Владимир Качан - Юность Бабы-Яги

– Зачем? – неожиданно для самого себя спросил он.

– Что зачем? – остановила Виола галоп своих излияний.

– Зачем понравиться мне? – уточнил Александр Юрьевич.

– Как зачем? – опешила Виола, но всего лишь на секунду. – Затем, чтобы… Ну-у-у, чтобы… Вы не понимаете?

– Нет, – ответил он, хотя уже понимал, что опрометчиво затронул скользкую тему. Это понимание несколько опоздало, и «скользкая тема» продолжала набирать обороты.

– Потому что вы мне очень давно нравитесь. Я даже немножко влюблена в вас. То есть я вас не только уважаю, вам ясно? И вы всегда были, как недосягаемая мечта. И вдруг стала досягаемая. Ну просто чудо какое-то! – снова воскликнула она, совсем отпуская поводья своего женского темперамента. И затем ее лошади понеслись вскачь бешеным аллюром, напролом, не видя перед собой никаких препятствий. – А давай на «ты», Саша, – брала ее лошадь очередной барьер, не спрашивая разрешения. – И не говори мне про разницу в возрасте, – предупредила она возможные возражения. – Мне на эти условности плевать. Я так давно тебя любила и вот теперь встретила. Ну чудо какое-то! Давай на «ты»!

– Ну давай, – не слишком охотно согласился он.

А она все продолжала нестись к одной ей известному финишу.

– Ведь я всегда думала: могу любого получить, кого хочу. Потому что я ничего из себя, верно?

Саша вынужден был согласиться и кивнул, выражая лицом непроизнесенные слова: «Ну разумеется, более чем…»

И тут она сказала то, чего, собственно, и следовало ожидать в странный сегодняшний день, но все равно для Александра Юрьевича прозвучало мистическим сюрпризом.

– Могу, если захочу, любого окрутить. Знаешь почему? Не только потому, что я привлекательная. А еще и потому, что я, наверное… ведьма, – открылась ему Виола с притворно тяжелым вздохом. – Мне многие говорили… Один писатель мне даже книжку свою подарил. И надписал: «Ведьме Виоле от околдованного автора». А чему вы улыбаетесь? То есть ты, конечно… Что ты находишь в этом смешного? Правда-правда, я, наверное, ведьма и есть. Самая настоящая.

– Я не смеюсь, – развеял Саша ее подозрения. – Не обращайте внимания. Это у меня свои такие занятные реминисценции. Вы тут ни при чем.

– Ты, а не вы, – настойчиво поправила она.

– Хорошо, ты. В общем, не обращай внимания.

– Занятные что? Какое слово ты сказал?

– А-а, реминисценции? Ну это типа воспоминания.

– Ну ладно, – подозрительно сказала она, все еще предполагая, что он над ней смеется. – А чего тут удивительного? – запальчиво продолжала она спор, несмотря на то что с ней никто не спорил. – Все женщины в принципе – ведьмы!.. Или по крайней мере хотели бы ими быть… в нужных случаях, – добавила она, немного подумав и решив, что столь бесцеремонный императив надо чем-то смягчить.

– Да, пожалуй, – не стал Саша втягиваться в дискуссию, хоть и был не согласен, зная, что встречаются и другие женщины. Одна из них сейчас с ним жила.

– А что касается меня, – говорила Виола, прибавляя газу, – у меня у самой было несколько возможностей убедиться, что я… ну если и не совсем ведьма, то способности у меня есть. Как-то раз сказала одному надоевшему ухажеру: «Чтоб ты провалился!» И что ты думаешь? Он в тот же день вышел из дома и провалился в канализационный люк! – Виола торжествующе засмеялась. – А в другой раз еще одному типу пожелала, вслух пожелала, не тайком, а прямо в лицо: «Чтоб тебе пусто было!» Ну и… через неделю его квартиру обокрали! Все вынесли! Стало пусто! Вот как я сказала, так и стало! А третьему, вот совсем недавно, уже специально, для проверки силы, говорю: «Ни дна тебе ни покрышки!» А сама думаю – что с ним будет? Где у него дно и где покрышка? И что? Видно, мое желание исполнилось слишком буквально – у него машину уперли. Слушай, мне самой не по себе стало, – продолжала она увлеченно. – Думаю, ну нереально, нельзя же так. Сама себя испугалась. Ладно, последний раз проверю, загадаю что-нибудь совсем дурацкое, ну… невыполнимое. И вчера на даче такой случай подвернулся. Я там в гостях была, и один кретин начал приставать, ну, знаешь, из таких, кто думает, что он такой бесподобный, супер-пупер. Ну я ему и выдала: «А не пошел бы ты в жопу!» Ой! – спохватилась она, увлекшись и забыв, что произносит неподобающие слова при своем телевизионном кумире, и смущенно засмеялась. – В задницу, – аккуратно поправилась она.

– Ну, ну? И что, исполнилось? – с крайней степенью заинтересованности спросил Александр Юрьевич.

