчание, сказал Мортимер с присущим ему непринужденным и самоуверенным видом, - вы сделали мне честь, упомянув мое имя?

- Я только повторил его вслед за этим человеком.

- Вы сказали, что не знаете Лондона?

- Совсем не знаю.

- Вы ищете некоего мистера Гармона?

- Нет.

- Тогда я, кажется, могу вас уверить, что вы напрасно себя утруждаете и не найдете того, что опасаетесь найти. Не хотите ли пойти вместе с нами?

Несколько поворотов по грязным переулкам, словно выброшенным на берег последним дурно пахнущим приливом, привели их к яркому фонарю у ворот полицейского участка и там дежурный инспектор с пером и линейкой в руках заполнял какие-то книги так спокойно и прилежно, словно это было в монастырской келье, на вершине горы, и никакая пьяная фурия не билась с воплями в дверь камеры где-то в глубине здания за самой его спиной. С тем же видом отшельника, погруженного в благочестивые размышления, он оторвался от своих книг и слегка кивнул Хэксему, окинув его недоверчивым взглядом, который явно говорил: "Ага, тебя-то мы знаем, смотри, когда-нибудь доиграешься!" - и дал понять мистеру Лайтвуду с друзьями, что он сию минуту ими займется. После чего он очень аккуратно и методически закончил свою работу (так спокойно, словно разрисовывал требник), ничем не выказывая, что его сколько-нибудь беспокоит соседство женщины, которая еще яростнее билась в дверь, с воплями покушаясь на чью-то печенку.

- Потайной фонарь! - приказал дежурный инспектор, доставая ключи. Услужливый приспешник подал ему фонарь.

- Прошу вас, господа.

Одним из ключей он отпер прохладный грот в конце двора, и все вошли, но очень скоро снова вышли оттуда, причем молчали все, кроме Юджина, который шепотом сказал Мортимеру:

- Немногим хуже леди Типпинз.

Итак, назад, в чисто выбеленную монастырскую келью, куда с прежней силой доносились чьи-то вопли насчет печенки, как и в то время, когда они безмолвно созерцали безмолвный труп, - а там перешли и к существу дела, итоги которому подвел отец настоятель.

Нет указаний, каким образом тело попало в реку. Очень часто таких указаний не бывает. Слишком много прошло времени, чтобы можно было узнать, когда получены ранения - до или после смерти: один авторитетный хирург высказал мнение, что до; другой авторитетный хирург - что после. Стюард того корабля, на котором джентльмен возвращался на родину, был здесь для опознания и мог дать присягу, что это он самый и есть. Мог бы дать присягу и насчет платья. А кроме того, видите ли, имеются и документы. Каким образом он совершенно исчез из виду, сойдя с корабля, пока его не нашли в реке? Что ж! Возможно, имелась в виду какая-нибудь затея. Возможно, что был не в курсе дела, считал, что опасности никакой, а затея оказалась роковой для него. Следствие завтра, виновных, конечно, не обнаружат.

- Как видно, вашего друга это подкосило, совсем подкосило, - заметил инспектор, покончив с подведением итогов. - Плохо на него подействовало, понятно! - Он сказал это тихим голосом, бросив проницательный взгляд (отнюдь не первый) в сторону предполагаемого друга. Мистер Лайтвуд объяснил, что они даже не знакомы.

- Вот как? - сказал инспектор, настораживаясь. - А где же вы его подцепили?

Мистер Лайтвуд объяснил и это.

Инспектор, адресовав эти несколько слов незнакомцу и покончив с подведением итогов, оперся локтями на конторку и приставил пальцы правой руки к пальцам левой. Несколько повысив голос, инспектор прибавил, оставаясь совершенно неподвижным и следя за незнакомцем только глазами:

- Вам дурно, сэр? Вы, видно, не привыкли к нашей работе?

Незнакомец, который стоял, опустив голову и опершись на каминную полку, оглянулся и ответил:

- Да. Ужасное зрелище!

- Я слышал, вы тоже пришли для опознания, сэр?

- Да.

- И что же, опознали?

- Нет. Ужасное зрелище. О! Ужасное, ужасное!

- А кто бы это мог быть, о ком вы думали? - спросил инспектор. Опишите нам его, сэр. Быть может, мы помогли бы вам?

- Нет, нет, - сказал незнакомец, - это было бы совершенно бесполезно. Всего хорошего!

Инспектор не двинулся с места, не отдал никакого приказания, однако помощник прислонился спиной к дверце, положив на верхнюю перекладину левую руку, а в правой держа фонарь, взятый им у инспектора, и как бы невзначай направил его свет прямо в лицо незнакомцу.

- Вы искали друга или вы искали врага, иначе вы сюда не пришли бы, сами знаете. Ну, как же в таком случае не спросить, кто это был? - Так говорил инспектор.

- Извините меня, я ничего не могу вам сказать. Вы лучше всякого другого поймете, что люди разве только в самом крайнем случае идут на то, чтобы предать гласности свои семейные раздоры и несчастья. Задавая этот вопрос, вы действовали по долгу службы, бесспорно - но вы должны согласиться с тем, что я имею право не отвечать на него. Всего хорошего.