– Нет, – серьезно ответила она, – пока еще нет. Мало времени прошло. Но жду. Буду ждать, когда он из бабника превратится… ну… в совсем наоборот… ну ты понял… – Она помолчала. – Теперь веришь?

– Верю, – сказал он, – только не проверяй на «чтоб ты пропал». Больно жуткий результат может получиться.

– Хорошо, не буду, – так же серьезно пообещала она. – Так ты веришь или нет?

– Верю, – подтвердил Саша. – Да я и без этих твоих аргументов с самого начала поверил.

– Почему?

– Да так! Есть у меня основания…

– Не хочешь говорить, какие? – спросила она.

– Не хочу.

– Ну и не надо.

Перед ветровым стеклом, там, где водители обычно вешают всякие смешные штучки, у Виолы болтался веселый, улыбающийся чертик с дразняще высунутым языком. Саша смотрел на него.

С пару километров они ехали молча, после чего Александра Юрьевича коварно поджидала еще одна партизанская атака Виолы. Пока молчали, она о чем-то напряженно думала, и он это видел. Машина неожиданно (да сегодня все было неожиданно) начала замедлять ход и совсем остановилась.

– Бензин? – встревожился Александр Юрьевич и посмотрел на шкалу. Бензина было еще полно.

– Вовсе нет, не бензин, – вдруг (опять-таки «вдруг») интимным шепотом произнесла Виола, придвинулась ближе к Александру Юрьевичу и положила руку ему на колено, а потом передвинула ее чуть повыше. – А что, если мы ненадолго в лес? – спросила она тем же шепотом и передвинула руку еще повыше.

Поэт почувствовал, что слабеет. Нет! Не банальная эротическая инициатива парализовала его волю, вызывала апатию и растущую неспособность сопротивляться. Совсем нет! Другое. «Новая ведьма, новые чары», – подумал Саша и вспомнил, что ему не далее как сегодня рассказывала Виолетта про колдовские привязки, которые не оставляют мужчин без тяжелых последствий. Опасная острота воспоминания о Ветином рассказе помогла ему на время прийти в себя. Время достаточное для того, чтобы схитрить и отсрочить то, что ему предлагала Виола. Хорошо развитое чувство юмора и здоровый скепсис не позволяли ему окончательно поверить в колдовские ресурсы новой знакомой, но, однако, весь этот день, встреча с Виолеттой, то, что он едва выбрался оттуда, а теперь вот, еще не легче – бесстыжая соблазнительница Виола, которая, похоже, ни перед чем не останавливается… Чем черт не шутит?.. Иначе откуда это паралитическое оцепенение, возникшее сразу, как только она положила свою руку вот сюда, где она сейчас лежит. Мало того, что лежит, но еще и настойчиво продолжает сжимать его бедро.

– Подожди, – сказал он, убирая наглую руку подальше от эрогенной зоны, – подожди. Нельзя же так сразу.

– Почему? – искренне удивилась она.

– Ну мне надо к твоей дерзкой идее немного привыкнуть, – замялся Саша, одновременно соображая: как бы не уступить сексуальному домогательству и остаться при этом в машине, чтобы она его довезла все-таки до Москвы. Значит, надо не обидеть, пообещать. Да и вообще нельзя обидеть, вдруг пожелает какую-нибудь гадость типа «чтоб ты пропал».

– Ты меня не хочешь? – воинственно спросила Виола, вновь переходя с шепота на полновесный звук, и глаза ее еще больше потемнели.

– Этого я не могу сказать, – пытался не задеть Саша ее женское самолюбие. – Не хотеть тебя оскорбительно для любого мужчины, – Виола съела комплимент и немного посветлела лицом и глазами.

– Так в чем же дело? – спросила она.

– Я же сказал, мне надо привыкнуть. Я – консервативный тип, понимаешь. Постепенно раскачиваюсь. Давай еще немного проедем, ладно? И потом, здесь лес плохой, видишь, даже укрыться негде. Поедем, – ласково и обещающе он накрыл ее руку своей.

– Может, и правильно, – согласилась она. – Больше я не буду тебя торопить. А то понеслась вскачь, как глупая кобыла, да? Дура, – подытожила она, – забыла, с кем имею дело. Ладно, поехали. – И она тронула машину с места.

– А чего ты испугался-то, Александр Юрьевич? – задорно спросила Виола, как только машина набрала скорость. – Я ведь тебя чувствую, знаю, что ты в какой-то момент подумал: «А почему бы и нет?» Ведь так? Скажи! Только правду. Или ты побоялся, что у тебя ничего не получится? Такой типичный мужской страх – опозориться перед молодой женщиной, да? Половое бессилие в ответственный момент… Да, это ужасно!

Она беспощадно высмеивала теперь робость Александра Юрьевича. Нежные губы неприятно источали сарказм красавицы, никогда не знавшей отказа, вплоть до сегодняшнего дня.